Игорь Данилевский - Сессия: Дневник преподавателя-взяточника
– Хм!.. Я с этим не спорю! – смеюсь я. – Но думаю, что ты правильно сделала, что потратилась, потому что баллы у нее должны быть высокими – порядка восьмидесяти из ста. Иначе придется переплачивать за поступление, и я даже не могу спрогнозировать, сколько.
– Ты пока что не узнал, сколько вообще оно у вас теперь стоит, это поступление.
– Ну, ладно тебе! Узнаю – я же сказал.
– Когда?
– Завтра. Займусь этим прямо завтра.
– О! Чё хотела сказать! Решает она недавно тесты по «Обществу», раздел «С». Варианты вопросов послушай! Первый: перечислите отличия человеческого вида «Хомо сапиенс» от животных. Ну, простой вопрос, да? Чё там не назвать: прямохождение, членораздельная речь, всё такое. И второй вариант: назовите возможные причины третьей мировой войны.
– Да! Неравноценно, конечно…
– …Вообще! Ты сам-то, я уверена, призадумаешься, прежде чем написать, а тут школьники.
– Ну, ничего. Я верю, что она у тебя умница и справится с этим.
– Уфф… Остается только верить! Брать почитать что-нибудь будешь? А то я тебе принесла…
– Не знаю… А ты советуешь?
– Советую. «Сон Сципиона» Йена Пирса и еще один романчик – «Часовщик».
– Ну, давай…
Она вынимает из стола две книги. На обложке одной из них красуется зубчатая шестеренка со вписанным в нее человеческим силуэтом в стиле Леонардо да Винчи. Указав на неё, Гала сообщает интригующую подробность:
– Эта вещь тебе либо очень понравится, либо совсем не понравится, а про автора в Интернете абсолютно ничего нет.
– Интересно, как это? – говорю я. – Кортес… Наверняка, как Перес-Реверте, уже немолодой мужик, давно пищущий, но не так давно замеченный…
– Нет, в том-то и дело! Я проверяла.
– Дай-ка я посмотрю… – я пролистываю первые страницы книги. – Странно: написано, что перевод с испанского, но нет выходных данных испанского издания: года, издательства. А обычно их пишут. Знаешь, я подозреваю, что это пиар-легенда для какого-нибудь нашего, российского товарища, которого хотят раскрутить таким образом…
– Может быть, – соглашается моя Любовь. – Ну, сюжет здесь такой – это не передать, это надо читать.
– Хорошо, ладно – ты у меня убедила. Эту вещь я возьму. А что «Сон Сципиона»?
– Тоже не буду тебе рассказывать, иначе неинтересно будет, но почитать стоит. Возьми!
– Окей! А из того, чем я раньше увлекался? Вот Чингиз Абдуллаев, например, что-нибудь новенького написал?
– Нам пока только три его вещи новые пришли – что-то там про олигарха в двух частях и «Путешествие по Аппенинам». Олигархиада эта его так себе, а вот последнюю книжку очень даже можно проглотить. Знаешь, почему еще мне было особенно интересно ее читать?
– Почему?
– Вспоминаешь улицы, по которым мы с тобой гуляли. Во Флоренции особенно. А еще там есть у него такая фраза – ее Дронго говорит: «Место, где наш американский друг повесил сыщика». Догадываешься, о ком речь?
– О ком? – машинально спрашиваю я, но в следующую секунду соображаю. – А-а-а, понятно!
– Вот-вот!
– Слушай! Ты мне сказала сейчас про Ганнибала этого, и я сразу вспомнил даже не ту площадь, где он сыщика вывесил со вспоротым брюхом, и не галерею, по которой он шел, а тот магазинчик…
– …Где он покупал редкие духи?
– Именно. И в который я все-таки сбегал, пока ты в гостинице валялась.
– А чего мне было туда идти? Я же знала, что все нужные фотки ты сделаешь и мне их потом дашь. – Гала озорно улыбается и начинает провоцировать еще одно восстание моего лучшего друга, задирая левую брючину носком туфли и водя вверх-вниз по щиколотке.
– Да, халявщица, но я до сих пор думаю – как же всё это, блин, здорово сошлось тогда, что наша группа остановилась именно в той гостинице, которая была в семи минутах ходьбы от того магазина.
Она обнимает меня и, целуя в губы, говорит, как заклинание:
– Я хочу, чтобы у нас и в этот раз всё сошлось.
Мне приятно слышать её слова, но для порядка я не могу не усомниться. В конце концов, по моему личному опыту не раз выходило, что быть на сто процентов уверенным в успехе любого сложного дела – неважная примета.
– Ты уверена, что и в этот раз получится?
– Должно, – отвечает она с улыбкой Сирены на устах. – Впереди Германия.
Чуть помолчав, она добавляет:
– Знаешь, мне очень нравится, что ты, в отличие от моего Сережки, не сидишь сложа руки и не ждешь свои двенадцать тысяч в месяц. Ты стремишься, ты действуешь. В общем, поступаешь, как мужик.
Я смотрю в ее глаза и читаю в них то, что сейчас она говорит не просто из-за желания сделать мне комплимент. Она действительно верит в меня и хочет, чтобы я и дальше был успешней, чем ее муж. Это не может не ободрять, и я в данную минуту готов свернуть горы, а не то что с риском для карьеры собрать сотню-другую тысяч с вверенной мне студенческой паствы. Хотя, конечно, и не только в данную минуту, но именно сейчас это желание у меня особенно велико. И мне неважно то, что, даже если все пройдет как по маслу, мне придется оплатить ей поездку не на пятьдесят или семьдесят процентов, как обычно, а на все сто. На все сто, потому что, во-первых, я это обещал. А, во-вторых, по той причине, что ее деньги отложены на поступление дочери, если та не пройдет по баллам ЕГЭ. Мне сейчас хочется быть щедрым, великодушным рыцарем, полностью соответствующим ожиданиям своей Дамы Сердца.
С таким искусственно приподнятым самоощущением я спустя десять минут выхожу из здания своей Альма-Матер, провожаю Галу до дома, болтая с ней о всякой всячине, и меня захватывает такая эйфория, что кажется – бояться чего угодно в моей ситуации не стоит абсолютно. Потому что желания и эмоции моей Ненаглядной защищают меня не хуже любой брони, только брони невидимой. И на исходе этого вечера я отчетливо осознаю правоту тех, кто говорят своим родственникам и приятелям или, если они особо предприимчивы, пишут в книжках типа «Сам себе психолог»: главное – во что бы то ни стало следовать своей мечте. И тогда эта мечта обязательно сбудется.
ДЕНЬ ШЕСТОЙ: 23 МАЯ 2009 ГОДА, СУББОТА
Сегодня я пришел в университет довольно рано для себя – к половине двенадцатого. В последние годы я привык к тому, что учебная часть выполняет просьбы преподавателей, если коллективная заявка от кафедры направляется вовремя. Я как типичная «сова» всегда пишу, чтобы мне ставили начало занятий как можно позже – в час тридцать или даже в три, потому что ложусь ночью примерно в то же время. И, что интересно, эти просьбы почти всегда удовлетворяются. В общем, выспался я в этот день недостаточно, но меня лучше всякого крепкого чая или кофе бодрит мысль, что я, во-первых, могу один раз и пожертвовать сном ради любимой женщины, и, во-вторых, если с понедельника по среду все пройдет нормально, потом я буду беззаботно дрыхнуть лето и весь следующий семестр.
Я пешком поднимаюсь на четвертый этаж Г-корпуса – по субботам лифты не работают, – чтобы попасть в один из тамошних деканатов. Сегодня мне непременно нужно навестить старую знакомую. Я знаю, что до обеда она будет на месте и, главное, будет одна. Открываю дверь с железной уверенностью, что сейчас, как обычно, она сидит перед компьютером и, вместо того, чтобы приводить в порядок дела, раскладывает пасьянс «Паук». И, конечно, я и в этот раз не ошибаюсь.
– Привет, Зухра!
Ее мясистое тело и обрамленное почти цыганскими волосами довольно приятное лицо возбуждает во мне аппетит. Да и чисто по-человечески она вызывает большую симпатию. Хорошая девчонка: была бы чуть постройней, возможно, стоило бы ее куда-нибудь пригласить.
– Здравствуйте, Игорь Владиславович! Какими судьбами? – завидев меня, она поправляет прическу и одергивает короткую джинсовую юбку. Невербальные знаки симпатии: приятно, однако. Такие вещи всегда хоть немного, но льстят самолюбию.
– Ты будешь удивлена, но я к тебе.
Она удивленно взметывает брови:
– А причина?
– Причина очень простая. Только скажи мне сначала, пожалуйста, Зухра: ты меня давно знаешь? Доверяешь мне?
– Да, Игорь Владиславович! – смеется она. – А что: вы хотели меня куда-то пригласить?
– Почти, дорогая. Я тебя обязательно приглашу, куда ты сама захочешь, если ты мне расскажешь про то, что меня в данный момент очень интересует.
– Про что именно?
– Такое дело. Я тут работаю пять лет, а не знаю до сих пор, к кому обращаться надо, если хочешь знакомого запихнуть к нам. Я как-то никогда не лез во всё это – мне своего бизнеса хватало, а сейчас вот приспичило. Нужно пристроить человечка, а чё-как-почем, я не в курсе. Знаю, что в две тыщи пятом на вечернее сто двадцать было, а сколько на дневное, я понятия не имею, тем более сейчас. Ты меня можешь просветить на этот счет? Ты же вроде в приемной комиссии работала?
– Нет, я никогда там не работала, Игорь Владиславович. Но я знаю, конечно – в прошлом году сама своего троюродного брата устраивала.
– Естественно, на дневное к экономистам?
