Алла Борисова-Линецкая - Дневник горожанки. Петербург в отражениях
В общем, «Очакова» потомки уже не увидят. Того самого, из ценных пород дерева.
Фото Павла Маркина
Свидания на улице Восстания
Обожаю улицу Восстания. Она узкая, симпатичная, красиво заасфальтированная плиткой, и витрины на ней все время разные. Вот когда-то, по весне, меня привлек «Магазин знакомств». Хотите повеселиться? Зайдите, даже если вы счастливо женаты или наоборот замужем. Насладитесь. Вам навстречу выскочит очаровательная девушка в элегантном пиджаке и запоет: «Вы так хороши, да для вас, да мы…» А хмурый дядя неопределенной наружности тут же помашет перед носом пачкой анкет. Вы потянитесь к ним всей душой, а вам — по рукам… А платить кто будет? Пушкин? Я вот, например, наблюдала, как в Магазин зашел мужичок лет 50, весьма непрезентабельной наружности. Плащик такой грязноватого цвета, о ботиночках умолчу… Одинокий мужчина в Петербурге часто выглядит таким образом — климат у нас тяжелый, дороги — грязные, химчистки — дорогие… Опять же стимул нужен. Так вот, он не пожалел денег, заплатил за «посмотреть», долго вглядывался в фотографии, выбирал, вчитывался в скупые строки анкеты… И вот она, победительница — 25 лет, блондинка, студентка.
Хозяйка магазина посмотрела на мужичка с плохо скрытым раздражением.
— Ей нужен мужчина с иномаркой. Требования у нее такие. А у вас что?
— А я пока безработный… — жизнерадостно ответил клиент. — Вот решил жениться… Питерских мужчин отличает следующее — они убеждены, что нужны в любом виде и качестве. Их уверенности в себе позавидует любой европеец. Возможно наш мужчина — мутант. Его вывели на безрыбье.
Недавно видела объявление в газете: «Бомж познакомится с девушкой для совместного проведения досуга». Хотите дам телефончик? Даже место для встречи подскажу — Московский вокзал.
Московский вокзал и скоростной поезд
С жутким, грязным, бесприютным, как ночлежка, Московским вокзалом, украшенным у фасада стамеской, грубо разрывающей серое полотнище неба (а как красиво это делает Адмиралтейская Игла!) лично меня может примирить одно. Отсюда иногда отправляется в Москву скоростной поезд.
— А не взлетим? — спросила меня дама, обеспокоено поглядывая в окно на пока неподвижный перрон. Там в снежной пыли колготились бодрые женщины с такими баулами, что оставалось только потрясенно наблюдать за их активным продвижением к дверям вагона знаменитого скорого.
Начало нового тысячелетия два города со столичной и провинциальной судьбами (Москва и Петербург) отметили тем, что принялись интенсивно размывать границы. Потому что, если, сев на поезд в Питере, можно через 4 часа и 20 минут выйти в Москве — это вроде уже и не путешествие в другой город, а так вылазка в соседнюю деревню за грибами. Сел, прочитал пять глав детективного романа, подремал, и приехал.
Особенности этого путешествия можно описывать долго, вспоминая детали. Ну, например, моя соседка (та, что боялась взлететь) через пять минут уже ничего не боялась и делилась со мной наболевшим. Я узнала много интересного, упорно пытаясь смотреть в книгу и не реагируя на вопросы типа: «Кольца нет. Не замужем, что ли? А почему?» Действительно, почему?
Страсть жителей Петербурга к общению с малознакомыми людьми полностью разрушает миф о строгих, по-северному холодноватых горожанах в глазах иностранцев, которые в отличие от меня в таких ситуациях пугаются и неуверенно улыбаются. Но в данном случае у путешественника в скоростного есть преимущества: общаться предстоит недолго (а ведь бывало, в купе всю ночь тебя душат историями жизни, а наутро не желают помочь вытащить чемодан). Кроме того слегка укачивает, потряхивая на рельсовых стыках, и вскоре глаза сами собой начинают слипаться. Правда, мешают веселые бабцы с баулами. Они празднуют перерыв в челночной работе, слегка выпивая и закусывая. Громкий хохот не дает погрузиться в сон и счастливо проспать до прибытия. А баулы на полке угрожающе нависают над головой, и это нервирует. Однако неожиданно прибываем.
Мой сын, впервые прокатившись таким образом, выразил общее мнение. Он сказал, что поезд «прикольный». У них все делится на «прикольное» и «неприкольное». Вот мы с вами — «неприкольные», чего там. А скоростной поезд Москва — Петербург — вполне.
…Я выхожу на Ленинградском вокзале, иду по неудобной скользкой платформе и привычно скучаю — уже скучаю по Петербургу. В Москве мы — вечные странники, зарабатывающие на хлеб насущный, дома — замираем на ходу, где-нибудь на стрелке Васильевского, пораженные мыслью: «Куда и, главное, зачем я бегу?»
Фото Павла Маркина
Урбанистическое лето
Наш город не приспособлен для лета. Впрочем, он и для зимы не приспособлен, а уж поздней осенью и ранней весной в нем вообще утонешь. Возможно, он не приспособлен к жизни, как таковой. Но сейчас лето. «Карикатура южных зим». Умные люди проводят его за городом и в далеких краях, где жара — сухая, а не влажная, а дожди — теплые и недолгие.
Асфальт может и не плавится под ногами, но от него веет жаром, как от духовки. Воздух над ним дрожит. Иду в 30-градусную жару пешком, в обход того участка Невского, который решили как раз в этот момент ремонтировать. И вот в жарком мареве раздается грохот, летит пыль, работает тяжелая техника и люди в касках. Туристы шарахаются в стороны, сворачивают в близлежащие улицы — у Русского музея я торможу и прошу два стаканчика мороженого — себе и подруге, которая ждет меня в своей квартирке неподалеку. Мороженое стремительно тает, пакета мне не дают с хамскими словами: «А вы мало купили, и вообще пакетов нет». Готова скупить всю тележку, но денег не хватит. Я же в центре, а здесь — некий негласный налог на все — от чашки чая до тарелки супа в кафе.
Лето в центре города. Полжизни за бутылку воды и скамейку в тени. Бутылка есть, а вот присесть можно только в кафе, заказав кофе за неприличные деньги. Прохожие идут мимо узкой вереницей — кафе оттяпали большую часть тротуара. И там все равно жарко и пыльно — вы пробовали сидеть прямо на Невском?
Москвичи завидуют, пишут «У нас вообще ад кромешный. У вас хоть воды много…» Воды много, но до нее еще надо дойти, доехать, доползти…
Лучше всего летом в парках. Летний сад, в котором тень исчезла вместе с аутентичностью парка, отпадает — там толпа японцев и прочих любопытствующих создают движение как по Невскому. Фотографируют пруд с лебедями — все, что осталось от старого сада, и фонтаны — местный новодел. Но есть еще Михайловский, Таврический… В Таврическом — благодать. Можно гулять, можно загорать, можно сидеть на холмике, где кафе стоит еще со времен моего детства, и так это здорово… Ведь детство и счастье — почти синонимы. Влюбленные парочки бредут по аллеям, дети рассекают на велосипедах, мамаши с колясками обмахиваются журналами.
Лето на работе. Кондиционеры есть только в крупных супермаркетах и дорогих машинах. В офисах, как правило, — тропическая жара, без возможности надеть экстравагантные южные туники. Особенно тяжело мужчинам. Весь Смольный ходит в костюмах, рубашках с галстуками, таков дресс-код, а из открытых дверей кабинетов веет полуденным жаром. Женщинам легче, они могут пройтись в мини даже по смольнинскому коридору. Но жарко всем. Конечно, это не очень надолго, это пройдет, но работать нужно прямо сейчас, в полдень. Сиеста не предусмотрена. Значит, обходимся без сиесты, сидим в редакции под вентиляторами, простужаемся, но не сдаемся. И думаем об отпуске. О том, что очень скоро эта же жара будет казаться благословением. О морском бризе и блаженном ничегонеделаньи на пляже. Но отпуск заканчивается, а лето пока еще нет. И мы не ропщем. Это праздник, который с тобой не так уж надолго. Надо им насладиться.
Лето в Пулково-1.Это просто ад кромешный, без преувеличений. На стоянке машин обливаются потом водители. Пассажиры заполняют каждый миллиметр неудобного здания старого аэропорта, который не приспособлен вообще ни к чему, и уж всяко не готов к тому, что пассажиры будут по 8 часов ожидать задерживающиеся рейсы на неудобных и немногочисленных скамейках. Багаж свален кучами — в комнате, где разыскивают потерявшиеся чемоданы толпа народу. Раздаются крики:
«Там были дорогие театральные костюмы! Вы знаете, сколько это стоит?!» Девушки с фирменными галстуками устало кивают. Они догадываются. На стене телефон медпункта — крупными цифрами. Судя по всему, пользуются им активно.
Лето в квартире. Воду отключают вдруг, неожиданно, и всю вообще. Хотя, говорят, было объявление, но мы его не заметили… Кошка повышенной пушистости орет, ей жарко, она хочет пить, и вообще, желает, чтобы все было, как раньше — прохладно и влажно. За водой надо идти в ближайший супермаркет, и там уже проводит летний вечер население окрестных домов. Но в супермаркете есть кондиционер. Это плюс. Вечером заснуть нет никакой возможности — светло и душно. Это минус. А что делать… Петербург. Белые ночи прилагаются.
