Роберт Уилсон - Моя жизнь после смерти
Когда мы приехали на день рождения Дона, которому суждено было стать последним, в доме находилось несколько друзей и несколько незнакомцев. Кто-то из них знал Дона по «голубому» братству, а кто-то — по компьютерной индустрии. (Он был соучредителем сети CommuniTree). В какой-то момент я лениво подумал: интересно, кто из этих гостей принадлежит к миру мужчин с нормальной сексуальной ориентацией, а кто — к «голубому» братству?
Подобно многим праздным и глупым вопросам, этот вопрос стоил того, чтобы над ним задуматься. Поскольку я с ослепительной ясностью понял, как мало значит сексуальная ориентация с человеческой точки зрения. То, что действительно важно, находится в нравственном измерении. Словно энергию бетховенского аккорда, я физически ощущал ту сверхчеловеческую энергию любви, тепла, заботы и поддержки, которая исходила от всех гостей на этом дне рождения.
Все эти люди любили Дона и были воплощением сострадания, которое, как мне кажется, делает людей прекрасными и благородными.
Сам Дон говорил мало и с трудом держал голову прямо; она всё время опускалась вниз. Я много с ним общался: вёл интеллектуальные разговоры, рассказывал ему последние шутки, расхваливал фильмы, которые мне понравились. Мне показалось, что он рад меня видеть, но это не могло поднять его дух и вывести из явно депрессивного состояния.
Когда мы уехали, я, как это всегда бывает в таких ситуациях, очень переживал; я не сказал то, что должен был сказать, не сделал то, что должен был сделать, не сотворил чудо…
Через две недели позвонил Стэн и сообщил, что Дон умер.
Не помню, что я сказал.
Дон стал вторым близким мне человеком, который умер от СПИДа. Первым ещё в начале восьмидесятых был мой друг и психолог Майк Саймонс. Я любил Майка. После смерти моей дочери Люны в 1976 году он заезжал ко мне каждую неделю, оправдываясь. Что "оказался по соседству", и разговаривал со мной "о том о сём". Я понимал, что он хочет предложить мне психологическую поддержку и помочь справиться с горем. Несколько бесед с ним действительно облегчили моё состояние, но намного больше он поддерживал меня настойчивостью, с которой постоянно приезжал, чтобы предложить эту помощь. Мне кажется, что душевная доброта остаётся самым большим чудом в нашей непостижимой вселенной.
От СПИДа умерли ещё два парня. С которыми я был мало знаком, хотя они мне очень нравились. Как говорит "Богоматерь Цветов", медиум из католического туннеля реальности, принимающая во время сеансов ченнелинга послания от богородицы девы Марии, сам Иисус наслал СПИД, чтобы покарать людей за гомосексуальные акты. По-моему, эта версия делает из Иисуса либо идиота вроде Фореста Гампа, либо фанатика. К тому же он убивает не только гомосексуалистов, но и людей, которые заразились от переливания крови. Мне непонятно, почему любой бог, пусть даже христианский, должен ненавидеть геев, но ещё труднее мне понять, как бог может обладать столь ограниченным сознанием, чтобы убивать наугад, словно маньяк, который бесцельно строчит из автомата.
Однако, картина, нарисованная Богоматерью цветов, действительно не лишена чёрного юмора: Иисус в прелестном розовом платье, которое на него обычно надевают поп-католические художники, держит в руках пару пробирок и, хихикая. Как сумасшедший учёный из картины Эта Вуда, изрекает: "Это убьёт несколько миллионов чёртовых педерастов! Хи-хи-хи!" Меня до сих поражает, что многие люди верят в такого бога и поклоняются ему. Но разве они когда-нибудь верили бы полицейскому, столь злому и настолько дьявольски некомпетентному, а?
Смерть, смерть — как близко я тебя узнал…
В день моего рождения — тогда мне исполнилось 36 лет — позвонил брат из Флориды и сказал, что только что умер отец. Помню, что я сидел, глядя на праздничный торт, и думал, что такая сцена никогда не могла бы появиться в романе: для реальности в ней было неправдоподобно много иронии… Потом умер мой брат, умерла моя мать, умерла жена брата, умерла моя дочь Люна и умерло несколько друзей, пусть не столь страшной смертью, как от рака или СПИДа. Но не менее трагической. Сейчас, когда мне 62 года, мне кажется, я хорошо знаю, что такое горе и потери, но, наверняка, в ближайшие десятилетия мне придётся узнать намного больше.
Я по-прежнему согласен с мыслью Орсона Уэллса, которую он формулирует в финале "П вместо подделки". Смысл её сводится к тому, что всё искусство, созданное Пикассо или Эльмиром, анонимными масонами из Собора в Шартрезе или Гомером, в конце концов затеряется в хаосе и истлеет, превратившись в "прах Вселенной".
Но тут же следует извечное опровержение, которое Орсон произносит нараспев своим дивным баритоном, рокот которого он приберегает для самых риторических моментов: "Ну и что?" — восклицают мёртвые художники из своих могил, — "Продолжайте петь!"
А если это покажется вам слишком замысловатым, позволю себе процитировать Шона О'Кэйси: "Жизнь содержит трагедию, но сама по себе жизнь — не трагедия". Я предпочитаю наслаждаться каждым мгновением, которое мне ещё отведено, и отдавать энергию радостному творчеству, пусть даже часть меня оплакивает тех, кого я потерял.
Глава девятнадцатая
Разведывательная служба Хоно 1901
В которой мы, возможно, встречаемся с Эльмиром из загадочного UMMO
Люди будут болтать, что мы любовники.
"Государственная ярмарка"Люди будут болтать, что мы любовники
"Молчание ягнят"Когда мы в последний раз говорили о загадке UMMO, выяснились ужасные подробности, связанные с опытами над животными и над трупом баронессы. Естественно, все эти «эксперименты» — или зверства — произошли до 1954 года, то есть за пятнадцать или шестнадцать лет до того, как UMMO взяло на себя ответственность, или вину, за эти преступления. Возможно, комитет, или "криминальный гений, скрывавшийся под маской UMMO, просто прочитал об этом таинственном злодейском преступлении в Испании и решил создать на основе этих фактов свой собственный миф, убедительно связав его с истязанием животных.
Мне нравится эта теория. Она утешает. Мне не хочется считать, что UMMO или любые другие так называемые инопланетяне на самом деле причастны к «экспериментам» над низшими формами жизни вроде собак и котов — или нас с вами… И потом…
Дальнейшая информация о "научных исследованиях" UMMO на нашей планете появилась в Аргентине в 1973 году. Гуманоид, якобы полноценный человек, взявший себе имя Карлос Херес, открыл международный медицинский научно-исследовательский раковый центр в Кануэласе. На территории центра рядом с главным зданием Херес установил модель "летающей тарелки" двадцати футов в диаметре и двадцати футов высотой. Я видел фото. Оно очень напоминает НЛО из дешёвых фильмов пятидесятых годов, хотя и не такое плохонькое, как НЛО в фильме Эда Вуда "План 9 из космоса".
Над входом в главное здание, где происходило лечение раковых больных, висела табличка с надписью:
Разведывательная службы Хоно 1901
)+(
Ага! Снова опознавательный знак UMMO! Явное доказательство, что мы столкнулись со сверхчеловеческим разумом, или дорогостоящей мистификацией, или заговором, или экспериментом, о характере которого мы пока даже не начали догадываться…
К 1979 году Херес приобрёл определённую известность. Он утверждал, что вылечил более двухсот пациентов, что представляет UMMO, а сам прибыл из космоса. В 1966 году аргентинское правительство официально одобрило его медицинские исследования. Однако в 1979 году было проведено правительственное расследование, в результате которого Хереса лишили практики: он не прошёл несколько медицинских тестов, подтверждавших его компетентность, и даже не сумел выявить злокачественную опухоль у одного из пациентов.
После такого сокрушительного поражения Херес куда-то исчез и больше о нём никто не слышал. После него осталось здание с большим количеством научной аппаратуры 9хотя неизвестно, помогает ли эта аппаратура раковым больным), модель НЛО "голливудского образца" пятидесятых годов в палисаднике и ещё одна неразгаданная тайна.
Некоторые уфологи попытались доказать, что все письма UMMO исходили от Хереса. Но у них ничего не вышло, и большинство исследователей забросили эту идею. Мы до сих пор не знаем, кто (или что?) и с какой целью организовал эту странную игру, затянувшуюся на десятилетия…
Как тут не вспомнить слова великого государственного деятеля и поэта:
А на обеде у принцессы КряПроизошло всё то, чего боялся я:Её урчания абдоминальныеЗвучали громко феноменально,И каждый думал, что это я!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
