Елена Колина - Наука о небесных кренделях
– Я на своем месте уже заказал, через три дня привезут, – сказал Никита и мрачно засопел. – После ареста Марфы все не так просто. Не понимаешь?… Как я с тобой живу…
– А и не живи, не живи, мы же развелись! – взвилась Алена.
– Никита, Алена, я бы на вашем месте не выясняла отношения в такую минуту, а думала, что делать, – сказала Ирка.
– А я бы на твоем месте не нагнетала панику, – огрызнулась Алена.
Я сползла с головой под одеяло.
– Котлетку с пюре? – быстро сказала Алена. – У меня тут все с собой. Не плачь, пожалуйста… Нежная котлетка, паровая.
А я и не плачу. Просто не хочу быть снаружи.
Мои прекрасные друзья переругивались, кто бы что делал на чьем месте, а я там, под одеялом, задавалась метафизическими вопросами: что есть причина причин, истоки истоков, начала начал, ПОЧЕМУ мы ведем себя как будто мы – беззащитные?! РАЗВЕ МЫ БЕЗЗАЩИТНЫЕ?! Никита – власть, Илья – его лицо известно всему городу, мои книги в витринах книжных магазинов… И мы ничего не можем сделать?! Быстро сделать, сию минуту! Чтобы Андрей был дома, чтобы Марфа, лучшая девочка на свете, была дома – сколько ехать до этих Крестов, минут двадцать без пробок? – чтобы Марфа через двадцать минут была дома. Мы беззащитные?… Но если мы беззащитные (власть, публичность, деньги), то кто тогда защитный?…На метафизические вопросы (причина причин, истоки истоков, начала начал) нет ответа, они по определению превосходят возможности человеческого разума.
…Теплые колготки, две пары, свитер голубой, свитер розовый, мое лыжное белье, Муркин розовый спортивный костюм, мой голубой спортивный костюм, Муркин пуховик, гигиенические принадлежности, включая Муркину новую туалетную воду «Miss Dior» («в новом аромате переплетаются запахи болгарской розы и уникального тунисского нероли», – что такое нероли?). У Мурки есть список разрешенных продуктов: хлеб, сыр… Неужели это не сон, что мы с Муркой собираем передачу в тюрьму, что мой ребенок будет стоять в очереди в Кресты? Тысячи раз я проезжала по набережной мимо краснокирпичного здания и никогда не думала «вот тюрьма» или «вот Кресты», это было вне моего сознания. А теперь там – Марфа. Марфа такая беззащитная, а вдруг ее там обидят?…Не могу я думать о Марфе, буду собирать продукты по списку. Сколько людей в мире произносили фразу «неужели это не сон?», и это был не сон. Туалетная бумага не влезла в сумку.
– Я уговорю их передать Марфе сумку! Уговорю за деньги! – крикнула Мурка и унеслась с рулоном туалетной бумаги на шее. Мурке даже в голову не пришло, – вдруг сегодня в Крестах неприемный день? Мура, она как я, принцесса мира.
Мурка уехала в Кресты.
Никита уехал в Смольный.
Илья уехал на телевидение.
…– Нужен адвокат по уголовным делам, у кого кто есть? – сказала Ирка.
– У меня есть хороший стоматолог, – сказала Алена.
У Алены есть хороший стоматолог и хороший скорняк для переделки норковых шуб. У Никиты есть административный ресурс. Ирка может достать билеты в театр. Я могу попросить в издательстве прочитать рукопись начинающего автора. Илья может дать оценку политическим и культурным событиям. У Ильи есть девочка, которая за день делает любую визу, и хороший отоларинголог, Илья называет его «ухогорлонос».
– У меня есть адвокат по гражданским делам, может быстро оформить развод, буквально за час, – застеснявшись, сказала Алена.
У нас есть все, что нужно для жизни в большом городе. Но адвоката по уголовным делам у нас нет.
– …Нельзя сидеть сложа руки, – сказала Ирка, и я посмотрела на нее с неприязнью. У меня сотрясение мозга, я лежу в кровати, чувствую себя морковкой, укоренившейся в грядке, а Ирка хочет выдернуть меня зеленым хвостом в жестокий мир! Андрей ведь сказал, что он будет думать!
…Андрей сказал, что «будет думать». Но Андрей с его флегматичным темпераментом может долго думать. И не факт, что он будет думать, почему его считают организатором преступной группировки, а не о работе. У него недостаточно развито чувство самосохранения. Наряду с этим излишне развито чувство ответственности за свои стройки. Он никогда не участвовал в спорах Ильи и Никиты «как жить в этой стране?!», молча смотрел, как будто знает как – работать и все.
Ну, допустим, Андрей уже думает. Но где он думает? Илья сказал «на его месте любой разумный человек уехал бы из страны». Я уверена, что Андрей, на своем месте, не гуляет по Хельсинки, не ловит рыбу в Испании, он на работе, на одной из своих строек.
Но почему я, с моим сильно развитым чувством самосохранения, до сих пор лежу в постели?! Почему упираюсь всеми лапами, чтобы не вылезать из уютной норы?! Почему лежу и думаю: «Со мной, принцессой мира, такого не могло случиться», в то время как Марфа в тюрьме?… Очевидно, все дело в сотрясенном мозге.
Андрей пусть думает, а я буду действовать! Андрей вернется домой, завтра или на днях, а у меня уже все готово: обед, адвокат по уголовным делам.
И я вылетела из уютной норы пробкой. Через десять минут мы с Аленой и Иркой были во дворе у моей машины: я договорилась с адвокатом о встрече. С тремя адвокатами о трех встречах. Найти адвокатов оказалось делом нескольких звонков: не знаю, откуда у людей моего круга адвокаты по уголовным делам, но они у них есть. И сейчас у нас будет кастинг адвокатов.
Я на бегу бросила тете Кате: к нам никого не пускать, особенно Госнаркоконтроль (не знаю, существует ли такой). Тетя Катя не улыбнулась, не сказала «ох, что творят, совсем уже с ума сошли», взглянула на меня отстраненным взглядом, как будто мы с ней не хорошие друзья, а просто раскланиваемся.
И охранники во дворе на меня смотрели. Наверняка думали: «Вот какая криминальная семья, причастна к обороту чего-то очень плохого или не заплатила налоги за прошлый месяц» и «Жаль, что обошлось без стрельбы и погони». Все знали, весь двор, весь дом! У нас такой дом: вроде бы два отдельных мира, хозяева и обслуга, но это один мир, где все сплетничают обо всех. Весь двор, весь дом знает, что у Андрея в тумбочке воблеры.
Первая встреча была назначена в кафе на Марата. До Марата пешком десять минут, – но оказалось, я не могу идти, так сильно кружится голова. Для сотрясенного мозга лучше было бы потихоньку вползти в мир осмотрительной гусеницей, а не вылетать бешеной пробкой. Также оказалось, что я не могу вести машину: забыла, как нажимать на газ, поворачивать руль, вообще как ехать. Алена сказала, что совершенно то же самое произошло с ней в Куршевеле: забралась на гору, и тут ей позвонил Никита сообщить, что ребенок не сдал сессию. Алена не смогла съехать с горы, забыла, как двигать руками и ногами, – такой сильный стресс.
– Ногу на га-аз! Руки на ру-уль! Поехала, быстро! – внезапно закричала Ирка.
И я поехала. Алена тоже потом все-таки съехала с горы: подумала, не вызывать же спасателей за двести евро, чтобы несли вниз на носилках.
В кафе на Марата: капучино мне, американо Ирке, чай и пирожное «медовое» Алене. Ирка сказала: «Сладкий запах меда напоминает мне о летних ливнях, о стогах сена, а пирожное несвежее, не бери», – у Ирки две стороны натуры, поэтическая от актрисы и практичная от буфетчицы. Но Алена все равно взяла пирожное, она принципиально не поощряет Иркину двойственность.
…Честно говоря, я не уверена…
Я имею в виду, что сфера моих практических действий не слишком широка. Когда люди долго живут вместе, им без слов понятно, кто за что отвечает. У нас с Андреем давно сложившееся распределение обязанностей – на нем все. Он машину мне заправляет, не доверяет мне, – всего-то пару раз залила в бак дизельное топливо вместо бензина, платит за квартиру и за телефон и покупает продукты. А я помню, когда у наших друзей дни рождения. Воспитание Муры и Андрюшечки тоже на мне, – образование, Бармалей и прочее.
Но сейчас наши обязанности распределились так: Андрей думает, я действую. Без спросу провожу кастинг адвокатов в кафе на Марата. Адвокат № 1 от моего приятеля, топ-менеджера большой компании. От топ-менеджера большой компании должен быть хороший адвокат, не сонливый жулик, как от Мурки. Но все равно ОЧЕНЬ СТРАШНО. На мне большая ответственность. Нужно будет заключать договор, а если следующий адвокат понравится мне больше, что делать с договором? Я ни разу в жизни не подписывала никаких официальных бумаг, кроме договоров с издательством и киностудиями о продаже авторских прав… кстати, договоры нашлись при обыске в столе Андрея.
Адвокат № 1 оказался – два адвоката. Работают вдвоем и повсюду ходят парой. Молодые, лет тридцати, один с бородкой, другой в очках. Большевик и Меньшевик. Сразу видно, что это модные адвокаты, оба гладкие, глянцевые, блестящие. Выложили на стол айфоны, айпэды. Меньшевик заказал латте, Большевик – несговорчивый, бескомпромиссный, с жесткой позицией по аграрному вопросу – положил на стол часы. Наверное, так положено среди адвокатов: дают понять, что у них есть на меня время, пока пьют латте. Хорошо, что в этом кафе подают латте в огромных бокалах, мы успеем рассказать.
