Макс Барри - Компания
Во время последней перестановки муссировался план посадить каждого представителя рядом со своим ассистентом. План этот благодаря энергичному лоббированию Элизабет и Вендела не продержался и дня, поэтому у ассистентов масса возможностей для разминки. Отдельскую перегородку они называют Берлинской стеной.
* * *Вендел подходит к столу Роджера, скрещивает руки и трубным звуком возвещает о своем намерении что-то сообщить.
– Не хочется говорить, Роджер, но ты снова припарковался на моем месте.
Роджер поднимает палец, прося его подождать. Он только что позвонил в буфет и ждет, когда его соединят со службой закусок и десертов. Но Венделу, коллеге-продажнику, об этом знать незачем, поэтому Роджер говорит в трубку:
– Я рекомендую полный пакет – это оставляет за вами все преимущества за более низкую общую стоимость. Да… конечно. Прекрасно. Я сейчас же это оформлю. – Он кладет трубку. Вендел высится над ним, заслоняя флуоресцентный свет. – Что, извини?
– Твоя машина. Несмотря на наш предыдущий разговор, она снова стоит на моем месте.
Роджер потирает переносицу.
– Вендел, в нашем гараже отсутствуют какие-то определенные места. Кто первый приехал, тот и занял. У тебя нет своего личного места для парковки. Ни у кого из нас его нет.
– Хррррр. – Вендел опускает руку в карман пиджака. – Ты это в прошлый раз говорил. Так вот, я не поленился позвонить хозяйственникам и попросить у них план гаража. Если ты соизволишь взглянуть вот на этот квадратик, который сейчас занимает твоя машина, то увидишь надпись: ОТДЕЛ ПРОДАЖИ ТРЕНИНГОВ, ТП 2. Это я, Роджер, а твое место следующее. – Он тычет пальцем в квадрат, расположенный на пять футов дальше от лифта.
Роджер отмахивается. В торговые представители из клиентов он перешел всего шесть недель назад, но он чертовски талантлив, и Вендел из-за этого нервничает. Роджер слишком уверен в себе, его темно-карие глаза чересчур проницательны, прическа как у менеджера высшего звена. Вендел последнее время работает по девяносто минут сверхурочно и не ходит обедать. Элизабет тоже под впечатлением – она то и дело встречается с потенциальными покупателями вне отдела. Когда Роджер рядом, ее одолевает желание удавить этого человека его же собственным галстуком.
– У хозяйственного отдела нет полномочий назначать личные места для стоянки. Это прерогатива руководителей отделов. Нам Сидни ничего такого не объявляла, поэтому мы паркуемся произвольно.
Вендел колеблется – он не знает точно, какой именно баланс власти соблюдается между хозяйственниками и менеджерами отделов.
– За отсутствием решения Сидни нам следует придерживаться схемы хозяйственного отдела.
– Если тебе хочется спорить, обсуди это с Сидни. А до тех пор мы паркуемся как придется.
– Раз мы паркуемся как придется, – повышает голос Вендел, – почему ты всегда ставишь машину на одно и то же место? Ты никогда не занимаешь место Сидни или Элизабет и всегда паркуешься на одном и том же. На моем.
– Просто совпадение. – Сделав это абсурдное заявление, Роджер пару секунд молчит. – Но знаешь что? Я постараюсь не занимать твое место, которое непонятно почему твое, если ты скажешь, почему взял мой пончик.
– Не брал я твой чертов пончик! Нечего тему менять.
– Это было задумано как месть? Нет, правда. Мне просто любопытно.
– Я понятия не имею, куда делся твой пончик, и обсуждать это не намерен. Не занимай мое место, иначе я все-таки пойду к Сидни. – Вендел отскакивает к своему столу, отделенному от Роджера низенькой перегородкой. Он усаживается, и они смотрят друг на друга поверх ноутбуков. Их командная солидарность и производительность, если верить циркулярам компании, неуклонно растут.
* * *Джонс, проследовав по коридору с оранжево-черным ковровым покрытием, входит в застекленные двери отдела продаж. Он окидывает взглядом свою новую среду обитания: клетушки, Берлинская стена, мотивирующие плакатики (НЕ ВАЖНО, СКОЛЬКО ТЫ РАБОТАЕШЬ, ГЛАВНОЕ – КАК), кофеварка, полное отсутствие естественного света. Фредди показывает ему на ту сторону барьера, в благополучный Западный Берлин. Джонс направляется туда. Трое человек говорят по телефону, не обращая на него никакого внимания. Изучив таблички с фамилиями и обнаружив Роджера Джефферсона, Джонс ждет у его стола.
– Но я не могу передать формы в обработку заказов, пока юристы их не одобрят, – говорит в телефон Роджер. – А вы скажите это кредитованию. Пока они не снимут ограничение, маркетинг не подпишет. – Он хмуро смотрит на Джонса. – Вам что-нибудь нужно?
Джонс показывает на свой бедж.
– Здравствуйте! Я ваш новый стажер.
– Минуточку, – говорит в трубку Роджер и заслоняет рукой микрофон. – Шесть или семь?
– Семь чего? А-а. В буфете сказали, что сегодня утром в отдел продаж отправили семь пончиков.
– Уверен?
Джонс уверен. Для доставки завтраков в буфете существуют специальные графики. Напротив ОТДЕЛА ПРОДАЖИ ТРЕНИНГОВ стояло отмеченное галочкой «7». Задавать вопросы он постеснялся из-за галочки и еще из-за того, что явно мешал им работать. Они убирали помещение перед выездом, потому что их отдел сократили, а он тут влез со своими пончиками.
– Ладно, молодец. – Роджер возвращается к телефонному разговору. – Можем решить вопрос в отделе кадров, если хотите. Вам этого хочется?
Джонс, поняв так, что его отпустили, идет обратно в Восточный Берлин. Фредди и девушка в платье без рукавов, с накачанными до жути руками, выезжают в проход на офисных стульях.
– Вот он, – говорит Фредди. – Знакомься, Джонс: это Холли, ассистент Элизабет.
Холли, пожимая руку Джонсу, спрашивает:
– Ты правда в буфете был?
– Они позвонили Сидни и пожаловались, что ты им надоедаешь, – поясняет Фредди. – Теперь она бесится.
Джонс отпускает руку Холли.
– Почему? Я просто сделал, что мне велели.
– Нюрнбергская зашита, – замечает Холли. – Прежний ассистент Роджера говорил то же самое.
– Бедный Джим, – добавляет Фредди. – Он только-только начал мне нравиться.
– Пойду-ка я поговорю с Сидни. – Джонс оглядывается, ища глазами ее кабинет.
Фредди смеется, но тут до него доходит, что Джонс это всерьез.
– Джонс, к Сидни просто так не заходят.
– Почему?
Фредди, не находя слов, смотрит на Холли.
– Не заходят, и все, – говорит она.
Джонс находит глазами дверь в дальнем конце разгороженного пространства.
– Она у себя?
Фредди и Холли переглядываются.
– Да, но ты…
– Я сейчас. – Фредди с Холли разъезжаются, давая ему пройти. Кабинет Сидни охраняет крупная женщина за малюсеньким столиком – Меган, отдельская секретарша. Меган, как замечает Джонс, коллекционирует керамических мишек. Их дюжины – медведи-рыболовы, медведи в футболках с надписью «Я тебя люблю», медведи в цилиндрах, медведи в высоких сапогах. Стол из-за них напоминает сцену из медвежьего мюзикла. Несколько медведей упираются в сильно накренившийся лоток для входящих бумаг, явно вознамерившись спихнуть его со стола.
Дверь к Сидни закрыта. Джонс пытается заглянуть в оставшийся незаслоненным стеклянный просвет.
– Можно?
Меган безмолвно смотрит на него сквозь дымчатые очки. Позже он уяснит: она не бросилась на него и не повалила на пол только потому, что не могла поверить в его намерение взять и войти к Сидни в офис. Он поворачивает дверную ручку, и не успевает Меган сообразить, что он, собственно, делает, он уже прикрывает дверь за собой.
* * *Над Берлинской стеной появляются головы Вендела и Элизабет.
– Он что, зашел к Сидни? – спрашивает Вендел.
– Он новенький, – бормочет Фредди. – Выпускник. Ничего не знает.
Пару секунд все молчат. Меган обращает потрясенное лицо к другим сотрудникам и снова смотрит на дверь.
– А он крутой, – говорит Холли.
– Он покойник, – вздыхает Фредди. – Даже свою голосовую почту не успеет проверить.
– Жаль, – говорит Элизабет. – Он симпатичный.
– Очень даже, – говорит Холли.
– Как его звать-то?
– Джонс.
– Джонс, и все? Типа как Мадонна?
– У него на груди так написано.
– Надо же, – говорит Элизабет.
– Молодой еще, – говорит Фредди. – Откуда ему было знать?
– Хрррррр. Ясно, что неоткуда. Взял и зашел к Сидни без вызова.
– Может, слухи и не врут, – говорит Элизабет. Все оборачиваются к ней. Фредди спрашивает:
– Что за слухи?
– Ну… не то чтобы я в это верила… говорят, что в компании разрабатывается секретный проект. На тринадцатом этаже.
Вендел фыркает. Тринадцатого этажа в здании нет: за кнопкой «12» в лифте сразу идет «14», но старая зефирская шутка гласит, что от одного этажа до другого лифт идет подозрительно долго.
– Опять же по слухам, – понижает голос Элизабет, – отдел кадров тайно берет кожные клетки у лучших продажников и клонирует их, а потом внедряет клонов как выпускников колледжей.
