Стив Берри - Проклятие Янтарной комнаты
Большинство из двухсот людей, окружающих ее, выглядели очень довольными собой. Она никогда не любила пиво, всегда считая это дурным вкусом, поэтому заказала на обед кока-колу с жареным цыпленком. Клерк на регистрации в ее отеле посоветовал ей пойти сюда, отговорив от соседнего «Хофбраунхауза», где толпились туристы.
Ее рейс из Атланты прибыл этим утром, и, пренебрегая советом, который она часто слышала, она арендовала машину, зарегистрировалась в отеле и легла вздремнуть. Назавтра она собиралась поехать в Кельхайм, который располагался примерно в семидесяти километрах южнее, откуда было рукой подать до Австрии и Альп. Семен Макаров ждал все это время, он может подождать еще один день, если его вообще можно будет там найти.
Перемена обстановки хорошо на нее подействовала, хотя было непривычно смотреть на сводчатые потолки и яркие костюмы официантов пивбара. Она путешествовала за океан только однажды, три года назад, в Лондон на юридическую конференцию, спонсированную Государственной коллегией Джорджии. Телевизионные передачи о Германии всегда привлекали ее, и она мечтала, что однажды поедет туда. Теперь она была здесь.
Она жевала своего цыпленка и наслаждалась зрелищем. Это отвлекало ее от мыслей об отце, Янтарной комнате и Семене Макарове. От Маркуса Неттлса и предстоящих выборов. Может, Пол прав и это было только потерей времени. Но она чувствовала себя лучше просто потому, что была здесь, а это тоже чего-то стоило.
Рейчел оплатила счет в евро, которые поменяла в аэропорту, и вышла из зала. День переходил в вечер; в отличие от жары в Атланте разливалась приятная прохлада, солнце бросало на булыжники попеременно свет и тени. Улицы заполнены тысячами туристов и покупателей, здания старого города представляли собой потрясающее сочетание камня, дерева и кирпича, создавая причудливую средневековую атмосферу.
Весь район был пешеходный, движение автомобилей ограничено, за исключением редких грузовиков доставки.
Она повернула на запад и пошла к Мариенплац. Ее отель находился на дальней стороне площади. Посередине располагался продуктовый рынок, палатки были заполнены продуктами, мясом и готовыми местными деликатесами. Уличный пивной бар расположился левее. Она мало помнила о Мюнхене. Когда-то он был столицей герцогства Бавария, резиденцией Виттельбахов, которые правили им в течение 750 лет. Как назвал его Томас Вулф? «Прикосновение германского рая».
Рейчел прошла мимо нескольких туристических групп с гидами, щебечущими по-французски, по-испански и по-японски. Перед зданием городского магистрата она заметила английскую группу, говорящую с гнусавым акцентом кокни, который она помнила по своей предыдущей поездке в Англию. Рейчел задержалась, слушая гида и любуясь великолепием готических орнаментов. Туристическая группа направилась через площадь, остановилась у дальней стороны, напротив магистрата. Она последовала за ними и заметила, что гид смотрит на часы. Часы на башне высоко над головой показывали 16.58.
Вдруг окошки на башне распахнулись, и два ряда ярко окрашенных, покрытых эмалью металлических фигурок стали танцевать по кругу. Площадь наполнила музыка. Колокол прозвонил пять часов, и ему эхом ответили другие колокола.
— Это glockenspiel,[22]— сказала гид, перекрикивая шум. — Они играют три раза в день. В одиннадцать, в полдень и в пять. Фигуры наверху изображают рыцарский турнир, которым сопровождались королевские свадьбы в Германии в шестнадцатом веке. Фигуры внизу исполняют танец бабочек-червонцев.[23]
Красочные фигуры кружились под красивую баварскую мелодию. Люди на улице остановились, их лица обратились вверх. Сценка длилась две минуты; когда она закончилась, площадь снова ожила. Туристическая группа двинулась дальше и пересекла одну из боковых улиц. Она помедлила несколько секунд и посмотрела, как закрываются окошки часов, затем пошла следом через перекресток.
Резкий звук автомобильного гудка разорвал воздух.
Рейчел повернула голову налево.
На нее надвигался капот автомобиля. Пятьдесят футов. Сорок. Двадцать. Ее взгляд сосредоточился на верхе машины и на эмблеме «мерседеса», затем на фарах и надписи, обозначавшей такси.
Десять футов.
Гудок все еще гудел. Она должна была тронуться с места, но ноги не слушались. Она внутренне собралась в ожидании боли, думая о том, что будет больнее — удар автомобиля или падение на мостовую.
Бедные Марла и Брент!
И Пол. Милый Пол…
Чья-то рука обхватила ее за шею и оттащила назад.
Заскрипели тормоза. Такси остановилось. Запах паленой резины поднимался от тротуара.
Рейчел обернулась посмотреть на того, кто ее держал. Мужчина, высокий и худощавый, с копной волос кукурузного цвета, зачесанной назад. Тонкие губы, как разрез, сделанный бритвой, дополняли красивое смуглое лицо. Он был одет в пшеничного цвета твидовую рубашку и клетчатые брюки.
— Вы в порядке? — спросил он по-английски.
Напряженность момента обессилила ее. Она мгновенно поняла, насколько близка была смерть.
— Думаю, да.
Собралась толпа. Водитель такси вышел из машины и смотрел на них.
— Она в порядке, — сказал ее спаситель. Потом он сказал что-то по-немецки, и люди начали расходиться. Он поговорил по-немецки с водителем такси, который что-то ответил ему, а затем уехал.
— Водитель сожалеет. Но он сказал, что вы появились из ниоткуда.
— Я думала, что этот район только для пешеходов, — прошептала Рейчел. — Я не ожидала увидеть здесь машину.
— Такси на самом деле не должны ездить здесь. Я напомнил водителю об этом, и он решил, что лучше всего уехать.
— Здесь должен быть какой-то знак или что-то в этом роде.
— Вы из Америки, правильно? В Америке повсюду знаки. А здесь нет.
Рейчел немного успокоилась.
— Спасибо вам за то, что вы сделали.
Два ряда ровных белых зубов сверкнули в идеальной улыбке.
— Пожалуйста. — Он протянул руку: — Я Кристиан Кнолль.
Она приняла предложение познакомиться:
— Рейчел Катлер. Я рада, что вы оказались здесь, мистер Кнолль. Я не увидела это злосчастное такси.
— Могло произойти несчастье.
Она усмехнулась:
— Верно.
Ее вдруг начало трясти.
— Пожалуйста, позвольте мне угостить вас выпивкой, чтобы вы успокоились.
— В этом нет необходимости.
— Вы дрожите. Немного вина вам поможет.
— Большое спасибо, но…
— Как награда за мои старания.
От этого было трудно отказаться, поэтому она сдалась:
— Хорошо, возможно, вино пойдет мне на пользу.
Рейчел последовала за Кноллем в кафе в четырех кварталах от площади, двойные медные башни главного собора вырисовывались на другой стороне улицы. Накрытые скатертями столы были расставлены на мостовой, за каждым сидели люди, потягивающие темное пиво. Кнолль заказал себе пиво и бокал рейнского вина «Ринеланг» для нее, прозрачного, сухого, горького.
Кнолль оказался прав. Ее нервы были взвинчены. Впервые она так близко столкнулась со смертью. Странные мысли посетили ее в этот момент. Брент и Марла — это было понятно. Но Пол? Она так отчетливо представила его, сердце сразу заныло.
Рейчел отпила немного вина, алкоголь и окружающая обстановка помогали успокоиться.
— Я должен признаться вам кое в чем, мисс Катлер, — сказал Кнолль.
— Просто Рейчел.
— Очень хорошо. Рейчел.
Она снова отпила вина.
— Признаться в чем?
— Я следил за вами.
Слова удивили ее. Она поставила бокал с вином.
— Что вы имеете в виду?
— Я следил за вами с тех пор, как вы покинули Атланту.
Она поднялась из-за стола:
— Я думаю, что мне стоит обратиться в полицию.
Кнолль сидел, бесстрастно потягивая пиво.
— Пожалуйста, если вы этого хотите. Я только прошу, чтобы вы сперва выслушали меня.
Рейчел задумалась. Они сидели на открытом месте. За декоративной железной оградой по улице толпами ходили вечерние покупатели. Что плохого в том, чтобы выслушать его? Она снова села.
— Хорошо, мистер Кнолль, у вас есть пять минут.
Кнолль поставил кружку на стол.
— Я приехал в Атланту в начале этой недели, чтобы встретиться с вашим отцом. По приезде я узнал о его смерти. Вчера я был в вашем офисе и узнал о вашей поездке сюда. Я даже оставил свои имя и номер телефона. Ваша секретарь не передала вам мое сообщение?
— Я еще не звонила в офис. Что за дела у вас были с моим отцом?
— Я ищу Янтарную комнату и думал, что он мог бы мне помочь.
— Зачем вы ищете Янтарную комнату?
— Мой работодатель ищет ее.
— Как и русские.
Кнолль улыбнулся:
— Правда. Но спустя пятьдесят лет мы называем это собственностью нашедшего — так, мне кажется, говорят американцы.
