Наталья Лайдинен - Израиль без обрезания. Роман-путеводитель
– Это у меня на нервной почве, – сказала она, запихивая в рот очередной кусок. – Завтра буду худеть!
Между тем гости всей оравой высыпали на улицу. Оказалось, за молодыми прилетел вертолет. Их торжественно проводили, и гулянка продолжилась с новой силой. Я начала уставать от шума и гвалта. Милка основательно напилась.
– Слушай, может, уже пойдем отсюда? – спросила я.
– Да ты что, все еще только начинается! – сказала Милка и споткнулась. – А впрочем, ты права… У меня что-то голова болит и кружится так. Пойду только Шломо поищу, попрощаюсь.
– Иди. Я загляну в туалет и подожду тебя на улице, у выхода.
Милка вышла минут через пятнадцать, счастливая и совершенно пьяная.
– Ты представляешь, – сказала она, – Шломо меня в щеку поцеловал. И еще спросил, в каком отеле мы останавливаемся. Я сказала, что через дорогу… Ты же меня доведешь?
– Доведу! – вздохнула я. – А что делать?
– Шломо пошел деньги считать, вместе с отцом жениха… – бормотала подруга, ковыляя еле-еле, – наверное, много им гости накидали… Внакладе не останутся. Вон сколько народу было.
Мы кое-как добрели до отеля, вместе с консьержем транспортировали Милку по лестнице в номер, где она сразу отрубилась, не снимая своего богатого платья. Я постояла на балконе, слушая, как орут продолжающие веселиться гости. На душе было смутно и волнительно. Наверное, свадьба так подействовала…
Меня снова резануло острое чувство одиночества.
Внизу мелькали вспышки фотоаппаратов. И тут меня как холодным душем обожгло. Где мой фотоаппарат? Его со мной не было! А я даже не вспомнила об этом. Совсем с ума сошла! Я начала лихорадочно откручивать назад события вечера. Шломо! От сердца немного отлегло. Ладно, только бы не потерял там, в суете. Мой внутренний голос твердо сказал: «Не потеряет!»
Ну что ж, у Милки будет дополнительный повод встретиться со своим героем. Я легла спать, успокоенная этой мыслью.
* * *На следующее утро меня разбудили настойчивые автомобильные гудки прямо под окнами отеля. Что еще за напасть? Милка спала как убитая. В комнате пахло перегаром.
Я вышла на балкон и чуть не упала от неожиданности. Внизу танцевал вальс военный автомобиль. Что это именно вальс, я разобрала не сразу. Но, вслушавшись в сигналы и вглядевшись в странные дерганые движения авто, поняла, что машина действительно пытается танцевать, в такт сигналам выписывая квадраты и поднимая облака пыли. Несколько человек внизу гоготали и аплодировали. Портье тщетно пытался что-то объяс нить водителю машины, но тоже покатывался со смеху.
Что за чудеса? Я перегнулась через перила, пытаясь рассмотреть, кто сидит в машине. В этот момент автомобиль замер. Через секунду оттуда выскочил сияющий мужик и весело замахал мне букетом. Я не сразу узнала в нем Шломо: шутник был в джинсах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами. Я тоже рассмеялась и помахала ему в ответ.
– Что там происходит? – держась за голову, выползла на балкон заспанная Милка в измятом платье, с размазанной через все лицо косметикой. – Ой, как тяжело… Зато жрачка какая классная вчера была, ведь правда?
– Смотри! – Я жестом показала вниз. – Кажется, к тебе кавалер приехал. Он только что на машине пытался танцевать под твоим окном! Просто трубадур какой-то!
Милка ойкнула и мгновенно спряталась за занавеску.
– Что же делать? – растерянно спросила она меня, пытаясь одновременно пригладить растрепанную шевелюру и подтянуть безнадежно помятое платье. – Я же не могу к нему такая выйти.
– Эй, Карина! – зычно донеслось между тем снизу. – Выходи! Вальс получается так себе, но как бы я мог его сделать на льду!
– Карина? – спросила Милка, и лицо ее приняло озадаченное выражение.
– Я просто вчера в зале фотоаппарат забыла, – нашлась я. – Шломо, наверное, мне его привез… Я на минуту спущусь – и сразу назад.
– Ах вот ты как! – Милка сообразила что-то и прищурилась. – Мужиков у меня отбивать вздумала! Я тебе этого не прощу! Сука ты. Убирайся отсюда!
Подруга детства со всей дури запустила в меня тяжелой пепельницей. Я подумала, что лучше на самом деле будет ретироваться, быстро выбежала из отеля и попала прямо в объятия Шломо.
– Сволочь! Дрянь! – летело сверху.
– Что это там такое происходит? – удивился полковник, осторожно сажая меня в машину.
– Не обращай внимания. Подруга к тебе приревновала. На пустом месте, замечу. Ты-то что приперся, тоже мне молодец? – разозлилась я. – Еще и весь отель перебудил!
– Едем скорее из этого бардака!
– И не будет тебе, полковник Штерн, больше у меня никаких скидок! – крикнула вдогонку подруга. – И не рассчитывай!
Тут Шломо расхохотался и стукнул себя по лбу.
– А я-то, идиот полный, думаю, что эта рыжеволосая нимфа вокруг меня вертится. Такая предупредительная, скидки в своем турагентстве делает. Я конченый идиот!
– Испортил мне всю поездку, – кипятилась я. – Что теперь будет?
– А ничего, все в порядке будет. Вот, мы уже на «ты» перешли, хорошо! – вдруг совершенно серьезно сказал Шломо. – Кстати, у меня для тебя еще букет есть! Держи!
– Вот уж спасибо! – отмахнулась я. – Лучше бы фотоаппарат отдал.
– Он там, сзади лежит, в целости и сохранности. Несмотря на то, что его владелица такая растеряша.
– У меня впервые такое, нет, вру, второй раз! И все тут! – буркнула я, вспомнив про Стену Плача. – Наверное, перебрала вчера. Или ваша страна на меня так действует.
– Не беда! Едем! – весело сказал полковник, и машина сорвалась с места.
– Куда едем, позволь поинтересоваться?
– Купаться в Хамат-Гадер! – сообщил он мне. – После вчерашнего стресса надо как следует расслабиться. Мне по случаю свадьбы дочери сегодня дали выходной. Я решил его использовать правильным образом!
– Но… – попыталась запротестовать я.
– Возражения не принимаются!
Полковник был весел и жизнерадостен, лихо рулил и насвистывал что-то себе под нос. Я сидела, вжавшись в кресло, и думала, что мне делать дальше. События принимали совсем уж нехороший оборот, мне было очень неудобно перед Милкой. К тому же совершенно непонятно, что на уме у этого полковника и куда он меня везет купаться. Последнее и вовсе не входило в мои планы!
Я машинально наклонилась и понюхала розы. От них шел легкий, едва уловимый аромат.
– Вообще-то цветы в Израиле не пахнут – слишком жарко. Но я специально заехал утром в один кибуц…
– Зря заехал!
– Эй, кончай дуться. Посмотри вокруг! Мы едем с тобой в сторону Голанских высот. Впереди – озеро Кинерет, оно же Тивериадское, Генисаретское или Галилейское, кому как больше нравится. Здесь – уровень моря, вон, даже табличка висит. Дальше будем круто спускаться вниз, может уши закладывать.
– Ты не гони так…
– А просто я не умею медленно ездить. Я же в прошлом гонщик. Просто дыши глубже!
– Гонщик? – Я посмотрела на Шломо с интересом.
– Ну, и не только… – опустил глаза, вдруг смутившись, он. – Я тебе, может быть, потом расскажу.
– Ладно, я, в общем-то, и не настаиваю, вижу тебя второй раз в жизни и, несомненно, последний, – вздохнула я. – Кстати, что за дурацкая манера носить футболку под рубашку?
– А у нас все так ходят! Местный стиль! – расхохотался Шломо. – Тоже мне, знаток моды! Я ее терпеть не могу. И всех, кто ею интересуется, тоже!
– Час от часу не легче, – пробурчала я. – Можно я лучше пейзажи поснимаю?
– Конечно! Говори, где остановиться. А впрочем, я и сам знаю!
Мы остановились в небольшом кибуце. Аккуратные скромные домики, стриженые газончики, припаркованные у бордюров тракторы. Мирный руральный пейзаж. Наверное, в таких местах проводят свадебные фотосессии местные любители понтов.
– Может, хоть ты мне расскажешь внятно, что такое кибуц, – попросила я, понемногу переставая сердиться и бояться.
– Конечно, расскажу! Присядем, поговорим. Я тебя сюда не зря привез. Тут лучшие в округе солености и пряности. Иди, выбирай, что тебе больше понравится.
Я вошла в зал вроде небольшого магазинчика-закусочной, и глаза разбежались. В жизни не видела столько сортов маслин и оливок, фиников и других сухофруктов. Набрала всего понемногу, получилось несколько тарелок. Мой запоздалый протест против Пашки и ему подобных, кто не давал мне есть то, что я хочу и когда хочу, пугая тем, что наберу лишние килограммы и потеряю товарный вид.
– А такая худенькая… Куда в тебя только все влезает? – увидев мою добычу, рассмеялся Шломо. – Пробуй все. Обалденно вкусно! А я между тем выбрал вино. Тоже местное, столовое, но не хуже многих французских.
– Ты еще и во французских винах разбираешься? – съехидничала я.
– А то! Пивали мы и бордо за три тысячи франков бутылка в свое время… Но это неважно, – осекся Шломо.
Мы сели за дощатую лавку под навесом. К нам сразу подвалило несколько кошек, которые стали агрессивно требовать лакомства.
– Национальное бедствие! – кивнул на них Шломо.
