Александр Покровский - Бортовой журнал
Ой, блин! Погружается батискаф, но на нем не три человека, а, скажем, семь.
И у нас так всегда. Всегда было больше людей, чем это предусмотрено проектом.
А кислорода, естественно, получается на них меньше. Еда есть на всякий случай, а вот с воздухом-то беда.
И с температурой беда. Пять градусов жары. Это, я вам доложу, при неподвижности-то…
То есть когда плывем, внутри почти сорок (или у нас что-то случилось с охлаждением и оно, резко получшев, теперь дает не сорок, а двадцать пять), а потом сразу пять?
И конечно, у них есть водолазные костюмы и свитеры… но неподвижность, люди, они там почти недвижимы…
И все это длится уже несколько суток.
Поехали и намотали на винты.
А скафандр уникальный на триста метров погружения при этом бесполезен, как ведро на веревке, потому что подводных кусачек ровно в этом месте все равно нет. Не случились они под руками, чтобы перекусить тот трос с сетью, что им на винты намотался.
И теперь мы попросим у тех, кто о таких вещах думает заранее, в отличие от нас: мы попросим у американцев с англичанами.
И они нам пришлют. Кусачки.
А вот их уже зацепили, этот батискаф, и поволокли в сторону почти что на сто метров – небывалое для нас достижение.
Во-первых, не потеряли то место, где они теперь привязаны, а во-вторых – на сто метров отволокли. Вот ведь удача!
И министр туда вылетел.
Куда он вылетел, простите, не расслышал?
Туда он вылетел! Куда вы и подумали!
* * *Я начинаю привыкать к национальному позору. Это ж позор: самим не выручить своих людей. Но хорошо хоть на этот раз их не долго морили. Всего-то суток трое. А потом попросили-таки помощи.
Интересно, где у нас то место, которое заранее должно думать о спасении?
* * *Так у него же название такое – «Приз». Батискаф «Приз». Батискаф-подарок. Причем неожиданный. Вот и подарили людям жизнь на этот раз.
Так что с названием повезло.
А теперь разбираться будут.
Вот если б они утонули, то всем бы дали «Героев», а поскольку все выжили, то живых можно и под суд отдать.
Так что этому капитан-лейтенанту, командиру батискафа, теперь нервы-то помотают.
Так у нас принято.
Сейчас за него возьмется «дядя прокурор».
А этот все установит, как ему начальство скажет: или пан, или пропал.
На мой взгляд, ребят надо наградить, и их опыт выживания в подобных условиях должен быть подробно изучен.
Но это на мой взгляд.
А вот как барин посмотрит, так это все от его самодурства зависит.
Или к сердцу прижмет и расцелует в уста сахарные, или же в Сибирь.
А вообще, есть такая модная ныне дисциплина – логистика. Ее теперь всюду преподают. Слово это имеет много общего с обычной логикой.
Вот в соответствии с законами логики выходить в море, а тем более погружаться батискафу, если у тебя нет кусачек типа «Скорпион», а то, что есть, средствами спасения можно назвать только с очень большим авансом, никак нельзя.
Но у нас выходят.
И сажают туда, где и троим-то тесно, семерых.
А потом все рассчитывают, на сколько же у них кислорода и смекалки хватит, если и то и другое по проекту вроде как только на тридцать с небольшим часов ходу.
Вот такая Россия!
Хорошо хоть помощь попросили не через неделю подобного плавания, а значительно раньше.
И хорошо, что у американцев с англичанами да японцами с логикой пока все в полном порядке.
А за спасение людей надо бы свечку в церкви поставить.
Я Богу обещал.
Завтра пойду и поставлю.
* * *У «Детства», «Минуя Делос», «Аршин мал алан» – разные интонации.
Конечно, я все списываю с себя или почти с себя. В то время, когда пишешь, ты и женщина, и мужчина, и ребенок.
В «Детстве» – ребенок, а он лишен до времени пола, поэтому нежен: мальчик сперва нежен, как девочка, а потом мужает. В то же время девочка уже не девочка, это скорее практичная маленькая женщина. У нее и нежность уже оценена и сложена до нужного времени. А мальчишки нежны по своей сути.
Стиль «Детства» Коля называет «прозрачным письмом».
Про Сумгаит – другое письмо, тревожное, почти пулеметное.
«Минуя Делос» – как это ни странно – заказная вещь. Я должен был описать «мужские роды», то есть как мужчина ждет ребенка. Как его ждет женщина, сто раз описывали. Я описал себя (у нас с Натой долго не было детей), а потом оказалось, что много на экипаже было ребят, которые очень хотели завести детей, но не получалось. Кстати, пока ходили в море, как мужчины мы были очень слабые, может, потому и не получалось.
А про Сумгаит должны были французы купить. Но не купили. Испугались. А я опубликовал. «Минуя Делос» тоже французы заказали, но тоже не купили. Но я не в обиде, они подсказали отличную идею. Люблю эту вещь, хоть и не часто читаю. Ранит. Я написал ее за несколько часов. Потом ни разу не правил.
* * *На борту «АС-28» (подводный спасательный аппарат – правильное название батискафа) некоторые люди написали прощальные записки, попрощались с родными и близкими. В одной из них было написано: «Чувствую, что не вернусь. Надежды нет».
Они написали их после того, как в самом начале операции по подъему перестали тралить их аппарат, чтоб подтянуть его к меньшим глубинам. Перестали тралить после команды из Москвы: «Беречь антенну!»
Они б уморили людей, не прилети англичане с американцами и японцами. Антенна старая, шестидесятых годов прошлого столетия, и, случись что, установка новой антенны обошлась бы в 10 миллиардов долларов.
А все их поминальные действия обошлись бы в тысячи раз дешевле.
Так что если б не иноземцы сердобольные, мурыжили бы ребят, пока все б они не померли.
А теперь адмиралы придумывают, как на самом деле все было, чтоб, это значит, лицо соблюсти.
Теперь оказывается, и не было никакой команды «беречь антенну», и все только о людях и страдали, а что касается и еды, и воды, и кислорода, так им бы еще надолго всего этого хватило. То есть то, что на каждого было по кусочку сухаря, а воды – по два глотка, а писали они все в одну пластиковую бутылку, а спать ложились друг на друга, чтоб теплее стало, – это все не так, неправильно, и все они не то чувствовали.
А чувствовали они то, что им прибывшие адмиралы назначили.
И поднимали их сначала на 60, а потом 30, а там и вовсе вытащили на поверхность.
А когда они сказали, что до самого подъема сидели на 200 и ничего такого не было, им ответили, что они это не почувствовали.
И командовал «АС-28», оказывается, с самого начала не капитан-лейтенант Милашевский, а и вовсе его начальник, сидящий здесь же с ним рядом.
Это к вопросу о наградах.
Видимо, обещали не наказать, а наградить.
Вот народ! На ходу подметки режут.
* * *Кстати, о начальниках.
Если начальник-капитаном 1 ранга сидит на должности 2-го, то это означает, что назначен он на нее или в наказание, или по абсолютной бестолковости.
Такие экземпляры весьма скромны в опасности, зато с лихвой все компенсируют на разборе полетов.
Так что сгнили-то давно. И не железом.
* * *Все спрашивают: а где же был главком?
Всем отвечают, что он проходит плановую госпитализацию перед уходом на заслуженный отдых.
Вот! А то уж все было подумали, что это воровство будет продолжаться вечно.
* * *Меня пригласили на обсуждение всей этой ситуации с «АС-28». В Агентстве журналистских расследований собрали «круглый стол». Был и адмирал Чернов. Его теперь всячески преследуют те, кого он в своей книге назвал главными виновниками трагедии с «Комсомольцем». Они подали на него в суд. И суд, похоже, теперь будет сопровождать адмирала до конца дней его.
Чернов говорил о том, что в авариях виновны люди. Те самые люди, которые посылают в море неподготовленные экипажи на заведомо неисправной технике.
Ничего нового в этом утверждении нет.
В России почти всегда героизм одних тесно связан с преступлением других.
И еще эти другие флот разворовывают. У них все это вместе прекрасно вяжется.
Мерзавцы отлично организованы. У них тут же возникают сообщества. Там всегда известно, кто главный мерзавец, а кто вспомогательный. И они держатся друг за дружку. Не дают в обиду.
Порядочные люди плохо организованы.
А адмирал Чернов хоть и может все еще повысить голос на окружающих, но по лестнице вверх уже поднимается с трудом.
* * *«АС-28» проводит работы с решеткой на глубине 200 метров?
Это, скажем так, не совсем то, для чего он предназначен.
Он предназначен для спасения людей из затонувших подводных лодок.
Так что в этом деле он использовался, мягко говоря, не по прямому назначению.
Ну, например, вам нужны пассатижи, а под руками только электродрель.
Вы берете дрель, включаете ее и суете туда, куда надо бы сунуть совсем иной инструмент – но вы суете: а вдруг получится?
