Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 9. За порогом весны
В противоположном конце Америки, в штате Нью-Мексико запомнился городок Санта-Фе.
«Единственный в своем роде, ни на что не похожий!» — так сказано всюду в энциклопедиях и в брошюрках. Это что-то вроде наших Бухары или Ростова Великого. После бесконечной череды одинаковых, как близнецы, городков Санта-Фе с давними (и нетронутыми) мексиканскими постройками представляется оазисом самобытности. Колорит городку добавляют индейцы племени пуэбло, живущие в деревеньке поблизости. В городе на площадке под навесом они продают пестрые ткани домашнего производства, расписную посуду, бирюзового цвета эмали, оправленные в металл, и бусы из бисера.
Ирония судьбы: такие вот бусы продавали индейцам первые европейцы в обмен на меха…
Индейцы сидят молчаливые у своих ценностей. Старые и молодые. Длинноволосые, очень похожие на монголов. Мужчины и женщины.
Они испытывают отвращение к фотокамерам. А если фотограф излишне настойчив, в него летит камень, которым пестрые ткани прижаты к земле от ветра. Впрочем, есть индейцы, которые облачаются в пестрый наряд из перьев, специально, чтобы сниматься. Зрелище это грустное. Есть в Санта-Фе колоритная лавка, над дверью которой висит сапог, зажатый в волчьем капкане. «Реликвии старого Запада» — так называется эта торговая точка. Вежливый, обходительный продавец (он же хозяин) показал нам все уголки лавки, напоминавшей музей, и даже провел в чулан, где хранились особые ценности. Перечислим самую малость из того, что увидели. Кремневый нож и кремневый топор. Индейские луки и стрелы. Томагавк, который служил и трубкою для курения. Бусы из кукурузы. Обувка из шкуры скунса. Одежда из шкуры койота. Седло. Поржавевшие шпоры и стремена. Череп бизона. Индейские боги: бог кукурузы, бог солнца, бог дождя, толстый черноволосый «бог общего успеха». Тут же ножи для снимания скальпа. И сам скальп, неизвестно когда и кем снятый с пожилого индейца. Эта реликвия стоила дорого — 900 долларов…
Всякого рода музеев и лавок, торгующих стариной, по дорогам встречается много. Музеев больше всего, пожалуй, автомобильных. За доллар вы можете осмотреть старые «Доджи», «Форды», «Пежо», «Мерседес-Бенцы», похожие на пролетки. (Колеса-деревянные. Сигнальный рожок — сверкающий духовой инструмент. Фонарь — размером с очень большой арбуз. Передача — цепная.) Американцы благоговейно шепчутся или визжат от восторга, взирая на старину, не такую уж древнюю — моторным повозкам всего лишь за семьдесят…
Не ясно, будет ли интерес спустя еще семьдесят лет к нынешним холодильникам, соковыжималкам, фотокамерам, мотоциклам? Сегодня же повозки, колеса от них, седла, подковы, литые печки, клавесины и граммофоны, медные чайники, чугунные котлы и всякий другой инвентарь, служивший Америке до «эпохи алюминия и пластмасс, бережно собирается и продается. И за хорошие деньги. Особый спрос на старые седла, котлы и колеса. Почти любая калитка, ведущая в сельский дом или даже в городской особняк, украшена колесом от телеги.
Колесо — это символ Америки. На лужайке около дома часто видишь и старый котел на треноге. Предмет же особенной гордости и украшение усадьбы — «муншайнер» (в приблизительном переводе — «работник при лунном свете»), а попросту — самогонный аппарат. Конструкции самые разные. Это память о «сухом законе».
В штате Вирджиния рядом с таким аппаратом хозяин остроумно пристроил лозунг южан: «Забыть? Черта с два!»
«Главная улица»
На вопрос: самый интересный город Америки, конечно, надо ответить Нью-Йорк.
Возможно, Чикаго после Нью-Йорка можно назвать городом самым богатым, Сан-Франциско — самым красивым. Цинциннати нам показался уютным и интеллигентным. Санта-Фе — самобытным благодаря хорошо охраняемой старине.
Самые дымные — Кливленд и Буффало. Самым громоздким, безалаберным, жарким и тоже дымным запомнился Лос-Анджелес. Вашингтон в ряду больших городов, пожалуй, — самый провинциальный.
Больших городов в Америке много. И все же, принимая в расчет пространства, их уподобить можно огромным птицам, парящим в небе, иногда близко друг от друга, иногда с разрывом в тысячи километров. Такие города легко сосчитать, расстелив карту. А вот что невозможно проделать таким же образом — это сосчитать городки малые. Это так же трудно, как сосчитать скворцов в пролетающей стае. И уместно будет сказать: эти малые городки походят один на другой так же, как скворцы или цыплята из инкубатора. Разбирая проявленную пленку, мы обнаружили: нет снимков маленьких городков.
Как де так? Ведь именно их видели чаще всего. Но все объясняется. Сняв однажды цыпленка, какой интерес будешь иметь к цыпленку точно такому же! Городки действительно удручающе одинаковы. Увидев один — считай, что видел их все. Нередко и название одинаково (за дорогу мы побывали, кажется, в десяти Джексонах).
Но обольщаться не надо, если на карте видишь: Париж, Лиссабон, Ангола, Троя, Варшава, Москва, Ливан, Петербург… Это все те же «инкубаторные цыплята». Бензоколонка, церковь, банк, мойка машин, магазины, кинотеатр с бетонным экраном (картины смотрят, не покидая автомашин), полицейский участок, аккуратные домики для жилья, одинаково длинногривые парни и девушки, одинаково напудренные старушки, одинаковые мотели. Высоко горящие надписи: «Шелл», «Эссо», Тексас изготовлены для всей Америки тоже по единому образцу…
Мы воспрянули духом, когда вдалеке, на закате солнца, увидели динозавра. Некогда вымерший зверь обозревал землю с подобающей высоты. Городок из-под ног динозавра казался маленьким муравейником, сдвинутым в сторону. Зверь изготовлен был из бетона в натуральную величину, подходяще окрашен.
Динозавр из бетона.
Мы не жалели пленки, благо заходящее солнце сделало динозавра особенно впечатляющим.
Уезжая, мы раза три оглянулись: «запоминается…» Но через день замаячил на горизонте еще один динозавр, родной брат того, что был обснят нами со всех сторон. А через день еще, еще… Динозавры паслись в Аппалачах, у Великих озер, добрались в Калифорнию. Оказалось: и для столь немалых четвероногих есть в Америке инкубатор. Какая-то фирма придорожной торговли возле своих магазинов пускала пастись бетонных аборигенов земли для рекламы…
Изюминки непохожести встречаются в городках очень редко. В Митчелле (Южная Дакота) есть Дворец Кукурузы. Путеводители в один голос предупреждали: не проглядите! Яркие указатели в городке помогали точно выдерживать курс. Митчелл манит проезжих Кукурузным Дворцом, так же как Греция манит к себе Парфеноном. Дворец в кукурузном краю открыт был в 1903 году к осеннему празднику урожая. Это некий гибрид средневекового замка и старой украинской хатки, стены которой на зиму утепляли щитами из бурьяна. Наружная облицовка Дворца Кукурузы из кукурузы и состоит. (Несколько тысяч початков разной окраски.) С добавкой пучков пшеницы и коричнево-черных стеблей конского щавеля кукурузная мозаика образует на стенах сюжет какой-нибудь сказки или, смотря по событиям года, картинки реальности. (Один кукурузный сюжет посвящался высадке на Луну.) Кукурузный Дворец в отличие от динозавров, существует в числе единственном, и потому, похожий на все остальные, городом Митчелл все же запомнился.
Дворец Кукурузы в городе Митчелл.
А городкам важно, чтобы их помнили, чтобы в них заезжали. Иначе кто же помоет машину, зайдет в магазин, оставит хотя бы доллар-другой в кафе. Городки усиленно зазывают. Вот характерный призыв: «Это очень хорошее место. Но проезжайте, как будто вы торопитесь в ад». Мы торопились в тот день и все же свернули. Единственную улицу городка украшали два пьяных ковбоя, собака с обрывком веревки на шее и стайка непуганых горлинок возле закрытого магазина. Пыль, ветер. По неуютности с этим местечком вряд ли что-либо могло поспорить…
И вот еще одна надпись на въезде, которая позволяет выделить Джексон штата Вайоминг из всех других Джексонов США. Прямо у первых домов городишки — плакат над дорогой «Джексон. Приветствуем вас в этой дыре!» А? Каково? Юмор — великая штука!
В пустыне Невада приютился «самый большой маленький город мира» Рено. (Мы полдня провели в этом городе и расскажем особо, почему он так называется.) А в Оклахоме, где-то рядом с нашим маршрутом, остался маленький город Окини, известный «змеиными праздниками». В 30-х годах фермеры этих мест начали всеми средствами истреблять змей, наносивших ущерб скоту. Война постепенно стала спортивной, не лишенной риска охотой.
Добытая дичь пошла на стол, и по хорошей цене (4–5 долларов за килограмм). Но самое главное — время змеиной охоты (она бывает в апреле) сделали праздником. (Гулянья. Присуждение призов за самую длинную, самую короткую, самую толстую змею. Дегустация необычного мяса.) Все дело организует местное отделение Торговой палаты. И надо понимать, гремучие змеи торговле способствуют. Кто бы знал этот Окини, даже на очень подробных картах кружком означенный не всегда. А теперь знают. И, к удовольствию той же Торговой Палаты, заезжают в него.
