Карен Фаулер - Ледяной город

Вот почему Максвелл обычно чувствовал себя предателем и преданным одновременно. Он порой возвращался к убийству родителей и продолжал вести досье на лидера секты, но продвигался так мало, что часть читателей забеспокоилась, как бы в финале не прикончили и самого детектива. Напрасно они так. Напрасно: даже Аддисон не была так жестока.

Рима сбилась со счета. От ветра хлопали ставни, заглушая бой часов в холле. Дверь скрипнула. Послышался быстрый, легкий топот точно не двух ног. К кровати подошла Беркли и заскулила, чтобы ее взяли в постель. Там она принялась зарываться в одеяло, пока Рима не почувствовала прикосновения влажного носа к своей щиколотке. Маленькое тельце таксы излучало тепло. Вскоре Беркли захрапела храпом праведника.

Утром Рима готова была поклясться, что всю ночь не сомкнула глаз, если бы этому не противоречило ясное воспоминание о сексе с Максвеллом Лейном. Секс доставил Риме необычайное удовольствие, хотя она при этом и спала. По сравнению с некоторыми реальными личностями, с кем Рима раньше имела хороший секс во сне, оставлявший ее, однако, в некотором замешательстве (как — вправду он?), полностью вымышленный персонаж вроде Максвелла был находкой. Я встретила тех, кто меня понимает, подумала Рима.

Глава шестнадцатая

Тем утром Коди и Скорч пригласили Риму в Стимер-Лейн, всемирно известное место сбора серфингистов. Коди это было нужно для его курсовой по поведению приматов: серферы в Стимер-Лейн, по его словам, считают, будто море в этом месте принадлежит им, и охраняют свою территорию. Но дьявольски хороши. Риме обязательно нужно посмотреть на них. С утеса открывается прекрасный вид, и всегда есть зрители.

Рима имела основание полагать, что позвали ее не запланированно, а лишь потому, что она случилась за столом, когда Скорч и Коди собрались уходить. Приглашение вышло неуклюжим. Рима редко покидала свою комнату и заставляла себя завтракать с ними, как бы принимая тем самым неприятное, но обещающее помочь лекарство; теперь она была слегка уязвлена мыслью о том, что Коди и Скорч на самом деле охотнее обошлись бы без нее.

— Коди занимается серфингом, — сказала Скорч.

— И получается дьявольски плохо, — добавил Коди.

Рима согласилась, желая наказать их за то, что они не хотели брать ее с собой, — если они не хотели брать ее с собой. Если же они хотели брать ее, то согласие было актом вежливости. Рима была намного старше их, и зачем им вдруг понадобилось Римино общество?

А кто бы, интересно, подошел ей по возрасту? Мало кто в двадцать девять уже похоронил всех ближайших родственников. Так сколько же ей лет? Определить это было так же нелегко, как возраст книжных персонажей.

Рима зашла наверх переобуться и вспомнила, что Мартин обрезал шнурки на ее туфлях. Каждое утро она собиралась купить новые шнурки, но потом забывала. Придется идти в лодочках — с низким каблуком и тонкими подошвами, страшно неудобных для хождения по песку и по чему угодно.

Теперь каждый раз, выходя из дома, Рима наполовину ожидала, что наткнется на Памелу Прайс. Она не боялась этого — днем-то уж совсем, — но предпочитала на этот случай иметь поблизости Коди. Он был внушительным парнем, хоть и выглядел мирно.

Рима забралась на заднее сиденье, машина тронулась и закружила по улицам, мимо эспланады, мимо статуи неизвестного серфингиста, — здесь должен был стоять гаваец, сказал Коди, а не вот этот. Курчавый серфингист поставил доску вертикально и стоял спиной к океану. За ним, у маяка, располагалась стоянка, где они бросили машину. Маяк был побольше и потолще, чем тот, что высился возле «Гнезда», и маяком больше не являлся: теперь в нем размещался санта-крусский Музей серфинга. Он стоял на зеленом мысу, продуваемый ветрами.

Музей оказался закрыт, и Коди расстроился, — по его словам, там было много отличных штук, особенно насчет борьбы Санта-Крус с Хантингтон-Бич за звание «Столицы серфинга».

— Конечно, это Санта-Крус. — Коди проявил местный патриотизм. — Первый серфинг за пределами Гавайев устроили именно здесь, прямо в устье реки.

Борьба продолжалась долго, с судебными разбирательствами, дело дошло даже до властей штата. Рима никогда не предполагала, что серферы так любят сутяжничать. Ну прямо защита своего ревира.

На одной стороне мыса был пляж, а невдалеке от него, в море, — скала, облепленная бакланами, пеликанами и морскими львами. Морские львы лаяли. Приятное разнообразие по сравнению с тоненьким скулежом такс.

Придерживая одной рукой волосы, Рима загляделась на плакат, изображавший все калифорнийское побережье до Сан-Франциско. Она почти ежедневно созерцала извилистый берег залива Монтерей, но как-то не сознавала полностью, что Санта-Крус находится на берегу залива. Большие волны Стимер-Лейн никак не наводили на мысль о заливе. Утесы были беспорядочными нагромождениями скал и выглядели, по мнению Римы, именно так, как подобает месту, где должны заканчиваться путешествия, причем заканчиваться плохо.

По краю утеса шла решетка в три фута высотой. Рядом стоял столб с объявлением о том, что здесь с 1965 года погибли девяносто два человека.

Не будьте следующим.

Относитесь к океану с должным уважением.

Не заходите за решетку.

За столбом двое мальчишек в бейсболках что-то курили, передавая это друг другу в согнутой ладони. Рима дала бы им лет по тринадцать, не больше. Мальчишки были крайне поглощены собой — «я-бессмертный-с-прыщавой-кожей-отвяжитесь-от-меня», что-то в этом духе. Они даже не задумывались о том, что какая-нибудь Памела Прайс может подкрасться и столкнуть их в море.

Воздух был холодным, солнце — ярким. На поблескивающей воде собралось около двадцати серфингистов в гидрокостюмах, с десяток или больше человек смотрели на них с утеса. Среди серфингистов был седоволосый, белобородый старик — вроде Санта-Клауса в гидрокостюме, если бы Санта-Клаус всерьез поддерживал форму.

Коди нашел свободное место у ограды. Он взял с собой бинокль и время от время протягивал его Риме, куда-то показывая. Рима всякий раз не понимала, куда нужно смотреть, и поэтому разглядывала волны — белые взрывы, тщательно вырезанные изгибы, алмазные грани.

— Вот мудила, — сказал Коди, способный сделать такой вывод даже без бинокля, в то время как Рима не могла даже с биноклем.

Она вернула ему оптический прибор. Один из участников съехал с гребня. Его сменила серфингистка, которая гребла, чтобы удержаться на ускользающей волне. Некоторые трюки превосходили всякое воображение. Кому из наблюдавших бушующий океанский прибой пришла в голову мысль: будь у меня доска, я покатался бы на волне? Рима занесла самого первого серфингиста в свой список первопроходцев. Первый, кто прыгнул в воду ласточкой. Первый, кто съел артишок. Тюленеобразные серфингисты поднимались и скатывались.

Наконец она утомилась от их номеров, что, в общем, было неизбежно. Волосы на ветру бились по щекам, солнце светило слишком ярко. Рима собралась было присесть на одну из скамеек, но увидела, что на ней вырезаны буквы, и стала читать. «Марк Дэвид Олсип. Посидите на счастливой скамье», и дальше — улыбающиеся рожицы.

На других скамьях тоже были надписи. Рима пошла вдоль скамеек и прочла все.

«Арнетт, Сэм, Скотт, Синдел. Навеки».

«Джуди Мэшэм. Мать, учитель, друг. Пусть исполнится ваша мечта».

«Роберт „Кэмел“ Дуглас. Будьте открыты любви. Цените красоту и чудо».

«Боб Ричардсон: ты навсегда останешься в нашей памяти».

«Памяти Рона Маккензи. Он знал, как провести Рождество», дальше — вырезанный падуб.

Утес был сплошным образцовым кладбищем.

Рима чуть не подпрыгнула от прикосновения чьей-то руки к своему плечу, но это оказалась всего лишь Скорч.

Они оставили Коди у решетки и прогулялись по Вест-Клифф-драйв до парка. Живой мир там был совершенно другим: с одной стороны дороги — чайки и водоросли, с другой — вороны, эвкалипты и пинии.

Они пошли по сырой тропинке мимо деревьев, ветви которых смыкались так, что бездомные днем вполне могли бы найти под ними убежище. Скорч сказала Риме, что парк — место, где собак можно по утрам выгуливать без поводка, и одновременно заповедник бабочек-монархов: совместить одно с другим было, пожалуй, не самым мудрым решением. Риме обязательно нужно наведаться сюда в сезон бабочек, сказала Скорч.

Рима, будучи родом из Кливленда, считала, что монархи появляются весной. Наверное, она не сможет отягощать Аддисон своим присутствием так долго. Перспектива покинуть «Гнездо» вызвала у нее легкую панику.

Они перешли ручей по деревянному мостику.

— Ты была права: Аддисон убрала ту строчку про Максвелла из «Википедии», — сказала Рима. — Но сегодня утром я увидела ее снова.