Михаил Сегал - Молодость
Жалмарге тоже навсегда исчезла в темноте, которая была настолько темной, что ей не было названия среди человеческих слов. Можно, наверное, сказать, что она сгинула в глубине другой Вселенной, как если бы была другая Вселенная.
2009
Стакан воды
1
Пока не было посетителей, Лика пошла к морю. Очень хотелось снять обувь и побродить по воде босиком, но – не решилась. Кафе, где она работала, находилось за поворотом, машины порой подъезжали неожиданно, и времени на то, чтобы мыть ноги, приводить себя в порядок, конечно же не было.
Она быстро преодолела ту границу пляжа, где заканчивался надоевший запах кофе и начинался соленый, влажный морской. Стояла на камнях, щурилась на солнце, вдыхала эту терпкую влагу и в который раз прозевала приехавших посетителей.
Когда она обернулась, мужчина «за сорок» и девушка лет двадцати пяти уже сидели на открытой площадке, прямо на пляже. Мужчина утонул в диване, девушка стала рыться в сумочке.
По правилам Лика должна была подойти к ним с фирменным блокнотиком и записать заказ. Но блокнотик одиноко лежал внутри кафе на подоконнике. Идти за ним не хотелось, а посетителей было только двое, и они не могли заказать настолько много, чтобы этого нельзя было запомнить.
Лика подошла к парочке.
– Здравствуйте, – сказала она и узнала мужчину. Он уже был здесь раньше с другой девушкой.
– Здравствуйте, Лика, – мужчина прочитал на бэйджике ее имя и погрузился в диван еще глубже, – мне, пожалуйста, что-нибудь сладкое, вкусное, у вас есть?
– Торты, пирожные.
– Торт у вас был такой вкусный… Наполеон?
– Наполеон?
– Я не помню. Ну, он такой рассыпчатый, приятный. Ты какой будешь? – спросил он у девушки.
– Мне попить что-нибудь, – сказала она.
– Кофе, чай, алкоголь, – улыбнулась Лика.
– А что у вас есть вкусного?
– Торты, пирожные.
Парочка настолько утонула в мягких диванах, что еще немного, и диваны бы их проглотили.
– Вы можете на витрине посмотреть, там все видно.
– Ой, нет, не надо, – сказал мужчина, – давайте «Трюфельный». У вас есть «Трюфельный»?
– Есть.
– А он вкусный?
– Конечно, у нас все торты вкусные.
– Давайте. И эспрессо. А тебе?
– А мне, – сказала девушка, – чай с мятой и наполеон.
Лика улыбнулась и пошла к кафе. «Ну вот, – подумала она, – ничего страшного не произошло, я все запомнила». Но не успела пройти и пары шагов, как столкнулась с темными силуэтами. Ненавистный поворот дороги вновь родил в своих недрах и выплюнул на пляж новых посетителей.
– Девушка, девушка, не уходите, мы сейчас закажем!
Трое мужчин в костюмах уселись на свободные диваны.
– У вас вообще все быстро?
– Да, конечно.
– Ну хорошо, тогда дайте, пожалуйста, капучино с кленовым сиропом – большую чашку и «Трюфельный», но не из трюфеля, «домиком» который, а просто «Трюфельный» он у вас называется.
Лика кивнула.
– А мне, если можно, – начал второй, – мне… У вас есть что-нибудь не мокрое из тортов?
– В плане?
– Ну, не мокрый чтобы торт был, а более такой, сухой?
– Вы имеете в виду не кремовый, а песочный?
– Ну наверное.
– Есть. Вы можете на витрине сами выбрать.
– Ой, нет, не надо, – сказал мужчина и устроился поудобнее между большими кожаными подушками, – мне песочный такой какой-нибудь. А они бывают так, чтобы немного с кремом? Или с шоколадом?
– Есть «Элегия» – очень вкусный.
– Он типа чего?
– Он – приблизительно как медовик, но с шоколадной пропиткой.
– Может, мне медовик взять? – неожиданно серьезно произнес первый мужчина, тот, что заказал «Трюфельный». Это прозвучало так ответственно и тревожно, как если бы он спросил: «Как мне жить дальше?» Мужчина смотрел Лике прямо в глаза, она не знала, что ответить.
– Медовик тоже очень вкусный, – сказала она.
– Или «Трюфельный». Что у вас вкуснее?
– У нас все берут.
– Ну… Давайте… А ты решил, что будешь? – спросил он третьего.
Тот оторвался от телефона и без тени сомнения сообщил:
– Мне двойной по объему эспрессо. Чтобы – как «американо».
Этот человек знал, чего хотел.
– По объему?
– По крепости.
– Ну, «американо» – всегда послабее. Может, его возьмете?
– Давайте. А по объему – какая чашка будет?
– Двести миллилитров – маленькая, триста – большая.
– Это где-то как?
– Это где-то вот так, – Лика показала пальцами высоту обыкновенной кружки.
– Давайте, – сказал уверенный мужчина и опять стал звонить.
– Вы не надумали? – спросила Лика первого.
– Давайте… Давайте… Так, что вы говорили? Про медовик?
– Медовик – это просто классический медовик, а «Элегия» – типа него, но вместо меда – шоколад.
– О! – встрепенулся он. – А горячий шоколад у вас есть?
– Да, конечно.
– А какой?
– В каком плане? Классический.
– Нет, ну вот он бывает больше как какао – жидкий, а бывает – такой густой, чтобы ложкой есть.
– У нас оба есть.
– Да? – огорчился мужчина и снова задумался.
– Может, вы подумаете пока, а я на кухню схожу, а то там люди уже заказали.
– Все-все, мы сейчас!.. Так, давайте густой. Он у вас хороший?
– Хороший.
– Ну просто бывает, когда крахмалу накидают, аж кусками, и называется это все – густой шоколад.
– Нет, вы что, у нас машина специальная варит из бельгийского шоколада.
– Давайте тогда и… И… все же сладкое что-нибудь. Например… Есть что-то ванильное?
– Конкретно ванильного нет, но есть ванильный сироп. Вы им можете полить любой торт. Бисквитный, например.
– А, давайте! Отлично! А бисквитный какой?
– Ну вот, банановый все берут.
– Ок, давайте банановый.
Лика улыбнулась и собралась уходить, но третий, уверенный в себе мужчина оторвался от телефона и сказал:
– Секундочку. Я из сладкого ничего не заказал. Что у вас есть?
Она уже не знала, что ответить.
– Что у вас есть из сладкого?
– Торты, пирожные.
– Ок, мне эклер.
Улыбаясь, Лика пошла к кафе. Последнее солнце озарило поворот дороги, и оттуда показался молодой человек. В отличие от других посетителей, он пришел пешком и именно – честно «показался из-за поворота». За шаг до того, как Лика вошла в дверь, он встретил ее взглядом и попросил:
– Стакан воды, пожалуйста.
2
Лика кивнула и вошла внутрь. Остановилась. Закрыла глаза.
«Мужчина и девушка, – сказала себе она, – чай… чай с мятой и…» Дальше она не помнила. В памяти отпечаталось лицо девушки за мгновение до того, как та произнесла: «Чай…» Потом девушка вынула изо рта жвачку и добавила: «С мятой». Но какой она заказала десерт, Лика уже не помнила. И мужчина… Он заказал кофе. Какой-то кофе… И какой-то торт. «Элегия»»? Нет. Никакого? Какой-то заказал…
Лика открыла глаза. Фирменный блокнот лежал на подоконнике. Лучи заката окрасили его девственно чистые страницы.
Если бы сейчас она была в ста метрах отсюда, у берега, свежий морской ветер помог бы ей вспомнить все. Разбудил сознание, придал бы сил памяти. Но предательский запах кофе усыплял и не давал сосредоточиться.
«Первый мужчина заказал „Элегию“. И горячий шоколад. Потом переиграл все… Но шоколад остался, а вместо „Элегии“ появился… медовик… Второй… Второй заказал эспрессо…»
Зажмурив глаза, она шептала названия пирожных и кофе, чувствуя, как бегут секунды, как путаются в голове «Элегии» и «двойные эспрессо».
Что было проще записать? – укоряла она себя. Сколько раз прежде она брала блокнот с собой, и никогда, никогда от него не было толку! Сколько раз проклинала бессмысленность этого действия, когда для того, чтобы сказать бармену слово «капучино», была вынуждена записывать его на бумажку. Это противоречило здравому смыслу! Не надо записывать то, что можно запомнить!
И вот, первый раз, когда она не взяла блокнот, судьба нанесла удар в спину. Что теперь делать? Пять человек утонули в диванах и ждут. Блокнот на подоконнике издевательски шелестит пустыми страницами.
Она открыла глаза и увидела барменшу Аню.
– Я слушаю, – сказала Аня.
Нужно было начинать. Время шло.
– Что наливать?
В третий раз закрыла глаза и, выдохнув, сказала:
– За первый столик… Чай с мятой и наполеон.
Так… Главное – успокоиться. Голова должна работать холодно, не слушая бешеного стука сердца, которое бьется по поводу и без повода. От любви, от запаха морских брызг, от страха. Разве знают что-нибудь те, кто сейчас тонет в диванах, о таком сердцебиении?
Она вспомнит! Сейчас успокоится, вспомнит и победит.
