Эптон Синклер - Нефть!
Воцарилось молчание.
— Ваш отец нефтепромышленник?
Бэнни заставил себя ответить:
— Папочка деловой человек, он покупает землю и разные вещи. У него есть магазин, он покупает также машины и дает деньги под обеспечение. — Говорить это приказал ему отец, и это, как мы знаем, была почти правда. Тем не менее, произнося эту фразу, Бэнни чувствовал себя лжецом. Он обманывал Руфь, милую невинную, доверчивую Руфь с большими простодушными глазами и прелестным добрым лицом, Руфь, которая была не способна на злые мысли или эгоистический поступок, вся жизнь которой была сплошным самопожертвованием. О, зачем все так сложилось, что ему пришлось лгать именно ей, Руфи!
Они еще поговорили о Поле, который весь день прятался среди холмов. Дела Поля идут хорошо: он нашел работу у одного старого адвоката, который, несмотря на свое неодобрительное отношение к его побегу из дома, помогал ему скрываться. Адвокат этот был, что называется, вольнодумцем и проповедовал, что каждый может верить во что хочет. Старик сделал Поля своим садовником и подручным, давал ему читать книги, Поль делается образованным. Это было похоже на чудо и звучало восхитительно. Поль прочитал одну касающуюся Библии книгу, в которой доказывалось, что Библия есть не что иное, как древняя история еврейского народа, волшебные сказки, полные противоречий, кровавых убийств и прелюбодеяний, и нет никакого основания считать все эти вещи божьим словом. Полю хотелось, чтобы Руфь тоже прочитала эту книгу, и Руфь переживала теперь по этому поводу безумный ужас. Однако Бэнни заметил, что она не столько страшится за собственную душу, сколько за душу Поля.
Бэнни вернулся к отцу и рассказал ему о том, что второй встреченный ими парень был Поль.
— В самом деле? — отозвался Росс и повторил снова: — Забавный малый!
Отца не интересовала встреча с Полем, он не имел ни малейшего подозрения о душевном смятении сына. Все его мысли были сосредоточены на недавнем великом открытии и на затеянных им делах. Он лежал на спине, подложив под голову подушку, и, глядя вверх, на звезды, сказал:
— Верно одно, сынок, — в голосе его послышался смех, — или мы с тобой подымем большую суматоху в нефтяной игре, или, черт возьми, сделаемся козьими и овечьими королями в Калифорнии!
Глава пятая
ОТКРОВЕНИЕ
IБэнни поступил в школу. Тетя Эмма, бабушка и Берти беспрестанными придирками добились того, что он уже не мог больше оставаться "маленьким нефтяным гномом" и посвящать все свое время изучению науки, как делать деньги, а должен был превратиться в такого же мальчика, как и все, т. е. весело проводить время, носить спортивные свитеры, кричать на футбольных матчах, сделаться частью большой машины. М-р Итон пришпорил себя для последнего смертельного усилия и наложил заплаты на все слабые места в умственном снаряжении воспитанника: Бэнни выдержал несколько экзаменов и был надлежащим образом внесен в списки учеников Высшей школы Бич-Сити.
Школа занимала два квартала в городском предместье и состояла из нескольких зданий, расположенных по трем сторонам четырехугольника. Это были нарядные дома хорошей архитектуры, составлявшие предмет гордости для города и натуги — для казны. Школа была общественная. В нее поступали сыновья и дочери довольно состоятельных людей, не имевших нужды посылать на работу своих детей до достижения ими восемнадцати—двадцатилетнего возраста. Девочки и мальчики представляли, таким образом, определенный экономический слой, продолжая и в школе группироваться по тому же принципу. Их тайные общества, несмотря на запрещения учителей, процветали. Основанием для принятия в них служило богатство и все отсюда проистекающее: хорошо упитанное тело, модные платья, изящные манеры, веселое отношение к жизни.
Молодежь объединялась в небольшие группы, перемещаясь из одной комнаты в другую, где им преподносилась культура в надлежаще отмеренных дозах. Это была огромная фабрика знания, на которой родители, в сущности, платили за самую лучшую экипировку, которая в силу какого-то необъяснимого процесса постепенно отнималась у учителей и переходила в руки учеников. Чем старше становились ученики, тем менее они интересовались занятиями; их внимание все больше поглощала так называемая "внешняя деятельность": спортивная площадка, теннис, баскетбол, большой пруд для плавания и паркет для танцев. Мальчики и девочки создали себе отдельный мир, имеющий свой законы и тайную жизнь. Они носили булавки и значки, употребляли пароли и рукопожатия, имеющие условное значение, установили целый кодекс правил о том, когда какого цвета должен быть галстук или лента на шляпе и в каком углу конверта следует налеплять почтовую марку.
То была стадная жизнь, основанная, как и у взрослых, на денежном престиже и атлетической доблести; устраивались состязания двух борющихся групп, противопоставлялись их силы и способность кричать громче, на обязанности каждого лежало повторять эти крики вместе со своей партией все время, пока происходила репетиция битв, служивших подготовкой к позднейшим, более серьезным триумфам в колледже и университете, где лишь сильнейшие в материальном и физическом отношении будут приняты в великие студенческие братства, чтобы выполнять с совершенной ловкостью и грацией свои социальные и физические функции.
Бэнни, как мы знаем, отвечал всем требованиям школьной общественности. Он обладал англосаксонскими чертами лица, огромным количеством свитеров и ездил в школу на машине последнего модного образца текущего года. Он был принят в самые изысканные кружки и присутствовал при всем, что в них происходило. Он необычайно всем интересовался, так как никогда раньше не представлял себе, что на свете существует такое огромное количество молодежи, хотел знать каждого и жадно наблюдал — широко раскрыв глаза и развесив уши — и учителей, и учеников. Но между ним и остальными учениками всегда стояла какая-то стена — нечто рассудительное, старомодное и "чудное", причиной которого была его большая осведомленность в нефтяном деле. Недаром Берти сделала ему жестокое замечание, что у него под ногтями нефтяная грязь. Он никогда не думал, подобно прочим баловням фортуны, что "деньги растут на деревьях", зная, что они достаются тяжелым и опасным трудом. Да и дома было такое положение, которое он понимал вполне ясно: отец был далеко не уверен, что выбранная школа самое подходящее место для мальчика, и постоянно наблюдал за ним, вел с ним беседы, чтобы узнать, какие мысли выносит Бэнни оттуда. Таким образом, перед мальчиком открывалась постоянная возможность сравнивать школьный метод воспитания с методом отца, решая для себя, который из двух более правилен.
Перед вступлением на новое поприще у Бэнни произошел с отцом так называемый "серьезный разговор", чрезвычайно удивительный и любопытный. Во-первых, папочка соглашался предоставить ему автомобиль на следующих условиях: Бэнни должен был дать слово никогда не переходить за предельную скорость ни в городе, ни за городом. Замечательный пример двойственного морального закона: сам папочка делал это не раз и совершенно открыто! Но он был взрослый и мог сам судить о скорости и, кроме того, ему служили извинением важные дела. Что касается Бэнни, то в школу ему предстояло отправляться очень рано, а остальное время он стал бы кататься исключительно для собственного развлечения. Бэнни, конечно, разрешалось катать в машине посторонних, но править рулем он должен был сам, никому другому этого не разрешая, — у папочки нет денег устраивать бесплатный гараж для всего школьного братства, и Бэнни хорошо сделает, если скажет, что таков закон, установленный раз навсегда отцом. Далее отцу хотелось, чтобы Бэнни дал ему обещание не курить и не пить спиртных напитков, пока ему не исполнится двадцать один год. Это был тоже "двойственный" закон, но папочка и тут действовал откровенно. Сам он выучился курить, но жалел об этом. Если Бэнни нравится приобрести эту привычку — дело его! Но, по мнению папочки, с этим следует подождать, пока Бэнни в достаточной мере подрастет, достигнет полного развития и научится отдавать себе ясный отчет в том, что делает. То же самое и относительно спиртного. В настоящее время папочка пьет очень мало, но в его жизни был период, когда он едва не сделался настоящим алкоголиком. Он боится этого и для сына. Разрешение Бэнни учиться в колледже, по крайней мере на отцовские деньги, в значительной степени будет зависеть от его обещания избегать кутежей. Бэнни, конечно, обещал, для него это было очень легко. Ему очень хотелось узнать поподробнее историю папочки, он никогда не видал его пьяным, и одна мысль об этом казалась ему страшной и неприятной. Наконец, беседа коснулась женщин. Но здесь папочка, очевидно, не мог себя заставить быть вполне откровенным. Он сказал только две вещи: все знают о том, что у отца Бэнни много денег, и благодаря этому Бэнни может подвергнуться одной из самых худших для молодого человека опасностей. Всевозможные женщины будут стараться завлечь его, заставляя тратиться на них, или станут его шантажировать. А так как Бэнни расположен женщинам верить, то его следует об этом предупредить. Папочка рассказал несколько ужасных случаев с богатыми юношами, которые попали в руки таких женщин, и как это изуродовало их жизнь и навлекло позор на их семьи. Дальше папочка заговорил о болезнях: распутные женщины очень часто бывают больны. Он рассказал несколько случаев и на этот счет, а также насчет шарлатанов, делающих своей добычей неопытных испуганных мальчиков. Если уж случится попасть в подобную беду, следует обращаться к первоклассному врачу.
