Джонатан Троппер - Книга Джо

— Отличный был день, а? — говорю я.

— Лучше не бывает.

Он откидывается на спину и натягивает на себя одеяло.

— Мне надо отдохнуть, — говорит он, — приходи завтра, если сможешь.

— Конечно, — говорю я и поднимаюсь, чтобы уходить, одновременно обдумывая слова Уэйна. Черт его знает, может, в этом что-то и есть, а может, он просто обкурился.

— Джо, — говорит он, — не забывай о том, что случилось с койотом, после того как он решил не бежать над пропастью.

— А что с ним случилось?

Уэйн улыбается криво и слегка безумно:

— На него упал гребаный рояль.

Спустившись на первый этаж, я обнаруживаю, что в гостиной меня поджидает миссис Харгроув.

— Хочу тебе кое-что показать, — говорит она. Она проводит меня через вереницу стеклянных дверей в кабинет, который полностью заставлен нераспечатанными коробками, большими и маленькими. На упаковке — названия крупных магазинов, торгующих по интернету. Тут есть все: электроника и сувениры, музыка и книги, одежда и обувь. Я поворачиваюсь к миссис Харгроув, которая смотрит на коробки с подозрением, неприязненно морща лоб.

— Что это? — спрашиваю.

— Он покупает всякие вещи, — говорит она шепотом, как будто раскрывает страшную семейную тайну, — круглые сутки. Заказывает все это через свой проклятый компьютер.

— Зачем?

— Откуда я знаю? — говорит она срывающимся голосом. — Я каждый день получаю посылки. А когда они приходят, он не желает их открывать. Положи, говорит, сюда.

Я в замешательстве смотрю на коробки. Их, наверное, штук сорок, а то и пятьдесят, они лежат на полу беспорядочными кучами.

— А вы его спрашивали? — говорю я.

— Конечно спрашивала, — полуговорит-полушипит она. — Он ничего не отвечает. Не думаю, чтобы он вообще помнил, как их заказал.

— Мне кажется, это у него из-за его болезни, — говорю я. — От нее бывает какое-то слабоумие.

Она измученно смотрит на меня.

— Что же мне делать со всеми этими вещами? — говорит она, переводя взгляд на не дающие ей покоя коробки. — Что прикажете с ними делать?

Я вскоре ухожу, а она по-прежнему в полной безысходности стоит перед грудой нераспечатанных посылок.

Глава 19

Буш-Фолс назвали в честь пары среднего размера водопадов, питавших реку Буш в лесу неподалеку от бульвара Портерс. Про эти водопады ходила такая история: будто бы однажды парочка старшеклассников заехала на машине на обрыв над водопадами, чтобы уединиться. Когда их поцелуи достигли определенного накала, девушка в порыве страсти предложила своему возлюбленному доказать его любовь к ней и прыгнуть в водопад, пообещав, что в награду он получит ее девственное тело. Он, конечно, немедленно кинулся в стремительную ледяную струю, и его понесло к водопадам. Тут версии расходятся: одни рассказчики утверждают, что сей подвиг он совершил голышом, другие — что полностью одетым. Кто-то говорит, что он сломал руку об один из торчавших из воды камней у подножия водопада, кто-то — что он вынырнул невредимым. Вокруг этих и других деталей ведутся нескончаемые споры: поколение за поколением обсуждает их с жаром толкователей Талмуда, но все сходятся на том, чем эта история завершилась. Парень, мокрый и дрожащий, с победой возвратился в машину и обнаружил свою подругу на заднем сиденье восхитительно обнаженной — она была готова исполнить свою половину сделки и согреть его сладостным теплом невинного пока тела.

Не удивительно, что та часть леса, которая непосредственно примыкала к водопадам, стала излюбленным местом для свиданий. И если ты — девчонка и пока не готова, чтобы к тебе притронулись, то лучше обходи водопады стороной, потому что если уж ты соглашаешься ехать к водопадам, считай, ты сказала «да». Ну а если ты — парень и пока не готов проявить инициативу, то откуда ты вообще такой взялся? С хорошей периодичностью самые отчаянные парни в состоянии крайнего гормонального возбуждения кидались в бушующие воды, заручившись предварительно соответствующим обещанием со стороны подруг. Иной раз дело заканчивалось летальным исходом, но такие случаи только подогревали ажиотаж, и со временем сложился следующий обычай: если во время вашего свидания кто-то прыгнул в водопад, то вы просто обязаны были если не вступить в настоящий половой акт, то, по крайней мере, серьезно продвинуться в ваших обычных утехах.

Этому правилу и последующим поправкам к нему на удивление ревностно следовали подростки обоих полов: никакие распоряжения властей не соблюдались так неукоснительно, как этот негласный общественный договор. Как игра в бутылочку в пятом классе, он как бы создавал правовое и коммуникационное поле в области развития сексуальных отношений, где иначе царил бы полный хаос. Оглядываясь назад, кто-то может сожалеть о потере девственности на заднем сиденье автомобиля: вроде бы не романтично и пошло. В основном, конечно, такие вещи беспокоили девчонок, парни были готовы заниматься сексом хоть в мусорном баке. Но если это произошло у водопадов, ты как бы продолжал давнюю традицию, освященную временем. В этом сквозил перст судьбы, словно местность эта была историческим наследием, любовным талисманом буш-фолских подростков.

Мы с Карли расстались с девственностью именно там, на заднем сиденье отцовского «понтиака»; был холодный январский вечер, падавший снег, словно полог, накрыл запотевшие окна, из динамиков звучал «Беззаботный шепот» Джорджа Майкла. И по сей день при звуках начальных аккордов этой песни я немедленно вспоминаю тот вечер. Что хотите говорите про секс на заднем сиденье, но тридцать миллионов возбужденных подростков не могут ошибаться. «Подними-ка на секунду эту ногу. А теперь руку вот сюда. Так нормально? Нет, не так. Немного повыше. Ой, прости, пожалуйста. Сейчас, сейчас: вот, теперь хорошо». Нам пришлось совершить много неловких движений, прежде чем все проникло куда надо, и только я вошел в ритм, как откуда ни возьмись в моем сознании возник роскошный образ распластанной Люси в бикини, и я извергнулся в Карли, словно бушующий вулкан.

— Прости, — сказал я, страшно краснея, — ты, наверное, не успела ничего почувствовать.

Карли беззаботно улыбнулась и подарила мне теплый поцелуй, отметая тем самым все мои извинения.

— Главное, мы это сделали, — победно объявила она.

— Больно было? — спросил я.

— Совсем не так, как мне говорили, — сказала она. — Я всегда подозревала, что вся эта пропаганда — только для того, чтобы мы подольше оставались девственниками.

Я засмеялся и сказал, что люблю ее. Она ответила тем же, и очень скоро мы повторили попытку. На этот раз я смог продержаться подольше, доведя ее до шумного, необузданного оргазма.

— М-м-м, — проурчала она после, лежа у меня на груди, — на этот раз гораздо лучше.

— Все для вашего удовольствия, — сказал я, чувствуя себя настоящим сексуальным гигантом, хотя член мой скукожился у нее внутри, как черносливина.

— Вот что, — сказала Карли, свернувшись калачиком в моих объятиях. — Теперь будем заниматься этим круглые сутки.

Подростки, впервые вкусившие секса, подобны Колумбу, причалившему к берегам Нового Света: хотя у них под самым носом разгуливают миллионы местных жителей, они все равно убеждены, что являются первооткрывателями. Мы занимались этим повсюду: в отцовской машине, в джакузи ее родителей, в моей кровати, пока отец был на работе, а однажды — в кабинке женского туалета в торговом центре, чего я никому не посоветую. Нас ничто не могло остановить. В течение какого-то времени мы практически всегда пребывали либо в состоянии прелюдии, либо послевкусия, и жизнь была прекрасна. Но тут Сэмми с Уэйном сошлись, и все полетело к черту.

По всей видимости, не одни мы с Карли погрузились в пучину необузданного подросткового секса. Совершенно без нашего ведома Сэмми с Уэйном проходили свою собственную школу сексуального опыта, только им приходилось это делать втайне ото всех. Они даже не сказали мне, что снова начали разговаривать. Я узнал об этом вместе со всеми, когда ничего не подозревающая мать Уэйна, ярая христианка, вошла однажды вечером в его комнату и застала их с Сэмми обнаженными и разгоряченными. Подробностей последовавшей неприятной сцены я не знаю, но кончилось все тем, что Уэйна выставили из дома. Несколько ночей он провел в доме Сэмми, но когда миссис Харгроув узнала, что Уэйн живет с ним, она ворвалась в дом Хаберов, требуя, чтобы ее сын немедленно проследовал за ней и прямиком отправился к священнику. Уэйн к матери выходить отказался, и в конце концов Люси пришлось захлопнуть перед ней дверь и даже запереть на замок — потому что ярость миссис Харгроув грозила перерасти в насилие.

Элейн Харгроув простояла на морозе добрый час, громогласно оплакивая своего сына и костеря Сэмми и Люси, пока соседи наконец не вызвали шерифа Мьюзера. Он появился через десять минут и в итоге жарких переговоров смог убедить практически невменяемую женщину сесть к нему в машину. После этого он постучался к Люси и настоял на встрече с Уэйном, который засвидетельствовал, что отнюдь не находится в доме вопреки собственной воле, как утверждает его мать. Мьюзер отвез мать Уэйна домой, по дороге наслушавшись, конечно, порядком от обезумевшей женщины, и посоветовал мистеру Харгроуву обратиться к семейному врачу за успокоительным. Тем же вечером доблестный шериф сообщил своему сыну, Мышу, что не желает, чтобы тот после игр и тренировок мылся в одном душе с гомосексуалистом. Наверняка отец еще из комнаты не успел выйти, как Мыш уже схватился за телефон, и наутро вся школа знала про Сэмми и Уэйна.