Бен Элтон - Слепая вера
Он наугад выбрал книгу — тонкую брошюрку, посвященную тому, как найти Бога в себе и использовать эту находку для привлечения более Продвинутых сексуальных партнеров. Когда он просматривал оглавление, к нему подошел продавец — маленький человечек в очках с толстенными стеклами, слегка напоминающий филина.
— Вы ищете что-то конкретное? — осведомился продавец.
— Вообще-то я надеялся здесь кое-кого встретить, — ответил Траффорд.
— А почему вы решили поискать этого челоека именно здесь? — спросил человечек.
Траффорд понял намек.
— Я подумал, что это будет разумно, — сказал он.
— В таком случае давайте попробуем найти вашего друга. Пожалуйста, идите за мной.
Траффорд последовал за продавцом в заднюю комнату, а оттуда, по двум лестничным маршам, в подвал дома, где вопреки всякой логике не оказалось воды. Здесь стоял полумрак, и не успели глаза Траффорда привыкнуть к темноте, как он услышал знакомый голос Кассия.
— Траффорд.
— Это вы, Кассий? Вы где?
Кассий вынырнул из тени.
— Приветствую, — сказал он. — Готовы пересечь Рубикон?
— Что такое Рубикон?
— Река.
— Что за река?
— В древнеримскую эпоху Цезарь бросил вызов закону, условностям и предрассудкам, перейдя эту реку вместе со своей армией. Переступив этот рубеж, он отрезал себе дорогу назад. Вы тоже подошли к такому рубежу. Ну что, пересечете свой Рубикон?
Траффорд слышал о Цезаре и знал, что он был императором из далекого прошлого.
— Я плохо разбираюсь в реках, — ответил он, — но если речь о том, чтобы бросить вызов закону, условностям и предрассудкам, я готов пересечь любую реку, какую скажете.
— Будем надеяться, — отозвался Кассий. — Мы вынуждены быть очень осторожными, когда привлекаем новых людей.
— За меня не беспокойтесь. Я верю в то же, во что и вы.
Кассий нахмурился.
— Люди получают право приходить сюда не потому, что верят, а потому, что понимают.
— Что понимают?
— Что со временем можно понять все. Вы, без сомнения, слышали разглагольствования вашего исповедника о Любви, которая превосходит всякое понимание?
— Конечно.
— Ну так вот, я против этого тезиса. На мой взгляд, в мире не существует ничего такого, что превосходило бы всякое понимание. Зато в нем достаточно такого, чего мы пока не понимаем. Некоторые — даже многие — заполняют эти белые пятна Господом Богом. Но я и мои друзья стараемся заполнить их знаниями.
— Друзья... они тоже вакцинаторы?
— Не каждый, кто приходит сюда, вакцинатop, хотя вакцинаторы в большинстве своем гуманисты. Вы сказали, что хотите присоединиться к нам.
— Да-да, очень.
— Вы сознаете, что если вас поймают, то убьют, а если вы нас предадите, то вас убьем мы? Рубикон есть Рубикон.
Траффорда трудно было отпугнуть: он ждал такого момента, как этот, всю свою жизнь.
— Я понимаю, что рискую, но я никогда вас , не предам.
— Вы знаете, кто такие гуманисты?
— Не совсем. Скорее, догадываюсь.
— Так почему же вы уверены, что хотите стать одним из них?
— Потому что вы говорили о знании и понимании, а к этим двум вещам я стремлюсь сильнее всего на свете.
— Знаете ли вы, что такое знание? Понимаете ли, что такое понимание?
— Я знаю и понимаю только одно: все, чему учил меня Храм, — ложь, хоть я и притворяюсь, что верю в это. Во всем остальном я абсолютный невежда. Кем бы вы ни были, я хочу к вам присоединиться. Я растерян. Я одинок. Каждую свою мысль я вынужден хранить в секрете. Мне внушают глубокое отвращение все догмы, веру в которые я симулирую. Лучше бы мне быть собакой, чем человеком: животные тоже ничего не знают но они хоть не знают, что ничего не знают. А я знаю. Я отдаю себе отчет в своем невежестве. Я понимаю, что моя жизнь банальна и бессмысленна Иметь разум — проклятие, если его запрещен пускать в ход. Иметь интеллект — проклятие, если вам приходится прятать его под маской торжествующей глупости. Если вы и ваши друзья может пролить свет в жалкий мрак моего существования то я стану гуманистом и умру гуманистом.
— Что ж, последнее очень вероятно, — ответил Кассий. — Пойдемте.
Он повернулся к стене; оказалось, что в ней есть потайная дверь. Как только она открылась Траффорд почувствовал странный запах — вернее, не столько запах, сколько необычность воздуха, который проник оттуда в подвал. Он был сухим. Траффорду еще никогда не приходилос дышать абсолютно сухим воздухом. В городе постоянно держалась высокая влажность, и с кажды вдохом в легкие попадала приличная порция воды. Но этот воздух был другим... нет, не свежим, совсем нет, — он отдавал пылью и вообще производил впечатление какого-то старого, но при этом был совершенно сух.
Само помещение за порогом потайной двер тоже оказалось уникальным, под стать воздуху в нем. Очевидно, оно было хорошо изолировано, потому что, когда стена за ними опять сомкнулась, Траффорд заметил, что уличный шум исчез. Он очутился в большом помещении, объединяющем собой подвалы трех соседних домов. Поскольку даже первые этажи почти у всех городских зданий были залиты водой по щиколотку и давно превратились в приют для крыс и комаров, обжитой подвал выглядел и вовсе уж непривычно. Каким-то образом люди сумели не пустить сюда воду, а качество атмосферы, как сообразил теперь Траффорд, было результатом работы большого воздухоосушителя, подвешенного к потолку.
Кроме Траффорда и Кассия, в комнате находилось с полдюжины мужчин и женщин. Все они сидели за маленьким круглым столом, на котором стояли чайник, бутылка вина и тарелка с простым печеньем неизвестного Траффорду сорта. Все остальное пространство вокруг было заполнено книгами — старыми книгами в потертых обложках. Когда вошел Кассий, никто из сидящих за столом даже не поднял взгляда — так они были поглощены своим занятием. Перед каждым из них лежало по книге, и каждый сгорбился над нею, время от времени прихлебывая чай или вино.
— Это одна из наших читален, — шепотом объяснил Кассий.
Сначала Траффорд не понял, зачем он шепчет. Было очень странно слышать, как кто-то говорит не надсаживаясь, а эта комната к тому же была изолирована от внешнего мира. Потом он сообразил, что Кассий не хочет мешать людям за столом — не хочет нарушать их сосредоточенность.
Траффорд ощутил прилив восторга. На его памяти никто никогда ни на чем не сосредотачивался.
Ни один видеоэкран не показывал одну и ту же картинку дольше нескольких секунд, а в любом разговоре собеседники перескакивали с темы на тему еще быстрее. В конце концов, важным отличительным признаком истинно верующего человека была манера всегда говорить первое, что пришло в голову, причем как можно громче. Нужды сосредотачиваться не возникало никогда: Бог знал все, а вы действовали по указке Храма. Так чего же тут сосредотачиваться?
Но в этом необычном помещении сосредоточенности было в избытке. Спокойной, целенаправленной сосредоточенности. Больше всего на свете Траффорду хотелось сейчас присоединиться к этим незнакомцам вокруг стола. Между прочим, там даже был один свободный стул!
— Это книги, которые мы собрали и продолжаем собирать, — пояснил Кассий. — После потопа, когда землю начала затягивать тьма невежества, за это дело взялись первые из новых гуманистов. Конечно, многие книги утеряны. Часть их сгнила от сырости, а потом, когда вера заменила разум, книги стали перерабатываться на сырье для религиозных брошюр и использоваться в качестве топлива или туалетной бумаги. Но кое-что мы спасли и продолжаем спасать. Даже сегодня еще можно найти старые книги где-нибудь в стенных щелях или в канализационной системе. Я сам однажды нашел Платона, Эсхила и Аристотеля в курятнике — он был выложен ими изнутри.
Траффорд никогда не слыхал ни о Платоне, ни об Эсхиле с Аристотелем.
— Мы хватаем их, где только найдем, — продолжал Кассий, — чистим, сушим, восстанавливаем — а главное, читаем. Мы взяли на себя обязательство переварить и усвоить все знания и всю литературу прошлого.
— Вы их сканируете? Переводите в цифру?
— Нет. Безопасна только бумага. Власти пристально следят за тем, чтобы в сети не появлялось ничего крамольного. Мы выяснили — и дорого за это заплатили, — что они постоянно ищут там ключевые слова и фразы. Да, рассказ или стихотворение могут некоторое время оставаться незамеченными; не думаю, что обычный полицейский или старейшина Храма способны распознать сонет Шекспира, хоть бей их резиновой дубинкой. Но есть ключевые имена и области знаний, которые преследуются беспощадно. Как вы можете догадаться, это те самые имена и области знаний, которые представляют основной интерес для каждого гуманиста. В первую очередь это Дарвин и эволюция, потому что теория эволюции — кредо, лежащее в самой основе движения сопротивления, но есть еще и тысячи других: Галилей, Коперник, парниковый газ, Том Пейн и его "Права человека", Большой взрыв, Джордж Бернард Шоу, Исаак Ньютон...
