Александр Вишняков - Записки строителя-программиста
— начальник партии (интеллигентный специалист среднего возраста);
— пожилой ст. инженер Карпинский (по слухам, родственник горняка президента АН СССР А. П. Карпинского);
— ст. инженер среднего возраста с сыном студентом;
— молодая женщина геолог;
— молодой техник геолог;
— молодой радист;
— Ваш покорный слуга 27 лет отроду.
Карпинский выглядел стародавним инженером–путейцем, описанным М. Горьким в «Варварах». Возил с собой сундук, наполненный различными изыскательскими инструментами и приспособлениями. Пил и, как все пьяницы, стремился с душевным трепетом в тайгу при сухом законе (в тайге не было водки). В тайге не было и курева, что позволило мне, курильщику с десятилетним стажем, отвыкнуть от вредной привычки. Для Карпинского эти изыскания были последней «лебединой песней». Через два месяца после возвращения в Ленинград он скончался.
Для вспомогательных работ было набрано десятка три рабочих:
— «романтиков» из Ленинграда (в основном молодежь);
— бывших заключенных из Сталинских лагерей в Ивделе;
— репатриированных немцев из поселка Полуночное;
— кадровых лесорубов из Вологодчины.
С молодежью было много хлопот. Например, группа из трех человек решила прогуляться в сторону от трассы, углубилась в тайгу и заблудилась. Пришлось вызывать вертолет и заниматься поиском в течение четырех дней.
Несмотря на тщательный отбор рабочих, бывшие заключенные тоже не подарок. Подорванная психика, вредные привычки, агрессивность, неуправляемость. Поступок одного из них чуть не стоил жизни группе людей. Группа из пяти человек шла звериной тропой. Навстречу медведица. Вопреки указаниям «в медведей не стрелять» рабочий, несший общественное ружье, выстрелил. Спасло то, что патрон по неопытности не был правильно подготовлен и произошел не выстрел, а пшик. Группа заорала, зашумела и медведь ушел. Раненый бы медведь наломал дров.
Немцы (в основном женщины) стонали от таежного быта.
Вологодские лесорубы, прокладывающие трассу, оказались молодцами. Осину высотой 150 м в диаметре 1,2 м втроем срубили за 15 минут. Свой топор с длинной ручкой, наточенный как бритва, именовали инструментом и никому не доверяли.
Работы были распределены следующим образом:
— Карпинский, как истинный изыскатель, прокладывал трассу;
— ст. инженер вел пикетаж;
— я с двумя рабочими, нивелиром и рейками тащился сзади основной группы и нивелировал трассу и усы (около 250 км);
— геологи описывали обнажения вдоль трассы, иногда заказывали рабочим копать шурфы и «шустрили» по поводу месторождений полезных ископаемых;
— за отсутствием прямых обязанностей начальник партии иногда помогал Карпинскому, а чаще геологам в их пагубной страсти к открытиям месторождений.
В таежных условиях вопрос с транспортом решается на первобытном уровне: при долинных ходах (трасса вдоль рек) используются баржи и плоты, в остальных случаях — человеческие ноги и плечи. На изысканиях линии Полуночное — Березово, все перебазирование на 200‑х километрах первого участка выполнялось людьми (ИТР-овцами и рабочими). Начало каждого перебазирования на 10 — 15 км начиналось с дружного мата. Перетаскивание палаток, скарба, оставшегося продовольствия и инструментов занимало несколько дней (столько же уходило и на выполнение работ). Вариант использования лошадей был отвергнут потому, что лошади проваливаются в болота, не выносят укусов огромного количества насекомых и требуют значительного количества продовольствия. Основной вид механизированных транспортных средств, существенно облегчающих условия существования в тайге, — легкие самолеты, с которых осуществлялся сброс продовольствия с бреющего полета. До сих пор перед глазами взрыв капусты, упавшей на пень, и бородатые физиономии, вылизывающие с земли сгущенку. Вертолетный транспорт не прижился. Вертолетчики поставили условия: для приземления необходима очищенная от леса незаболоченная площадка размером 200х 200 м. Эвакуация тяжело больного сотрудника обошлась соседней партии в 30 человек трехнедельной работой по подготовке площадки.
Несмотря на толстую инструкцию по технике безопасности, в экстремальных условиях нетронутой тайги (как в сельве Амазонки) невозможно предвидеть последствия природных явлений и обезопасить себя. К тому же человеческие деяния тоже не способствуют улучшению условий пребывания в тайге.
Требование инструкции, ставить палатки в зоне недосягаемости от падающих деревьев, не выполнимо. Попытка выполнить это требование на первой же стоянке натолкнулась на необходимость работы всей партии в течение нескольких недель, и было отвергнуто (см. описание подготовки вертолетной площадки). Ураган же в тайге, смесивший 60 км проложенной трассы, чудом не угробил нас в палатках под соснами.
Засекреченные испытания атомных бомб в районе проводимых изысканий отразились в виде выжженных участков тайги, лепета аборигенов «солнце–солнце» и разговоров о попавших в эпицентр туристах.
Незамерзающие зимой болота (из–за присутствия нефти и других полезных ископаемых) приводят к тому, что весь год, включая суровую зиму, приходится ходить в резиновых сапогах. Не попал на заснеженную кочку, провалился и ты претендент к обморожению ног (в нашей партии рабочему ампутировали ноги). что весь год(ия нефти и других ископаемых) приводят ктому000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000
Условия труда и быта в тайге желают быть лучшими.
Основная группа специалистов — это геодезисты, выполняющие с помощью геодезических инструментов трассирование, нивелирование, съемку участков поверхности, привязку опознавательных знаков при воздушной съемке местности. Напряженный труд с геодезическими инструментами в стужу, на солнцепеке, в дождь, ветер, на откосах и болотах отравляет существование. Всегда была зависть к геологам: прогулялся вдоль трассы, описал обнажения, задал рабочим копать шурфы и собирай интересные камушки.
ИТР-овцы и рабочие жили по 8–10 человек в палатках вповалку на жердях, покрытых хвойными лапами. Исключение составлял начальник партии, проживающий в отдельной палатке (это и его незанятость спровоцировали негативное отношение к нему со стороны бывших заключенных). Уровень жизни в тайге приближался к звериному существованию. Мылись редко: летом — в холодных ручьях с температурой воды около 4‑х градусов С, поздней осенью и зимой — не до мытья. К тому же бывшие заключенные в первые же дни изъяли зубную пасту и употребили. Режим питания был традиционный для экспедиций. «Обеды» (первое, второе и третье) готовились на кострах и поедались рано утром, перед работой, и поздно вечером, после работы «в поле».
В ходе изысканий со мной произошло несколько случаев.
Готовясь к экспедиции, я в Ленинграде купил одноствольное ружье за 220 рублей и все время носил с собой за плечами. Охотился по случаю. Собаки в партии отсутствовали и поэтому настоящей охоты не могло быть. Первым трофеем был глухарь. Однажды, шел по звериной тропе. И вдруг в 10 м из ямы торчит голова глухаря. Я выстрелил, ранил его и добил прикладом. Красавец глухарь (черный с белой подкладкой и красным гребнем) весил около 8 кг, имел в длину около 2‑х м (держишь на вытянутой руке за ноги, а голова касается земли). Были и другие трофеи в виде глухарок и рябчиков. Рябчиков было так много, что из–за экономии дроби стрелял сразу в нескольких, сидящих в створе. Изредка, находясь вдали от трассы, блуждал. Приходилось заставить себя остановиться, сориентироваться на местности по странам света (по солнцу, деревьям), выбрать направление и медленно двигаться к трассе.
Произошел забавный случай со сбросом груза с самолета. На основной базе я подготовил для сброса в нужное время зимнюю шапку и дробь. Дробь положил в нарукавники, их — в шапку, а шапку — в сумку. Когда произошел сброс и принесли мне сумку, то в ней была дыра, ухо от шапки оторвано, а дробь отсутствовала. Я попросил показать то место, откуда взяли сумку. Раскопал мох и обнаружил дробь в нарукавниках.
В конце участка, на 200-том км возник пожар и палатки сгорели. Несмотря на наступления зимы с морозами до 30-ти градусов, палатки не отапливались. Наконец, сбросили металлические печки. Под руководством старшего рабочего, выполняющего функции завхоза, две большие палатки соединили и на стыке поставили печку. В палатки набилось много народу, включая бывших заключенных, которые крутились около печки, все время подбрасывали дрова и довели печку до белого каления. Ни какие уговоры не действовали. Впервые все разделись (сняли верхнюю одежду). Жара как в бане. И вдруг в середине ночи палатки вспыхнули синим пламенем, и мы оказались под открытым небом. Мороз. Светят звезды. Рвутся уложенные в карманы палатки патроны.
Оставшиеся работы в течения месяца выполняли, ночуя под открытым небом. Залезаешь во всей одежде и сапогах в собачий мешок. Накрываешься сверху плащом. Забываешься часа на два. Сбрасываешь обледенелый плащ и греешься у костра. Утром как пьяный идешь на работу.
