Виктория Хислоп - Восход
Этажом ниже, неподалеку от крытого бассейна, который рабочие аккуратно выкладывали кафельной плиткой (им не будут пользоваться до ноября), в ярко освещенной комнате с зеркалами хлопотали две женщины в белых нейлоновых халатах. Одна напевала себе под нос.
Их задачей было подготовить к торжественному открытию салон красоты. Сегодня прибыла последняя часть оборудования, которое доставляли в течение нескольких дней. Фены для сушки волос с колпаками самых последних моделей, бигуди всех мыслимых размеров, краски для волос и химические составы для перманентной завивки – все расставлено по своим местам. Шпильки, заколки, ножницы и машинки для стрижки волос, щетки и гребни убраны в ящики или выложены на тележках. Парикмахерское оборудование довольно незамысловато, все зависит от мастерства стилиста. Эмин Ёзкан и Савине Скурос это было отлично известно.
Убедившись, что все разложено по местам и сверкает безупречной чистотой, они в последний раз навели блеск на стойке, пробежались тряпкой вокруг каждой из шести раковин и протерли зеркала и краны в пятый раз за день. Одна из женщин повернула флаконы с шампунями и банки с лаками так, чтобы было видно имя производителя, которым они гордились, и те образовали строгую непрерывную линию: WellaWellaWellaWella Wella.
В скором времени ожидался большой приток клиенток, которые захотят привести волосы в порядок после проведенного под палящим солнцем дня. Обе женщины были уверены: через несколько месяцев в салоне не будет ни одного свободного места.
– Поверить не могу…
– И я тоже.
– Ну и повезло же нам!
Эмин Ёзкан стригла Афродити Папакосту чуть не с детских лет. До недавнего времени она и Савина работали в маленькой парикмахерской в деловой части Фамагусты. Эмин каждый день приезжала на автобусе из Мараты – деревни, расположенной в десяти милях от города. Когда современный курорт начал расти и процветать, ее муж тоже нашел там работу. Они снялись с места и поселились на окраине нового города, предпочтя его старому средневековому, где в основном жили турки-киприоты.
За последнее время семья Эмин переезжала уже в третий раз. Около десяти лет назад они бежали из своей деревни, когда на нее напали греки-киприоты и их дом сожгли. Какое-то время до переезда в Марату Ёзканы жили в анклаве под защитой войск ООН.
Савина тоже не была уроженкой Фамагусты. Она выросла в Никосии, но конфликт, разразившийся между двумя общинами девять лет назад, оставил в ее душе неизгладимые шрамы. Взаимное недоверие и вражда между греками и турками достигли таких размеров, что для сохранения мира пришлось вводить войска ООН. Город был разделен на две части границей, известной как Зеленая линия. Это коснулось и семьи Савины.
– Мы были против того, чтобы нас вот так разделили, – объясняла она Эмин, когда они делились воспоминаниями. – По ту сторону границы остались наши друзья, с которыми мы не могли больше видеться. Ты представить себе не можешь этот ужас! Но греки и турки убивали друг друга, и, насколько я понимаю, они вынуждены были так поступать.
– В Марате было все по-другому. Мы и греки ладили друг с другом, – говорила Эмин. – Но все равно здесь мы чувствуем себя намного лучше. Больше никуда переезжать не собираюсь!
– Нам тоже здесь лучше, – согласилась Савина, – но я очень скучаю по семье…
Сейчас большинство греков и турок жили мирно. Они больше не беспокоились по поводу парламентских групп. Как ни странно, но теперь соперничество и конфликты начались среди самих греков-киприотов. Меньшая их часть ратовала за энозис – присоединение Кипра к Греции – и намеревалась достичь этой цели путем насилия и запугивания. Это скрывалось от туристов, и даже большинство местных жителей Фамагусты пытались делать вид, что никакой угрозы нет.
Женщины стояли перед зеркалом. Они были одного роста, обе коренастые, с одинаковыми модными короткими стрижками, в фирменных халатах. Эмин была на десять лет старше Савины, но сходство бросалось в глаза. Встретившись взглядами, они улыбнулись друг другу.
Накануне открытия отеля их разговор тек как обычно, словно река во время весеннего половодья. И хотя женщины проводили вместе шесть дней в неделю, темы, казалось, не иссякали.
– Старшенькая моей младшей сестры приезжает в гости на несколько дней, – сообщила Эмин. – Она всегда только и делает, что ходит по улицам и глазеет на витрины. Я сама видела. Стоит и смотрит, и смотрит… – И Эмин изобразила, как ее племянница (одна из пятнадцати детей ее четырех сестер) замирает в восторге перед витриной.
– Это та, что выходит замуж?
– Да, Муалла. И на этот раз ей придется что-нибудь купить.
– Уж тут есть на что посмотреть!
В витринах многочисленных свадебных салонов Фамагусты были выставлены воздушные платья из атласа и кружев. Племяннице Эмин понадобится несколько дней, чтобы посетить их все.
– Она хочет все купить здесь. Туфли, платье, чулки.
– Могу дать адрес салона, где я купила свое платье! – воскликнула Савина.
Женщины продолжали наводить блеск, не прерывая разговора. Обе ни минуты не могли сидеть без дела.
– И еще она хочет купить вещи для дома. У молодых аппетит больше, чем был у нас. – Казалось, Эмин Ёзкан не одобряет амбиций племянницы.
– Кружевные скатерти, вышитые наволочки… Молодежи этого недостаточно, Эмин. Современные удобства – вот что им теперь подавай.
Живя в быстро развивающемся городе, где легкая промышленность процветала благодаря туризму, Савина сама пристрастилась к вещичкам из пластмассы, которые соседствовали с традиционной утварью у нее на кухне.
– Какую прическу выбрала миссис Папакоста для завтрашней церемонии открытия? Подобную той, что была у нее на свадьбе?
Афродити должна была стать первой посетительницей салона.
– Когда она придет?
– Сказала, что в четыре.
Женщины помолчали.
– Она была так добра к нам, да?
– Да, дала нам такой шанс, – согласилась Савина.
– Но здесь все будет по-другому… – заметила Эмин.
Обе знали, что будут скучать по улице Еврипида. Их старая парикмахерская была и клубом, и раем для женщин, где можно было поделиться секретами. Дамский эквивалент кафениона. Женщины в бигуди сидели там часами, зная, что их тайны не покинут стен салона. Для многих это был единственный «выход в свет» за всю неделю.
– Конечно, старые клиентки сюда не придут. Но я всегда мечтала о собственном бизнесе.
– А новые будут другими. Больше похожими…
– …на этих? – Эмин кивнула на черно-белые фотографии в рамках, которые повесили накануне. На них были изображены модели с прическами невест.
– Думаю, делать прически для невест нам придется не раз.
Все, что можно было сделать, было сделано. На следующий день начнется запись. Савина сжала руку подруги и улыбнулась.
– Пойдем, – предложила она. – Завтра у нас у всех знаменательный день.
Они повесили свои фирменные халаты и вышли через заднюю дверь.
Туризм кормил тысячи людей, работающих в ресторанах, магазинах и отелях. Но многих город привлекал не только возможностью заработать, но и безмятежной красотой, которую они ценили не меньше иностранцев.
Местные жители, в особенности молодые парни, как и гости отелей, наслаждались морем и пляжем. Зачастую общение заканчивалось клятвами в вечной любви и слезами в аэропорту.
Был обычный солнечный летний день. Малыш лет трех в одиночестве играл на пляже неподалеку от отеля «Восход». Забыв обо всем, он пересыпал песок с ладошки на ладошку. Потом стал копать ямку, все глубже и глубже, пока не нащупал место, где песок был прохладным.
Снова и снова малыш пропускал песок сквозь маленькие пальчики, пока на ладошке не оставались только самые мелкие песчинки, которые, словно ручейки, стекали на землю, когда он поднимал руки вверх. Мехмет мог играть так вечно.
Вот уже час, как он наблюдал за длинноногими мальчуганами постарше, играющими в воде в поло, и мечтал о том дне, когда вырастет и сможет присоединиться к ним. Пока же приходилось сидеть и ждать брата, который был одним из игроков.
Каждое лето Хусейн подрабатывал на пляже, расставляя и собирая лежаки. Закончив работу, он обычно бросался в воду и присоединялся к игрокам. С тех пор как тренер сказал, что из него может получиться отличный спортсмен, парнишка не знал, что выбрать: стать профессиональным волейболистом или игроком в водное поло? Хусейн надеялся, что можно будет совместить и то и другое.
– Мы должны вернуть тебя на землю! – шутливо пеняла ему мать.
– Зачем? – возмущался отец. – Погляди на парня! С такими крепкими ногами у него не меньше шансов, чем у любого другого.
Увидев идущего по пляжу Хусейна, Мехмет вскочил и помахал рукой. Погруженный в свои мечты, тот пару раз забывал про младшего брата и уходил домой один. Ничего страшного в этом не было, но в три года Мехмет еще плохо ориентировался и мог заблудиться. В деревне, где когда-то родились его родители, ребенок не потерялся бы, но в Фамагусте было иначе.
