Фатерлянд - Мураками Рю
— Дурак, — проворчал Хан. — Зачем? Теперь у тебя вся куртка в крови.
Чхве выдернул пальцы и той же, покрытой желтоватой слизью рукой схватил юношу за затылок и свернул ему шею. Сухо хрустнули позвонки. Пак Мён и Чо Сон подхватили труп и поволокли его в заросли. Чан и Чо Су Ём внимательно осмотрели местность, чтобы убедиться в отсутствии свидетелей. Затем последовал приказ собрать вещи и немедленно уходить. Ли сняла с Чхве испачканную куртку и замыла кровь в питьевом фонтанчике. Ким взрыл каблуком ямку и засыпал землей то, что осталось от глаз молодого человека. Вынырнувший из кустов, где было спрятано тело мужчины, Ким поинтересовался, как скоро местная полиция хватится пропавших торговцев.
— Это случится нескоро, — обронил Хан, глядя на часы. — Во всяком случае, на этом острове никому не удастся нас арестовать.
После его слов все расслабились.
— А что делать с фруктами? — спросил Ким.
— Да брось в кусты.
— Девять взрослых билетов будьте любезны.
Ли извлекла из своего бумажника три купюры по тысяче иен, расплатилась и забрала сдачу. До отправления парома оставалось еще минут двадцать. Чан и остальные пристроились у дальней стены зала ожидания. Еще около двух десятков человек, желающих попасть на тот же паром, заполнили небольшое помещение с восемью стульями. Среди отъезжающих были двое школьников в форме, молодая мать с ребенком и подругой, супружеская пара средних лет, семь-восемь туристов, трое монтажных рабочих в касках, седовласый мужчина в костюме и три европейца — юноша и две девушки с огромными рюкзаками. Увидев столько японцев самого разного возраста, собравшихся в одном месте, Чан немало подивился тому, что в глазах и молодых, и старых не было ни проблеска какой-либо жизненной силы. Неужели это потомки тех, кто правил Кореей во времена своего военного могущества? Ким и Чхве расселись на стульях, но японцы даже не приближались к ним, держались обособленно. Рабочий в каске, заметив на шее Чана шрам, тут же отвел взгляд в сторону. Пока на них никто не глазел и не выказывал признаков беспокойства, Хан понимал, что их группа выделяется из общей массы. Поэтому он подозвал к себе Чана и предложил пойти в сувенирную лавочку. Чо, Ли и Пак Мён решили присоединиться к командиру.
Магазинчик располагался за пристанью. Полки были забиты упаковками лапши на любой вкус и цвет — вероятно, она была местным национальным блюдом, экзотическими фруктами из теплиц кофейной плантации, бутылками цитрусовых вин, сухофруктами, открытками и путеводителями по острову. Чо взял пакетик с сухофруктами, за который отдал на кассе восемьсот иен и еще сто сорок в качестве налога с продаж.
— А сколько это будет на наши деньги? — спросил он, на что Пак, прикинув в уме, заявил, что восемьсот иен приблизительно составляют месячный заработок спецназовца.
Чо, криво ухмыльнувшись, заметил, что такой пакетик на тридцать дней не очень-то растянешь.
На столике около кассы они заметили множество крохотных стаканчиков.
— Не желаете ли попробовать местного вина? — обратилась к Чану продавщица лет тридцати с небольшим. — Вы понимаете по-японски?
— Да, конечно, — ответил за всех Чо, и женщина расплылась в улыбке.
— Это черничное, — сказала она, протягивая поднос с четырьмя стаканами.
В это время Чо посмотрел в окно магазина. На улице курил Хан, а Ким Хак Су беседовал с девушками из Европы, больше полагаясь на язык жестов, нежели на свой английский.
— Такой стаканчик вряд ли повредит, — сказал Пак. — Оно очень крепкое?
— Нет, что вы, — замотала головой продавщица. — Это почти что фруктовый сок!
Чан взял с подноса стаканчик и понюхал. Вино совсем не отдавало спиртом, однако в нем чувствовалось что-то очень знакомое. Чо сделал глоток, и его лицо засияло от удовольствия.
— Это похоже на… на…
— На чернику! — закричал Пак.
Чан тоже пригубил и сразу же вспомнил о японском ботанике, который нашел чернику у подножия горы Пэктусан, выявил ее лечебные свойства, а затем разработал и стал продавать напитки и сиропы.
— Вкусно, не правда ли? — спросила продавщица, и все трое кивнули.
В дальнем углу сувенирной лавки стоял кофейный автомат. Благодаря прозрачным стенкам можно было наблюдать весь процесс приготовления, от помола зерен до того момента, когда готовый напиток разливался в чашки. Порция стоила триста иен. Поскольку до парома еще оставалось время, Чан и его спутники решили выпить по чашечке. Рядом с автоматом были маленькие контейнеры с молоком и сахаром. Не зная, сколько и чего можно добавлять в кофе, они обратились к девушке за кассой. Кассирша, без тени макияжа, поправила шарфик и сказала, что достаточно одной ложки молока и сахара, хотя некоторым нравится и простой черный кофе. Чо, решив, что черный кофе не нуждается в каких-либо добавках, выпил свою чашку и заметил, что это достаточно вкусно. Чан же не нашел ничего хорошего в пустом напитке, который показался ему горьким.
Ли теребила в руках купленную закладку для книги в виде бордового цветка и смотрела сквозь витрину на улицу, где прогуливалась Ким Хван Мок. Ли знала, что Ким некогда была замужем, но потом вернулась обратно в свой родной город, где родила ребенка, умершего во младенчестве. Возможно, подумала Ли, подруга вышла из зала ожидания оттого, что ей было больно находиться рядом с матерью-японкой и ее ребенком.
Вблизи Фукуока выглядела как беспорядочное нагромождение деталей огромной машины. Облокотясь на леера, Чан рассматривал внушительных размеров здания, которые росли по мере приближения к берегу. Рядом с ним стояли Пак и Ли. Паром разрезал форштевнем волны и обдавал брызгами лица и одежду стоящих на палубе. Впрочем, никто из коммандос не замечал этого, поскольку их внимание привлекло странное здание с круглой крышей, изображение которого они не раз видели во время инструктажа.
— Эй, вы там! Промокнете ведь! — бросил им кто-то из членов экипажа.
— Что это? — спросила Ли, указывая на огромный купол.
— Стадион «Фукуока Доум», — отозвался моряк и добавил, что в этот вечер на нем открывает сезон местная бейсбольная команда.
— Наверное, стоит сходить, — многозначительно заметила Ли.
— Естественно, — едва слышно проговорил Чан. — Глянем на этот бейсбол…
3. Толпа зомби
2 апреля 2011 года
«Проще было бы захватить этот отель, чем стадион», — размышлял Ким, прилаживая под одежду свой боевой нож. Группа была подготовлена для стычки с береговой охраной или с частями Сил самообороны, но вместо этого им пришлось прикончить двух крестьян. На пароме Ким перемолвился словечком с двумя девушками из Австралии. Они рассказали ему, что собираются в Сеул, и, между прочим, спросили, не подскажет ли он какой-нибудь недорогой отель. Ким отговорился тем, что сам он из провинции и плохо ориентируется в столице. Затем разговор зашел о корейской культуре и тхэквондо.
Выйдя на берег, группа разбилась на тройки и на такси добралась до нужной гостиницы. Им показалось довольно странным, что название отеля было написано по-английски: Sea Haw. Кроме того, по пути из порта до места назначения им часто встречались написанные латиницей названия ресторанов и магазинов. Ким подумал было, что они проезжают какую-то англо-американскую зону, но водитель лишь горько усмехнулся и объяснил, что теперь все стремятся повсюду развесить вывески на английском.
Где-то на периферии сознания, сформированного школьной программой, корейцы подспудно испытывали некоторое уважение к ненавистной им стране — Японии, которая довольно долго противостояла западному влиянию. Вероятно, подобные чувства разделяли южные корейцы, китайцы, вьетнамцы и индонезийцы. За время оккупации все самые значимые фабрики, дороги, мосты и туннели на территории Республики были построены японцами. Благодаря им появились несколько заводов по переработке цветных металлов, заводы по производству химических удобрений, был возведен мост, соединяющий Корею и Китай через реку Туманган. Но, если уж на то пошло, сейчас от этой странной смеси ненависти и уважения не осталось ничего. Вернее, ненависть осталась, но уважение? Япония превратилась в прислужницу Америки, этакую виляющую хвостом комнатную собачонку.
