Валерий Зеленогорский - О любви (сборник)
Девушка попалась смелая, самодостаточная, все у нее свое – зарплата, квартира, и ждать, когда ее увидят и позовут в светлый терем, ей не надо, а вот отдуплиться в пятницу с хорошим мужчиной для здоровья Бог велел. У нее все было в порядке, никаких видимых изъянов типа горба и косоглазия, все нормально – грудь есть, две ноги и пахнет хорошо.
Сергеева она прижала крепко, опросила, кто, что, он отвечал, хотел проникнуть во внутренний мир, но танец закончился.
Дружок спрашивать стал: знаешь ее? Не знаю, честно ответил Сергеев и рюмочку хлопнул, чтоб волнение унять в одном интересном месте, даже не думал, что у него такая неадекватная реакция.
На сцене опять запели про «Я куплю тебе дом» группы «Лесоповал». Песня хорошая, но двусмысленная. Сергеев решил не приглашать объект вожделения, чтобы не было соблазна нарваться на серьезные отношения, но послал через официантку бутылку чилийского вина – недорого и прилично. На этикетке написал свой телефон и получил эсэмэс с благодарностью и просьбой следующий танец зарезервировать для нее.
Он заметил, как она встала из-за стола, прошла к сцене и пошепталась с музыкантами.
Мужик на сцене сказал: «Для Маши и Сергеева звучит эта песня».
«Путники в ночи» зазвучала, и Сергеев пошел к столу – эту песню он знал, играл в ансамбле в девятом классе на басу. Всего четыре струны, а стоишь, как Пол Маккартни, и бабы все твои.
Танец оказался довольно жарким. Девушка, видимо, времени даром не теряла, накатила уже минимум два по 0,5 л и начала изучать Сергеева тактильным способом. Сначала ушко, потом брюшко, во втором куплете засосала его губищами своими почти до пояса. Хорошие легкие у девушки оказались, чуть не задохнулся Сергеев, да и боялся, что следы на рубашке останутся от ресниц махровых, как крылья у летучей мыши.
Расцепив руки, пара на время распалась, и Сергеев шатаясь вернулся за стол, другу принесли рыбу. У Сергеева зазвонил телефон, и он вышел ответить жене, что у него все хорошо. Это было чистой правдой, голос его слегка вибрировал. Опытная женщина по голосу всегда определит, сколько благоверный принял на грудь, и сказала мягко: возьми паузу и закажи горячее.
Во время танца он договорился с девушкой. Она сказала, что через дом отель «Подушка» и она каждую пятницу бронирует его на пару часов для стремительного безопасного секса. Девушка удивляла и манила красотой и простотой…
Сергеев плохо подготовился. Она поняла и сказала, что у нее все есть, всего одна пачка. Он не сказал, но подумал: целая пачка для него чересчур; договорились уйти через десять минут, клиент был готов упасть на свою амбразуру.
За столом скучал дружок, и перед ним стояла рыба, он ее есть не собирался. Сергеев вспомнил приказ жены и решил ее съесть, хотя рыбу не любил – с детства ему говорили, что она хороша для мозга, он считал, что с этим у него полный порядок. Но заметил, что рыбу стало есть очень много людей.
Первый кусок с ходу встал поперек горла, косточка деликатесной рыбы стала бревном, и дышать стало тяжело, друг похлопал по спине и вогнал ее в самую трахею, Сергеев надулся, покраснел и потерял сознание.
Вместо подушки и подружки в отеле он дышал в резиновую и кислородную и ждал, когда по встречной полосе его довезут до института Склифосовского.
Дело было очень серьезное, в нем ковырялись долго, он еще лежал в больнице два дня, хотели делать операцию, но его страдания увидели на небе и зачли: соблазн был, а греха не было – за это не убивают.
Утром перед операцией пришла жена. Он написал на бумажке ей все счета и ячейки, где хранил наличность, попросил прощения за все и очень пожалел, что соблазнился этой тварью, которая его чуть не сгубила, и он, не дай Бог, не смог бы увидеть своих сладких деток и дождаться, когда они вырастут.
Только по месту жительства, если желание появится, так он решил, и дышать стало легче.
Сергей-Алексей и Таня-Тамара
Сергей-Алексей (далее СА – второе имя он придумал для сетевых игр и порносайтов) пережил развод с женой тяжело, осталось мерзкое ощущение от прожитого года с человеком совершенно из другого измерения.
Когда тебе тридцать и более-менее ты устроен, твоей маме кажется, что пора и внуков понянчить, она заводит эту канитель: пора-пора.
Обидеть маму может только зверь дикий, а если еще она в единственном числе вытянула тебя на своих руках, отказала себе в личном счастье, чтобы не омрачать детство мальчику отчимом, тут совсем не поспоришь, если ты не животное.
Папа с чудной фамилией Хинштейн растворился на просторах исторической Родины, оставив после себя двухмесячного ребенка и семитскую внешность, не позволяющую сомневаться, что фамилия Лисьев (мамина) взята напрокат.
К папе у СА вопросов не было, но претензии были, всю сознательную жизнь он ненавидел его за свой нос, курчавость волос и брошенную маму, отказавшуюся уехать в пустыню Негев; она была патриоткой и сына так воспитала.
Когда мама сказала «пора», СА был еще не готов: работа и здоровая сексуальная жизнь по расписанию устраивали его, девушки ему отказывали часто, но проститутки – никогда.
Любви он не ждал, хватило первой попытки в шестнадцать лет, когда, влюбившийся в участкового врача из своей поликлиники, он специально заболевал, выучив по медицинской энциклопедии все симптомы редкого недуга щитовидной железы, только для того, чтобы ее чаще видеть.
Лечила она его, как могла, но приходила часто, ее грудь и курносая попка давали серьезный лечебный эффект. Он страдал по ней, пыхтел во время осмотров и даже написал тетрадку стихов, одно из которых напечатали в газете «Собеседник».
Ответного чувства не случилось, у нее был муж-милиционер, он свое дело знал хорошо, так как не имел проблем с обменом веществ. Имея дома такого коня, доктор по сторонам не смотрела, поэтому прыщавые юноши, горящие от избытка гормонов, ее не трогали.
А он хотел ее трогать, но боялся милиционера. Когда врач сказала ему, что его проблемы пройдут после начала половой жизни, он понял, что любовь – штука тонкая, и купил на деньги, отложенные на новый винчестер, себе девушку в сауне, стал взрослым и врача-вредителя забыл, навсегда отказавшись от услуг традиционной медицины. Он лечился, как пигмеи, лепешками слоновьего дерьма, высасывая из него полезные соки, узнал он о нем от соседа, кадрового разведчика в отставке, у которого этого дерьма был целый чемодан.
Мама сказала: надо жениться – и даже нашла ему девушку, дочь знакомого адвоката, девочка уже была на стартовой позиции: двадцать пять лет, все при ней, а мужа нет.
Есть такая порода девушек: нет в них огня на первом уровне, а вот на втором – мартеновская печь дьявольского огня, вот такой случай был у нашего фигуранта.
Хорошо училась, косы заплетала, поздно не приходила, все с умом, мама-папа, бабушке подарочек, а внутри чистая змея, на вид мраморная сука, мускул не дрогнет, все себе говорит, наружу только слова правильные и улыбка, от которой рожу сводит.
Звали ее Тамара, но она всем Таней представлялась: чем Таня лучше Тамары, никто не знает, но эта была Таня-Тамара (далее ТТ).
Эта херня с двойными именами свидетельствовала о стойком раздвоении личности, это люди с двойным дном, разделенные пополам, где две разные половины ненавидят друг друга, но разделить в одном человеке этих сиамских близнецов невозможно и жить им в одном теле тоже.
Высоко договаривающиеся стороны встретились в кинотеатре «Пятое авеню» на «Октябрьском поле», узнали друг друга без проблем, хотя обменялись фотографиями в Сети: он послал фотографию своего кота – голого с зелеными глазами, он звал его «моя сладкая голая сволочь», она тоже собрала портрет из попки Анджелины Джоли, ног Линды Евангелисты и своего лица с элементами Клаудии Шиффер и Марлен Дитрих.
Встреча была хороша, фильм – полное говно, девушка воспитанная, только ведро поп-корна слегка смутило СА, он не любил фаст-фуд и прочие быдлячие штучки.
Съев суши и поговорив ни о чем, разъехались – он на своей «япошке», она на 207-м «пыжике» цвета болотной травы.
Еще две недели вялой переписки в Сети, две пятницы: в первую – театр Фоменко и ужин в «Фак-кафе», а во вторую – ужин в ресторане «Жеральдина» на Остоженке и посещение «Водка-бар», где танцуют девушки-тридцатилетки, пьяные и безутешные, потому что впереди два выходных дня, во время которых придется выть или ездить на своей взятой в кредит «мазде» по пустому городу и делать морду, что все у нас «бест».
На третьей неделе из приличий требовался решительный шаг, нужно было или ехать в пансионат на выходные на проверку боем, или послать сообщение, что срочная командировка в центральный офис в Европу на три месяца свалилась, как сосулька в мартовский день.
СА решил, что будет пансионат, раздумывал недолго: секс будет по-любому, кто откажет потенциальному жениху, а там посмотрим, как фишка ляжет, а что ТТ ляжет, он не сомневался.
