Питер Гринуэй - Золото
Ворон – не единственная птица, которую привлекают блестящие предметы, особенно в период брачных игр и обустройства гнезда. Существует теория, что самцы всех пернатых подбирают яркие камешки и лепестки цветов, а также разноцветные кусочки фарфора, черепицы, металла, серебряную фольгу и яркие ленты с целью демонстрации своего превосходства, когда надо привлечь внимание самочки или поставить на место противника при определении места для гнездовья. Птицу с неказистым или слишком темным оперением, или, допустим, со скромными голосовыми данными, или птицу, выбравшую тенистую среду обитания вроде лесной чащи, возможно, привлекают блестящие предметы как заменитель отсутствующих ярких перьев. Европейский ворон – птица с темным оперением; у нее черный плюмаж и иссиня-черная макушка.
Так вот, золото, найденное воронами, не имело непосредственного отношения к церкви. Сразу после объявления войны вся церковная утварь – дароносицы, потиры, подсвечники, требники в металлических окладах и распятия были вывезены на северную окраину городка и захоронены, так что оккупанты, хотя и подвергли пыткам дьякона, его жену, племянницу, тетку, бабку, дочь и внучку, так ничего и не нашли. Не было это также случайной золотой цепочкой для часов или единичным обручальным колечком или затерявшейся сережкой. Речь могла идти о золоте погибших евреев.
В 1865 году семь еврейских семей приехали в Акрезотию из Польши. Они направлялись в Лондон через Вену, Мюнхен, Лион и Париж, с тем чтобы торговать в английской столице мехами и модными товарами. Но случилось так, что их вагон отцепился от поезда на выезде из Акрезотии. Возможно, не обошлось без саботажа. Эту железнодорожную ветку недолюбливали местные фермеры. Они считали, что паровозный дым травит их коров и портит вкус мягкого сыра, а грохот локомотива может привести к снежным обвалам. А может, всему виной неисправная муфта. Одним словом, вагон с помощью лошадей и веревок оттащили на запасный путь, и семь еврейских семей провели в нем неделю, даже успели отметить субботу. За эту неделю много чего произошло. Одна женщина родила близнецов, умер старый еврей, а двое детей, страдавших хроническим коклюшем, неожиданно выздоровели. То ли этому поспособствовал сухой горный воздух, то ли запах сосновой смолы. Все эти бытовые происшествия повлияли на временный статус польских беженцев. Местные жители признали их, и еврейские семьи решили остаться. Они продали ценные вещи, построили деревянные дома, какие были у них в Польше, много трудились, отличались обходительностью, проявили познания в медицине, старательно учили местный диалект, писали письма, даже иногда вступали в разговоры. Короче, они процветали и через несколько поколений превратились в уважаемых граждан. Заработанные деньги они тут же обращали в золотые драгоценности. После того как немцы замели всю деревню, еврейские семьи, понимая, что христианская церковь не для них, приготовились к скорейшему отъезду и были сильно удивлены, когда их не повели на станцию, откуда они намеревались продолжить путешествие своих предков, прерванное семьдесят пять лет назад. В ожидании отправки они набили карманы золотыми безделушками, зашили кольца за подкладку своих сюртуков, положили в чемоданчики броши и браслеты, спрятали между книжных страниц, среди нижнего белья и в бутербродах из козьего сыра золотые цепочки. Польские евреи исчезли без следа, превратились в пепел, неотличимый от пепла христиан. Их золотые украшения, побывав в огне, претерпели серьезные изменения. Можно сказать, что золото польских евреев расплавил жар их горящей плоти.
Дети с восторгом наблюдали за тем, как вороны с чем-то блестящим в клювах взлетают на буковое дерево. Вообще-то эти птицы привыкли вить свои гнезда на колокольне, но после разрушительного пожара от колокольни осталась только груда обугленных кирпичей, и им пришлось перестроиться. Вороны легко адаптируются к новым условиям. Роясь в золе и среди головешек, дети собрали целую коллекцию золотых вещей и спрятали их от родителей, которые все еще находились в шоке от случившегося и ничего толком вокруг не видели. Дети носили бесформенные золотые бляшки, как боевые медали, пока это у них в конце концов не отобрали. Тщательно прочесав руины, деревенские жители нашли около трехсот граммов чистого золота. Время было бойкое, и лишних вопросов не задавали. Золотой лом попал к переплавщику в Гравен, а тот продал его Дойчебанку, чьи золотые запасы расходились по разным отделениям и филиалам страны. Так «воронье золото», как его теперь называли, попало в Баден-Баден, в подвал № 3, откуда Густав Харпш хитростью выудил его в надежде выкупить свою малолетнюю дочь из швейцарского плена.
51. Золотая книжная лавка
При ликвидации гронингенского гетто в апреле 1941 года у местных жителей было конфисковано золото на общую сумму три миллиона рейхсмарок. Большую часть этой коллекции Эллас Деде прятал в пустых корочках от выпотрошенных книг, стоявших на полках в его книжной лавке. Каждую «золотую книгу» нетрудно было отыскать в реестре под инициалами владельца, причем каждого он знал с детства. Иногда крестики обозначали особую ценность, кружки говорили о совладельцах, а квадратики подразумевали, что хозяина уже нет в живых. Как бы в насмешку, а также с целью сбить со следа непрошеных посетителей, ибо кто мог заподозрить правоверного еврея в таком кощунстве, Деде спрятал многие золотые вещи на полках, отведенных христианской теологии. Правда и то, что золотая тиара, ожерелье императрицы Жозефины и браслет Карла V, предположительно доставшийся кому-то в качестве трофея во время разграбления Рима в 1527 году, обнаружились в кулинарной секции. Последние два предмета Деде спрятал среди книг о выпечке хлеба из дрожжевого теста – возможно, это был намек на то, что богатство его соплеменников растет, как на дрожжах.
Зашифрованная ирония вышла боком и библиотекарю, и его библиотеке. Совершенно случайно анабаптист из воскресной школы в поисках биографии Лютера обнаружил на своей полке Тору на древнееврейском языке издания 1623 года, а в ней на месте специально вырезанных страниц золотое распятие.
Образованность в соединении с дремучим невежеством и природной злобностью произвели свой эффект: учитель воскресной школы решил, что совершено надругательство над верой. В результате Деде был расстрелян на дороге в Адуар – как вор и к тому же еврей. Это стало неожиданностью для его вдовы. Ей всегда казалось, что стандартное обвинение звучит иначе: «Все евреи воры».
Конфискованное библиотечное добро явно христианского уклона было предложено музею города Гронингена, но последний отказался под тем предлогом, что оно не представляет исторической ценности. Лето сорок третьего года золотые безделицы, аккуратно уложенные в четыре сундука, все в том же книжном обрамлении, какое придумал для них владелец книжной лавки, пролежали в подвале дома напротив университета. В плавильную же печь Баден-Бадена они попали по недоразумению, которое могло бы привести в восторг самого Деде. На трех сундуках красовался ярлык «Золотая сокровищница английской поэзии». Однажды подвал затопило, и университетского преподавателя физкультуры призвали на помощь. Тот решил покрасоваться перед своими студентами в смысле поднятия тяжестей. Слово «золотая», одно из немногих английских слов, которые он знал, сразу привлекло его внимание.
Не рассчитав свои силы, он уронил сундук, тот развалился, и из него высыпались книги, нафаршированные разными безделицами. Гронингенское добро переплавили, вероятно, в мае сорок четвертого и полученные золотые слитки обменяли на американские доллары через баден-баденское отделение Дойчебанка. Один из этих слитков попал в коллекцию Густава Харпша и вместе с еще девяносто одним был позже найден в черном «мерседесе» (номерной знак TL9246) на обочине дороги в Больцано, единственном городе в Италии, где ни за какое золото вы не получите настоящие спагетти.
52. Бизнесмен и Магритт
Каждое утро Магнус Шульман, житель Антверпена, отправляясь в свой офис, складывал в черный дипломат фамильные драгоценности – из опасения, что его дом могут ограбить. Он боялся вернуться домой и увидеть входную дверь распахнутой настежь, вешалку с одеждой, валяющейся на полу, кухонное окно разбитым, бумаги на письменном столе переворошенными, кошку задушенной шнуром от портьеры, а кровать покрытой экскрементами.
Каждый день в 8.05 Магнус выходил из своей квартиры на втором этаже, расположенной над ателье по пошиву одежды, чтобы в 8.27 сесть на поезд до Брюгге. На голове котелок, в одной руке черный дипломат, в другой (по погоде) черный зонтик. Он курил трубку, которую набивал популярным табаком марки «Черный кедр № 3» из Милуоки. Маршрут его был неизменным: Эрминштраат – Эскельштраат – Ахенпляйн – Турпиналлее – железнодорожная станция возле отеля «Ван Клопун».
