Олег Куваев - Олег Куваев Избранное Том 1
Лет семьдесят назад с Шаваносовым происходило следующее.
Костер горел дымно и плохо. На тайгу давно уже опустился вечер. Верхушки деревьев еще краснели в закате, а внизу уже ложился легкий ночной туман.
Шаваносов перестал дуть на огонь, разогнулся, потер слезящиеся глаза. Он был худ и грязен. Голова в войлочной шляпе, на шею, затылок и уши опускалась тряпка от комаров.
Он подбросил в костер остатки дров, взял топор и пошел в сгущавшиеся сумерки леса. Взгляд его остановился на сухой лиственнице, торчащей на маленькой, заросшей травой прогалинке. Он перехватил топор и пошел через прогалину. Неожиданно дерн стал оседать. Шаваносов сделал несколько больших шагов и провалился.
Он медленно погружался в трясину.
— Господи! Яви волю твою, - тихо сказал Шаваносов.
— Своевременное обращение, - раздался насмешливый голос.
Шаваносов вскинул глаза. Человек в добротном парусиновом костюме, меховой дошке как будто вырос из тумана. Крепкие сапоги, бородка, в руке он держал короткий винчестер. Незнакомец насмешливо смотрел на Шаваносова.
— Кто вы? - спросил Шаваносов.
— Господь явил свою волю. Но господу надо помочь. Топор можете кинуть?.
Шаваносов размахнулся и швырнул топор.
Незнакомец ловко поймал его. В два удара он срубил лиственницу. Кинул ее Шаваносову.
— Держите, любезный. Сейчас я вас вытащу! Вот уж не думал быть посланцем господа.
Он срубил еще несколько тонких березок и снес их к краю болотца.
— Вы кто? Не дьявол ли? - спросил Шаваносов. Он держался теперь за лиственничный ствол.
— Хо–хо! Узнаю российского интеллигента. Мистика заедает. И главное: отсутствие логики. Что в Якутии, что на Тверской.
Говоря все это, незнакомец ловко выкладывал на трясине дорожку из срубленных стволов.
Облепленный грязью, вздрагивающий от холода, Шаваносов доставал из мешка сухую одежду. Незнакомец лежал, подперев голову локтем, и насмешливо смотрел на него.
— И все–таки, господин Шаваноссв, я в который раз прошу объяснить цель вашего путешествия. Все–таки я ангел–спаситель.
— Я ищу местожительство чудеснейшей птицы. Розовой чайки, - устало сказал Шаваносов.
— Жар–птица! - поднял голову незнакомец. - Оставьте, милейший, эти небылицы для якутов. Они всему верят.
— Она есть. Просто люди забыли, что она существует въяве.
— Допустим, есть. Зачем она вам?
— Испокон веку человек ищет прекрасное. Прикоснувшись к таинству красоты, люди становятся лучше.
— Хотите переделать человечество с помощью птички? Старо как мир! И куда вы денете купца первой гильдии Шалимова?
— Откуда вы знаете про Шалимова?
— Заглянул в ваш дневник, пока вы спали. Я иду за вами неделю. Я от природы, знаете, любопытен. Из любопытства, знаете, торчал в Сорбонне, затем в Гейдельберге. Искал россыпи знаний, но вовремя понял, что рациональнее искать другие россыпи, настоящие. У здешних людей я закончил еще один университет - таежный. Профессура его не знает бритвы и мыла, но в отличие от Сорбонны и Гейдельберга здесь твердо знают предмет. Я авантюрист, Шаваносов! Рассорился с проводниками. И вижу, топаете вы. По виду босяк–старатель, что само по себе интересно. Кстати, совет: нельзя так опускаться. Вас могут легко пристрелить. Лоток в сочетании с рваной одеждой - это в тайге опасно. Я решил последить. Может быть, вы идете не с места, а к месту. Потом заглянул в дневник и понял, что ошибся. У вас в роду не было казаков?
— Каких?
— Крепких ребят, покорявших Сибирь порохом и крестом. Может быть, у вас карта предка? С человечками и крестиком в нужном месте. Я ее не нашел. Хотя, признаться, искал. Держите в голове?
— Я ищу розовую чайку. Целей иных у меня нет.
— И именно под эту птичку Шалимов дал вам деньги на экспедицию.
— Если я что–нибудь найду, Шалимову отходят права первооткрывателя.
— Вы пропадете без меня, господин Шаваносов. Ружье вы потеряли. Кстати, я его подобрал. И спрятал. Вам оно ни к чему, пока я здесь. Я хочу посмотреть… гнездовье. Из любопытства. И…. можете не опасаться меня. Кстати, три года назад в верховьях Вачыгана эвенк нашел гнездовье. Ветер выдул песок, и остались желтые камушки. Как яички. Эвенк сгинул. Кое–кто… Почему не я? Где логика? Нет, я должен вас охранять, Шаваносов.
ВНИЗ ПО РЕКЕ
Облепленная грязью машина въехала в таежный поселок. Вперемежку с потемневшими от времени домиками стояли новые двухэтажные деревянные дома, и улицы были засыпаны стружкой, щепками - обломками досок.
Машина остановилась у новенького двухэтажного здания с вывеской на фанере: «Хангарское геологическое управление».
— Прибыли, - сказал шофер.
— Это что? - спросил Сашка.
— Хангар. Поселок, неизвестный на картах.
— А Буюнда? Ты же у отвилки на Буюнду обещал меня высадить.
— Это, парень, двести километров отсюда. Проспал ты отвилок.
Шофер достал бумажки из ящичка.
— Пойду машину сдавать.
Сашка вышел из кабины. Обогнул машину, вплотную подошел к шоферу.
— Ты что, шутишь? - он остановил за телогрейку собравшегося было уходить шофера. - Ты объясни все–таки.
— Дорогу видел? Одному по ней можно ездить? А такие, как ты, не спешат.
Шофер резко вырвал телогрейку и пошел прочь.
— Эй, постой! - крикнул Сашка.
— Сапоги и ватник оставь себе… путешественник. - Шофер вошел в управление.
Сашка двинулся за ним. Длинные коридоры были пусты и тихи.
Сверху слышался треск машинки. Сашка поднялся наверх по деревянной скрипучей лестнице.
В крохотном кабинете сидела женщина.
— Вам кого?
— Начальник есть? - спросил Сашка.
— На связи. По коридору направо.
Сашка пошел. В комнате по коридору направо пищала морзянка, хрипел динамик, и на двери висела краткая вывеска: «Посторонним! В радиорубку! Категорически! "
Сашка остановился у двери.
— Сорок пятая. Сорок пятая. Как слышите? Прием. Кто на рации? Здравствуйте. Хавелев! Да, Хавелев! Прием. Принято. Двенадцатая. Хавелев, вызываем двенадцатую. Прием…
Сашка отошел к стенке, закурил.
— Что? - взорвалось за дверью. — Как ушли? Всех каюров на поиск. Сколько пропало? Оленей сколько? Все? Третьи сутки? Под суд! Под суд тебя отдам, Димитренко!
Радиошум и энергичный голос Хавелева бушевали за стенкой, куда вход был категорически…
Сашка прислонился к стене, решил ждать.
— …Ничем не могу помочь, - выслушав Сашку, сказал товарищ Хавелев, свирепого облика грузный мужчина. - Весной! Весной я тебя ждал, дорогой товарищ. Весной были люди нужны.
— Не так меня поняли. Я спрашиваю совета: как проще выбраться, чтобы попасть на восток.
— Ты что: странник? - изумился Хавелев.
— Сексурдах. Мне надо на Сексурдах.
— Сек–сур–дах! Значит, не просто странник. Завтра наш бот идет вниз по реке. Там порт. Попробуй оттуда.
— Спасибо, - сказал Сашка.
— Я за спасибо бродягам не помогаю.
— А за что вы им помогаете?
— Поможешь завхозу. Доплыть. Получить. Погрузить.
— Договорились.
— Ночевать в общежитии. Разыщете сами. Пока!
— Спасибо все–таки, - сказал Сашка.
— Весной приходи, - буркнул вслед Хавелев. - Весной мы странников хорошо встречаем.
Сашка шел по улице, поглядывая по сторонам. Увидел вывеску: «Смешанный магазин». Зашёл. В магазине, где справа консервы, а слева ситцы, было пусто. Потом откуда–то из–за стенки медленно выплыла продавщица.
— Новенький! - удивилась она. - Новый человек, убей меня гром. И сразу же за спиртом пришел, а?
— Нет.
— Тогда что же?
— Сапоги, -сказал Сашка. - Размер сорок три. И рюкзак. Вон тот за семь пятьдесят.
Прямо на крыльце он снял кирзовые разбитые сапоги и натянул болотные резиновые. Поставил старые сапоги рядом с крыльцом. И возле примостил опустевший чемодан.
В свитере, болотных сапогах он превратился сразу в видного парня, каким и был когда–то во времена соревнований и тренировок.
Продавщица выплыла на крыльцо.
— Приезжий. Непьющий. И, наверное, холостой, - определила она.
— Точно, - ответил Сашка.
Продавщица неторопливо с головы до ног осмотрела его оценивающим женским взглядом. Сашка встретился с ней глазами, усмехнулся.
— И красивый какой, - заключила продавщица.
Она ушла и тут же вернулась:
— Держи!
— Что это?
— Дефицит. Штормовка на «молнии». И брюки из непромокаемой ткани. Размер твой.
Сашка посмотрел на этикетку. Отсчитал деньги.
— При магазине живу, - сказала вслед продавщица. - Заглядывай вечерком.
Сашка обернулся.
— Телевизор вместе посмотрим. - Продавщица засмеялась.
Сашка месил грязь. Улыбался.
Черный остроносый дощаник шел вниз по реке. Был пасмурный день, ветер гнал по серой воде мелкую, но упорную волну, и берега были под стать этому дню - черные торфяные обрывы, поросшие мелкой сосной Приполярья.
