Поль Виалар - Жатва дьявола
Адель обдумала, как ей сблизиться с Люсьенной, и с некоторым трудом достигла этого. Для начала она все находила себе какое-нибудь дело в той стороне, куда Люсьенна водила пастись свою корову. Адель здоровалась с женой Альсида и как-то раз обменялась с нею несколькими словами. А потом спросила, есть ли вести от Альсида. Люсьенна держалась настороже, — очевидно, муж настроил ее против Женетов и велел избегать знакомства с ними. Однажды, проходя по дороге, вдоль которой Люсьенна пасла корову, Адель сказала:
— А поди, не мало времени вы теряете на то, чтобы пасти свою корову.
— Еще бы! — ответила Люсьенна. — Да надо же ее кормить.
— Будь у вас луг, вы могли бы туда водить корову, ходили бы днем доить ее, а вечером пригоняли бы домой.
— Во-первых, у нас нет луга, да и корова-то одна-единственная.
— Можно было бы устроиться, — сказала Адель.
Люсьенна, став любовницей Обуана, находила очень скучным и недостойным себя терять время на то, чтобы часами пасти корову вдоль дорог, то и дело меняя ей место.
— А как устроиться? — спросила она.
— У нас вот шесть коров, и кто-то должен же их стеречь. А что шесть, что семь, разницы никакой.
— А трава-то?
— Ну сколько она там съест травы? Не разоримся. Да ведь Альсида в армию призвали, как же не оказать военному человеку услугу. Да еще и то не надо забывать, что он, может, нам родней приходится, кто его знает, в конце концов. А когда была война, нас ведь без помощи не бросили. Господин Обуан, например.
— Так вы согласитесь?
— Надо же помогать друг другу. А потом, — добавила Адель с грубой шутливостью, — вам свободнее будет ездить в Шартр, к своей тетке.
Люсьенну очень соблазняло предложение, но она не сразу его приняла. Только в тот день, когда и в самом деле захотелось съездить с Обуаном в Шартр, она сказала Адель, встретившись с нею у дороги.
— Вы не раздумали насчет моей коровы?
— У нас, милая, что сказано, то свято.
— Так уж, пожалуйста! На один только день! Мне в город надо съездить. Я, конечно, могу попросить господина Обуана, да только…
— Ну, разумеется, — прервала ее Адель. — Лучше не просить, а то пойдут сплетни. Вам когда надо в город?
— Завтра.
— Ну и хорошо. Приведите завтра корову на луг, а послезавтра возьмете ее.
Так и уговорились, и когда Люсьенна через сутки пришла за своей коровой, та оказалась жива, здорова, подоена, молоко слито в бидон, и Адель, как будто случайно придя на луг, сказала:
— Хороша у вас коровка! Тридцать литров дает играючи. Ведерницу прокормить стоит не дороже, чем дрянную коровенку. Я бы хотела, чтобы у нас все коровы были такие, как ваша. Мы ее доили, когда время приходило, потому что пропускать дойку не годится, — корова тогда сбавляет молока. Я даже лишний разок ее подоила, чтобы раздоилась она.
Люсьенна окинула взглядом выгон.
— Да уж нечего сказать, на зеленой сочной травке и молоко у коровы хорошее. У вас тут благодать. Да, уж нечего сказать! Я и в город-то съездила со спокойной душой.
— Так вот, пожалуйста, приводите когда угодно.
— Я не стану надоедать.
— Но я же вам говорю, для нас разницы нет. Вы сами корову приведете, сами домой ее заберете, для нас хлопот никаких. Хорошо повеселились в Шартре?
Хорошо ли Люсьенна повеселилась? Адель нисколько в этом не сомневалась. А ее самое Мишель ни разу не брал с собой в Шартр. Но она не завидовала. Альсид сказал в объяснении с ней: «Надо смотреть дальше постели». И уж Адель-то смотрела далеко!
— Знаете, все-таки приятно повидаться с теткой. У меня, кроме нее, никакой родни нет. Она держит булочную и кондитерскую. Вот попробуйте, я вам привезла слоеный пирог. Вкусный!
Адель взяла подарок, поблагодарила, радуясь, что началась полоса добрососедских отношений.
— Мы это вместе скушаем, в компании с вами.
Теперь они встречались, беседовали. Однажды Мишель Обуан сказал Адель:
— Ты, кажется, видаешься с Люсьенной?
— Да. Она мне нравится. Как видишь, не только тебе одному.
И Адель принялась расхваливать Люсьенну, ее хорошенькое личико, ее фигуру, ее веселый нрав.
— Вот это женщина! — воскликнула она.
— И это ты говоришь?
— А что ж? Я теперь старая, что было, то прошло, не вернешь. Я тебя очень люблю, но между нами все кончено или вроде того. Да и муж мой возвратился. Ну и вот, я рада, что ты на такую красотку наткнулся, повезло тебе, можно сказать.
— Но ведь Альсид-то вернется, — сказал Обуан с озабоченным видом.
— Поговорим об этом через год, перед тем как он отслужит.
До тех пор пока Альсид вернется с военной службы, наверно, произойдет не мало событий, таких, о которых мечтала Адель.
— Так ты, значит, не ревнуешь?
— Я же тебе сказала. Мне приятно, что ты счастлив.
— Ты ничего ей не говорила… насчет нас с тобою?
— Ну, за кого же ты меня принимаешь?.. Про это только мы с тобой должны знать. Если ты иной раз захочешь позабавиться, подай знак, я не откажусь, ну а больше ничего. Конец.
Обуан обнял ее за талию.
— Славная ты баба, — сказал он.
Два дня спустя Люсьенна привела свою корову на луг Женетов и, присев там с Адель в тени, под кустами живой изгороди, сообщила:
— Мишель мне сказал.
Адель уклонилась от прямого ответа.
— Мишель-то? Всегда он был нам добрым другом. Когда мы с матерью маялись тут одни во время войны, он мне и советы давал, и помогал. Добро не забывается. И если я вам оказываю услугу, то вроде как для него стараюсь.
— Да, — ответила Люсьенна, — я понимаю.
— Мишель Обуан — самый подходящий для вас мужчина, — добавила Адель.
Больше ничего о Мишеле в тот день не говорили. Но мало-помалу при встречах, для которых Адель, несмотря на бесконечные свои работы, находила и время, и всевозможные предлоги, они перешли к доверительным разговорам, к советам.
— Вы, Люсьенна, не такая женщина, чтобы вам надсаживаться на работе. Это хорошо для меня, я настоящая крестьянка, деревенская баба. А как посмотришь на вас, на ваши ножки, на беленькие ваши нежные ручки, так и подумаешь: вот красотка, не хуже тех дам, каких рисуют в модных журналах. Такая женщина, как вы, Люсьенна, должна жить в свое удовольствие.
— Я тоже так думаю, — соглашалась Люсьенна.
— Да, в свое удовольствие. Чтобы у вас были и автомобили, и дорогие меха.
— Ну, я так высоко не заношусь.
— И напрасно. Мишель от вас без ума, он мне сам это говорил еще вчера. От своего счастья не отказывайтесь.
Минутами лицо Люсьенны хмурилось.
— Вы что, Люсьенна? Об Альсиде думаете? — спрашивала Адель.
Люсьенна не могла этого отрицать. Авантюру с Мишелем Обуаном она затеяла по совету мужа, а теперь роман с ним, как это ежедневно доказывала ей Адель, захлестнул ее, и она испытывала угрызения совести. Адель успокаивала ее:
— Да зачем вам тревожиться? Ведь Альсид ничего не знает, ему и горя мало. А если и знает, так думает, — это, мол, пустяки. Пользуйтесь золотыми денечками: два раза молодость не приходит; я вот уже старая стала, так что можете мне поверить. А было время, и я потешилась. Успеете еще печенку себе растравить, придет такая пора.
Мишелю она говорила:
— Она ведь молоденькая. Ты, смотри, не забывай об этом. Старайся ей удовольствия предоставлять, да не только в постели. Показывай ей то, се, даже в Париж ее свози, не скупись; води ее и по театрам и на танцы, покупай ей платья и всякие украшения, которые ей к лицу, а тебе сделают честь, когда ты с ней на людях бываешь. Она — настоящая женщина… Не для того, говорю тебе это, чтобы ты женился на ней, но ведь не всегда так будет, так ты ее побалуй, она тебя за это больше любить будет.
— У меня денег таких нет, — отвечал он.
Адель пожимала плечами:
— Ну чего там! Ты же богатый, только вот наличных нет, зато земля у тебя есть, хорошая земля. Да еще мне говорили, что некоторые, у кого в деньгах нехватка, ездят в Шартр, в клуб Марсо.
— Я бывал там.
— И что ж? Выигрывал?
— Один раз двадцать тысяч франков отхватил!
— Ну вот, видишь! Если даже ты кой-когда и проиграешь, ты это можешь себе позволить, ты ведь не какой-нибудь бедняк.
Прошло немного времени, наступила осень, хозяева уже начали выручать деньги за проданный хлеб нового урожая, и однажды Мишель Обуан сказал Адель, встретив ее на дороге.
— Здравствуй, добрый вечер! Вчера в Шартре я продал хлеб, получил тридцать пять тысяч!.. Там были братья Буано, Артур, Каррон и еще другие. Они заложили партию в покер. Я совсем и не знал этой игры а она, оказывается, увлекательная. Я у них семь тысяч сгреб.
— Хорошо! — сказала Адель. — Деньги к деньгам льнут! А про себя подумала: «У кого деньги есть, не умеет их беречь!»
Глава V
Теперь Люсьенна поверяла Адель свои радости и тревоги:
— Конечно, приятно жить на широкую ногу. Спасибо Мишелю, но иной раз страшно становится.
— Да ведь он в карты выигрывает.
