Александра Яки - Грусть улыбается искренне
Витька вновь откинулся на белую подушку с застиранной старой наволочкой. Он никогда не любил утро, ведь утром приходится вставать в школу. Если ты гулял до поздней ночи и добрался до постели только к восходу, хочется всеми правдами и неправдами разломать существующий миропорядок и выбросить из него это кошмарное время суток! Чтобы больше не приходилось преодолевать себя, подниматься, бороться со сном, дикими усилиями стараться не потакать манящему зову тёпленькой постельки, умываться, одеваться и снова и снова выходить на улицу, туда, в утреннюю сырость!
Сегодня же, ощутив весь кайф жизни без боли, Вите как никогда захотелось посмотреть на ситуацию с другой стороны и, может, впервые в жизни полюбить утро. Во-первых, он отлично себя чувствовал. Голова работала отчетливо, и в ней моментально разрослись грандиозные планы на вечер: встретиться с ребятами, побродить по улочкам, исследовать заброшенную стройку неподалёку от автовокзала.
Или выпросить у мамы денежку на новые джинсы. Ведь на носу дискотека. Не может же он, сам Виктор Южаков, ударить в грязь лицом на таком важном мероприятии. Лика этого не простит. В понедельник после уроков она в пустом кабинете, прижав парнишу к стене, намекнула, что намерена стать главной звездой диско и он должен ей в этом помочь. Когда растерянный, но довольный Витёк согласился, Ликуся впилась в его губы диким, горячим-горячим поцелуем…
Виктор, вспомнив эдакое дело, даже заулыбался и мечтательно почесал затылок, прикидывая, как вскоре они будут отплясывать. Эти раздумья грели и бодрили, но самой приятной мыслью была мысль о том, что он не в школе! Все сидят, пишут что-то, повторяют, зубрят, а он валяется на мягкой постели точно в гамаке, и поглядывает в окошко на птичек.
Только было взгляд зацепился за причудливую антенну на крыше девятиэтажки, как с тихим скрипом открылась дверь в палату, и Витька быстро повернул голову. Меж кроватей к нему семенила мать. Красивый шифоновый платок был обвязан вокруг шеи абы как, точно женщина надевала его наспех.
— Вставай, собирайся, — шептала она озабоченно. Полубезумные глаза женщины заторможенно гуляли по сторонам, а нижняя губа недоброжелательно подрагивала.
— Домой? Так скоро? — не понял Витя, но начал выгребать из тумбочки своё добро.
— Да счас! — раздражённо бросила ему родительница, без разбору забрасывая вещи в пакет.
Виктор насупился и присел на кровати, с трудом пытаясь понять, какая муха умудрилась так разозлить женщину. Ещё вчера она была хоть и взволнованной, но вполне доброжелательной: взбадривала его, подшучивала, а теперь?
— Гадёныш, — нервозно пискнула Вера Олеговна. — Ты наркоман? Наркоман… Ты кололся?
— Я?! — Витька подскочил на кровати, а от его громкого возгласа начали просыпаться другие ребята. — С какого дуба ты рухнула?!
— Так, соблюдайте тишину! — в палату вошёл высокий врач и пригрозил им с матерью пальцем. Витька нахмурился. Что такого произошло за эту ночь? Что нашло на мать? Переволновалась?
Да, он любил побаловаться водочкой, когда-никогда коньяком, пробовал даже что-то нюхать. Но колоться — до этого его развязная жизнь ещё не докатывалась!
Вера Олеговна, не поднимая на сына глаз, молча схватила пакет с вещами и вышла вон. Витя, ничего не понимая, надел тапки и послушно потопал следом.
— Чего это она? — обратился он, оглядываясь на доктора.
— У тебя в крови вчера обнаружили гепатит С, — коротко объяснил тот.
— Так что, я теперь наркоман, что ли? — с обидой отозвался Витька. — Ладно, если бы в крови был героин.
— Не строй из себя дебила! — вдруг резко обернулась мать, замахав пакетом перед глазами. — Вирус только через кровь передаётся! Ты, говно вонючее, думал, когда кололся, что может случиться?! Ты хоть понимаешь, сколько мы теперь денег отдадим?! Это хорошо ещё, что болезнь нашли сейчас! Да если б ты не отравился и не сдал кровь, болячка сожрала бы твою печень и никто, никто б ничего не заподозрил! Сдох бы, как последний пьяница!..
— Вера Олеговна, Вера Олеговна, — доктор заботливо ухватил её за плечо и предусмотрительно отвёл от мальчишки.
— Тссс… Позже разберётесь. Больница — не место для скандалов.
— Да-да, я понимаю. Извините, конечно. Но этот выродок! — она погрозила кулаком Витьке и вместо контрольного выстрела, который обязательно бы прогремел, будь у женщины оружие, запустила в сына кульком. Разгневанная, едва не полыхающая адским огнём мать двинулась с врачом по коридору к выходу из отделения.
Виктор поднял пакет и, как побитая собака, поплёлся за ними. Вокруг не было ни одного окна, поэтому казалось, что розоватый рассвет ушёл в небытие и непонятно почему вдруг наступили сумерки. Парнишка, опустив голову, нелепо и потерянно шаркал ногами по полу. У него почему-то затряслись руки и внутри стало холодно, точно кто-то дал ему выпить кружку ледяной воды.
Они подошли к лестничной клетке, откуда тускло пробивался единственный луч света. Витя поднял глаза: у стены на скамейке сидела молодая мамочка, а перед ней в красных штанах в горошек и домашних тапочках весело выделывала незатейливые танцевальные па поправляющаяся дочурка. Виктор сперва чуток улыбнулся, но тут же им овладел ещё больший ужас. Мысль о том, что в этих стенах тоже, как ни странно, есть жизнь, никак не могла прижиться в голове. А наверное, нужно было привыкать.
Что такое этот гепатит? Надолго ли? Опасно?
Следуя за белым докторским халатом, выделявшимся ярким пятном в темноте лестничной клетки, Виктор с мамой спустились ниже на этаж и снова зашагали длинным коридором. Казалось, он никогда не сможет разобраться в этом лабиринте: направо и налево расходились двери, из некоторых палат струился желтоватый электрический свет. И всё повторялось, как на шахматной доске: двери, перекрытия, лестничные клетки, повороты, в конце бесконечных коридоров какие-то неясные проблески солнца, полусонные дежурные сестрички и монотонные голоса, то появляющиеся, то вновь исчезающие в темноте.
— Куда мы сейчас? — Витька догнал врача, чтобы узнать хоть что-нибудь. Не мог же он безвольно идти, точно наблюдает за собой по телевизору.
— В инфекционное тебя положим, а там уж решим, как вытаскивать, — чёрные усы врача чуть приподнялись: видимо, он улыбнулся. Витина мать в этот момент демонстративно отвернулась.
— Очень весело, — буркнул Виктор. По телу пробежала армия мурашек. — Это чтоб там я ещё чего подхватил?
— Есть специальные отделения, где воздушно-капельным болезнь не передается. У нас всё предусмотрено, — доктор легко похлопал его по плечу, незатейливо пытаясь оградить от матери.
— Надолго это я? — несмело спросил парень: ему в голову пришли мысли о радужных планах на вечер. Внутренний голос подсказывал, что сегодня никуда вырваться не получится.
— Подожди, рано пока говорить.
Вите его тон показался слишком серьёзным. Мальчишка попытался вспомнить уроки биологии, что-то о вирусах… Но вместо информации о гепатитах в голове дул степной ветер. На ум прибежали какие-то отрывки из телевизионных программ, передач, научных фильмов. Сердце забарабанило быстрее.
Они преодолели очередной коридор-колбасу и, по всей видимости, добрались до нужного отделения, так как врач остановился и завёл беседу с дежурной медсестрой. Виктор конфузливо огляделся, медленно провернувшись на пятке вокруг оси. Его окружали зелёные стены. Только двери, трубы и непонятные металлические шкафы белели вспузырившейся краской. Лампы дневного света горели вовсю, и гасить их никто не собирался — коридор находился как бы внутри здания, и с обеих сторон его обступали палаты.
Единственное же окно в самом конце не могло давать должного количества света, тем более что в него настырно заглядывал громадный орешник, закрывая собою путь и без того скудным солнечным лучам.
Помимо одинаковых белых, шершавых дверей у правой стены стояла заржавевшая каталка, которую скорее всего красили не один раз и всегда небрежно, поверх старого вспузырившегося слоя. Напротив неё на кушетке сидели двое худощавых ребят в длинных майках. Чуть дальше Витька распознал, по всей видимости, столовую — как раз оттуда слышалось лязганье посуды и пресный запах еды-похлёбки.
— Тамара Ивановна, проведите нашего новичка, — услышал сквозь пелену собственных мыслей Витька голос врача.
Средних лет дама с парой золотых зубов взяла его за руку совсем как ребёнка. Парень нахмурился и обернулся назад: мать не пошевелилась. Неужели все так его и бросят, ничего не объяснив? Что происходит? Как долго он здесь будет? Зачем?
На Витино счастье, врач — единственный более-менее знакомый ему здесь человек — вежливо попрощался с Верой Олеговной, и догнал их с медсестрой.
— Слушайте, у меня много вопросов! — возмущённо выпалил ему Витька, нетерпеливо выдернув руку из ладошки Тамары Ивановны. — Сколько я буду тут торчать и… и вообще!
