Ведьмина кровь - Рис Селия

— Во что я вмешиваюсь? Не понимаю.

— А я думаю, понимаешь.

Он замолчал, сложил руки за спиной и многозначительно посмотрел на объявление о свадьбе.

«Мистер Тобиас Морси берет в жены мисс Ребекку Риверс…»

Я поспешно отвела взгляд.

— Если я вас чем-то обидела, сэр…

— Ты не обманешь меня своей фальшивой учтивостью! — Он говорил тихо, но в голосе рокотала угроза, подобная грому перед бурей. — В тебе есть что-то такое… я тебе не доверяю. Элаяс считает тебя безобидной, но меня одурачить непросто. Он руководствуется не разумом, а кое-чем другим. Может, ты его околдовала?

— Что вы, сэр, я…

— Стоило тебе появиться в моем доме, — перебил он, — как у меня умерли жена и сын. Может, и это твое колдовство?

— Да нет же, сэр…

У меня пересохло во рту. Кровь отхлынула от лица, дыхание перехватило. Казалось, я вот-вот потеряю сознание. Он говорил с такой убежденностью, что я окончательно растерялась.

— Я надеялся жениться снова, и вот — мои планы расстроены! Когда неудачи идут таким чередом, причина очевидна.

— Какова же причина, сэр?

— Ворожба! — Он наклонился и прошептал это так тихо, что я даже подумала, что ослышалась. Он сверлил меня взглядом. Неизвестно, что бы случилось дальше, если бы один из старейшин не подошел к нему в этот момент с вопросом.

— Ступай, Мэри, — сказал преподобный. — Но учти: если я услышу о тебе еще хоть что-нибудь неподобающее, твои дни здесь сочтены.

Я пошла прочь, а в голове звенели его слова. Преподобный — человек проницательный и верно угадал, что это я встала между ним и Ребеккой, но вера в порчу и колдовство заставляет его искать всему объяснения, далекие от здравого смысла.

Наш разговор длился не дольше минуты. Иногда мне хочется верить, что он мне померещился, но увы. Как вспоминаю — не могу заснуть и дрожу от страха.

Марте ничего не скажу. Она бы сделалась сама не своя от беспокойства. Постараюсь как можно меньше попадаться на глаза преподобному и больше ничем, ничем не привлекать к себе внимания.

82.

Зима, к счастью, закончилась. Сильный дождь растопил остатки снега. Солнце греет землю, и повсюду журчат ручьи. Мудрый ритм природы царит даже в Новом Свете с его дикими зверями и необъятными лесами, страшной жарой и невыносимым холодом.

Каждый день над нами пролетают огромные косяки гусей и уток. Они возвращаются с юга. Я думаю про Сойку и Белого Орла и волнуюсь, вспоминая, что Сойка говорил о войне. Вот бы узнать, где они, вернутся ли сюда и увидимся ли мы еще когда-нибудь.

Некоторые травы, которые индейцы показали Джонасу, дали ростки, и он возлагает большие надежды на семена, которые я для него собрала. Я гляжу на ровные геометрические грядки аптекарского огорода и вспоминаю дом. Шалфей и чабрец так по-родному пахнут, что я снова всей душой скучаю по бабушке.

О зайчихе я почти забыла — целую зиму она не появлялась. Но вчера я ее увидела.

Я шла по нижнему пастбищу, что недалеко от опушки леса. Вечерело, пора было доить коров, и я повела их домой. И вдруг зайчиха выскочила передо мной неизвестно откуда. Обычные зайцы боятся людей, а эта и не думала бежать. Она смотрела на меня круглыми карими глазами, и взгляд был человечий. Широкий носик зашевелился, раздвоенная губа приподнялась.

Конечно, я ее узнала, но зачем она пришла? Предостеречь? Просить отмщения? На миг мне показалось, что она вот-вот заговорит, но где-то залаяла собака, и зайчиха, петляя, умчалась в заросли.

83.

Я снова живу с Мартой, а Тобиас переехал в комнату, где раньше жили мы с Ребеккой. Они поженились. У него есть свой надел земли, и он со временем построит там дом, но пока молодые будут жить с Риверсами. Мы с Мартой помогали Саре готовить комнату для молодоженов. Наше одеяло отлично смотрится на новом брачном ложе.

Более того, гости на свадьбе так восхищались вышивкой, что некоторые захотели такое же одеяло. Марта считает, что на этом можно заработать, особенно если я буду ей помогать, но у нее почти не осталось ткани, а новую взять неоткуда. Если только из Сейлема.

Бьюла и так находится далеко от других поселений, да еще и дороги по весне развезло, но Тобиас собирается при первой же возможности съездить в Сейлем с телегой товаров. Он всю зиму мастерил столы, стулья и бочки. Их можно будет обменять на ткань, гвозди, семена, замки, петли и прочие вещи, которые нам нужны и которых не сделать самим. Он привезет их и будет здесь продавать. Тобиас всегда много работал, а теперь и вовсе трудится не покладая рук. У него множество идей, как заработать денег. Он хочет обеспечить Ребекке с младенцем достойную жизнь.

84.

Конец апреля 1660

Не всем нравится, что Ребекка и Тобиас поженились. В это воскресенье преподобный Джонсон ворчал на них с кафедры, а его проповедь была пропитана ядом. Дебора Вейн, ее сестра Ханна и подружки Лея Гарнер и Элизабет Деннинг тоже злятся. Они косо смотрят на нас в доме собраний и о чем-то перешептываются каждый раз, как видят меня с Ребеккой. Прежде я думала, что они вздорные, но безобидные, как комары, но недавно мы столкнулись с ними на лесной опушке. У них были корзины с цветами. Лесная земля сейчас покрыта ими как ковром. Из корзин выглядывали лобелии, нежные розы, орхидеи и лилии, но под ними я разглядела и другое: фиолетовые головки аконита, что-то похожее на болиголов, пахучие сорняки с мясистыми листьями и аронник, который вовсе не похож на цветок.

— Куда ты все время отлучаешься из Бьюлы? В лесу гуляешь? — спросила Дебора с невинным видом, а остальные захихикали. Я поправила садовый совок в своей корзине.

— Сейчас иду встречаться с Джонасом. Собираем растения, чтобы пересадить их у дома.

Хихиканье превратилось в издевательский смех.

— Брось, ты вовсе не за этим ходишь в лес, — сказала Лея.

— И не с мистером Морси там встречаешься, — добавила Элизабет.

— Неужели? А чем же я там занимаюсь?

— Мы все про тебя знаем, — сказала Дебора и хитро посмотрела на подружек.

— Мы все про тебя знаем, — повторили те хором.

— Вот как? И что же вы знаете?

— Знаем, что ты вытворяешь, — ответила Дебора и, наклонившись ко мне с нарочито заговорщическим видом, прошептала: — Мы все-все про тебя знаем!

— Так что же именно?

— Ты говоришь со зверями! Силою мысли заставляешь деревья гнуться! Заклинаешь духов, знаешься с краснокожими, и еще танцуешь голая! — Последние слова она процедила сквозь зубы и рассмеялась: — Вот видите? Она покраснела!

Я действительно почувствовала, что вся горю. Подружки прыснули со смеху, наслаждаясь моим смущением.

— Как тут не покраснеть! — воскликнула я. — Такие бесстыжие слова!

— Ты покраснела, потому что виновна. Нам твой промысел известен. — Дебора ткнула в меня пальцем. — Ты наводишь на людей морок. Но не волнуйся, — она переглянулась с подругами, — мы никому не скажем. Если пообещаешь кое в чем нам помочь.

— О чем ты? — я пыталась держаться спокойно, но вся взмокла.

— Не прикидывайся дурочкой. Нас не проведешь. Сегодня канун Майского праздника, а насколько я знаю, ведьмы очень его почитают[8]! — она многозначительно улыбнулась. — Нынче ночью можно увидеть будущее.

— Да, и узнать, кто твой суженый! — подхватила Ханна. — А еще можно приворожить кого-нибудь! — Она даже взвизгнула от возбуждения, и ее лицо еще больше вытянулось. — Вот для этого ты нам и нужна.

— Я ничего такого не умею.

— Умеешь-умеешь, — улыбнулась Дебора. — Ты наколдовала счастье Ребекке, значит, наколдуешь и нам.

— Я наколдовала счастье Ребекке?!

— Ты приворожила к ней Тобиаса!

— У них, конечно, волшебная любовь, — усмехнулась я, пытаясь свести все к шутке, — но я тут ни при чем.