Анатолий Тосс - Фантазии мужчины средних лет
– Ты хочешь сказать, что тоже не будешь ревновать, если я иногда буду с Эми? («Эми» – это так Аркадия называла Эмиру.) – спросила она меня еще раз, перед тем как набрать телефонный номер.
– Конечно, нет. Кем бы Эмира ни оказалась, обещаю: никакой ревности. Не может же она оказаться мужиком. А если она не мужик, значит, чего мне переживать?
Аркадия покраснела немного, потом все же сказала смущенно:
– В наших отношениях она обычно вела себя как мужик.
Я кивнул, распределение ролей мне и без объяснений было понятно. Достаточно хоть раз побывать на выступлении Эми.
– Это потому, что она не знала, кто она на самом деле, – пояснил я и без того очевидное. – Вот и занималась ролевыми, суррогатными играми. Если нам удастся правильно ее идентифицировать, зачем ей тогда под чужеродный пол подстраиваться?
Видимо, мой последний аргумент убедил Аркадию окончательно, и она позвонила Эми и пригласила ее на завтрашний вечер. Пригласила будто бы на обычную, очередную их встречу – не объяснять же Эмире по телефону все тонкости нашей сложной теории.
Ночью мы снова занимались любовью, на сей раз обошлись без таблеток. У Аркадии сначала не получалось впасть в нужное плевритное состояние, но когда она перестала себя контролировать, уже почти под утро, наверное, от усталости она забылась и сама по себе вошла в него… Тогда мы поплыли по общему нашему энергазму, и пленка на этот раз оказалась более обильной, плотной, крепче связывающей.
Не могу сказать, что энергазм был такой же продолжительный и глубокий, как с многополой Аркадией, но тут ведь дело в практике и опыте. Ясно было одно: Аркадия заново обретала себя и становилась естественной плевритой, которой всегда и являлась. Утром она выглядела совершенно счастливой, просто расцвела на глазах, смеялась, болтала милые глупости. Да оно и понятно: что может быть приятнее, когда после стольких лет растерянности и неопределенности вдруг удается разобраться в себе?
Тем не менее вечером следующего дня я чувствовал себя немного взволнованным, да и Аркадия, похоже, нервничала. Ведь неясно было, как Эмира отреагирует на нашу идею. Может, она воспримет мое предложение в штыки? Может, заподозрит во мне соперника, пытающегося отобрать, увести у нее подругу?
Когда Эмира вошла в гостиную, мне впервые удалось разглядеть ее вблизи. При личной встрече она выглядела совсем иначе, чем по телевизору. Одета Эми была в толстые, бесформенные джинсы, в такой же толстый, бесформенный свитер. И все же, несмотря на этот привычный набор, который используют все запутавшиеся, стремящиеся походить на мужиков гендерные странники, несмотря на сглаженные, размытые одеждой линии тела, я сразу определил в Эмире чистейшего энергетика. Конечно, если бы она сняла свитер, ее «энергетичность» стала бы еще более очевидной. Но даже несмотря на мешковатость одежды, ее глаза, голос, рукопожатие, когда при знакомстве она вложила свою ладонь в мою, – все говорило о том, что передо мной отчетливый энергетик.
Только сейчас, сидя за столом (Аркадия притащила кучу продуктов из соседней дорогой и вкусной кулинарии), я вдруг понял, насколько непростая стояла передо мной задача. Во-первых, если говорить привычным языком, без всяких экивоков, мне надо было примитивно соблазнить Эмиру. Иными словами, уговорить заняться со мной сексом, причем прямо сегодня, без промедления и без всякого ухаживания. Во-вторых, очевидно было, что для нее идея заниматься со мной сексом была абсолютно чуждой – я был для нее не просто незнакомцем, но еще и незнакомцем-мужчиной. А так как она считала себя гомосексуальной женщиной (пусть и ошибочно считала), понятно, что перспектива гетеросексуальных отношений ей претила. Кроме того, в ее искаженном представлении наша совместная встреча выглядела так, будто я пытаюсь увести у нее подругу, поэтому она с самого начала, когда поднимала глаза, глазела на меня волком. А в довершение всего, я не только должен был банально соблазнить ее, но еще и попытаться раскрыть в ней энергетика – качество (или назовем это «даром»), о котором она и слыхом не слыхивала.
Я не спешил, дал всем наесться, расслабиться, немного опьянеть, я надеялся, что Эмирина подозрительность и недоброжелательность по отношению ко мне со временем сгладятся. Но время шло, я ловил на себе тревожные взгляды Аркадии, Эмира ловила их тоже, а я по-прежнему не мог решиться начать разговор. Поэтому Аркадии ничего не оставалось, как взять инициативу в свои руки.
– Знаешь, – обратилась она к Эми, пока я разливал вино по бокалам, – Иван утверждает, что мы все принадлежим к разным… – И Аркадия вкратце, но очень точно, как и полагается истинной плеврите, объяснила идею многополости.
Я следил за выражением лица Эмиры. Что сказать, оно не стало ни более добродушным, ни более расслабленным; настороженность и связанная с ней агрессия – вот единственное, что в нем читалось. Не по отношению к Аркадии, а по отношению ко мне. Эми еще сдерживалась какое-то время, но потом ее все-таки прорвало.
– Вы чего, сдурели? Совсем тронулись! По-вашему, я с этим *censored*ом должна в постель лечь? И он меня трахать будет? Да я сама его трахну! Мало ему не покажется! Не хватает того, что он тебя, Арка, обмудохал, еще и меня собирается. Да я этому козлу все…
Она еще громыхала в том же духе минуты две-три, не стесняясь выражений. Но в какой-то момент запал все же немного поутих, и я попытался вклиниться в ее эмоциональный монолог.
– Послушайте, Эми, вам не надо делать поспешных выводов, – постарался я своим спокойствием сбалансировать ее порывистость. – К тому же я не предлагаю вам заниматься сексом в традиционном, привычном смысле. Понимаете, мне кажется, что вы энергетик. И я надеюсь, что смогу вас раскрыть. Вы обретете себя, и для вас мир станет…
Но тут резкий, не без хрипотцы, заведенный до предела крик Эмиры оборвал меня:
– Меня раскрыть!!! Меня!!! Да я тебя, паразит, самого сейчас раскрою… чтобы твои потроха…
Помните концовку фильма Тарантино «Убить Билла 2», когда Ума Турман и ее бывший муж… забыл, как зовут актера, игравшего его… Ну, тот, который повесился в стенном шкафу в попытке добиться оргазма… Тоже оттого, что свою половую сущность перепутал – думал, что мужик, а на самом деле, похоже, паучком был. Но откуда ему было знать это, вот и удавился на подсознательном аналоге своей собственной паутинки. Прямо по Фрейду.
Помните, в конце фильма Ума с мужем начинают драться, сидя за столом, и долго дерутся, не вставая со стульев. Вот и у нас поначалу вышла аналогичная дуэль – если бы я не успел отклониться, Эмира своим небольшим, но крепким и быстрым кулачком наверняка опрокинула бы меня навзничь. Но я успел, оттолкнулся ногами от пола, стул встал на дыбы, на задние ножки, и, едва эквилибрируя, я пропустил Эмирин кулак прямо перед моим носом. Я вскочил на ноги – и правильно сделал, иначе бы Эми сотворила со мной то же самое, что Ума сотворила с тем самым актером, который, не зная, что он паучок, так неудачно кончил. Поэтому я спрыгнул со стула первый, но проворная Эмира тоже вскочила и снова напала на меня.
Я и не пытался принять бой, моя задача была аналогичной задачи Кутузова в давней отечественной войне – избегать соперника и незаметно подогревать его изнутри. Эмира была быстрая и ловкая, но я был быстрее и ловчее. Я порхал по гостиной, как бабочка, уворачиваясь от Эмириных наскоков: вот она снова попыталась поддеть меня в челюсть, но я нырнул вниз под ее руку, и опять ее кулачок просвистел над моей головой. От каждого своего промаха Эми заводилась еще сильнее, я видел, как кровь закипает в ней, щеки зарделись, ноздри раздувались, как у породистого арабского скакуна – сейчас она находилась в крайне энергетическом состоянии. Что, как раз, и входило в мой план. И когда Эмира замахнулась на меня в очередной раз, я решил, что пора…
На сей раз ее кулак встретился с моей ладонью. Ладонь смягчила удар, амортизировала его, свела к нулю. Я обхватил кулак пальцами, сжал, не выпуская, не давая вырваться, он потрепыхался у меня в руке и наконец сдался. Теперь Эмира целилась в меня своей левой. Она ударила наотмашь ладонью, что-то наподобие пощечины, размашистой, крепкой. Но и левая рука не достигла цели, я снова перехватил ее на лету – ладонь в ладонь, пальцы переплелись, сжали друг друга. Эмира попыталась вытащить завязшую руку, но было поздно: так мы и стояли несколько секунд, каждая ее рука зажата в моей, ее лицо прямо перед моим, распахнутые, мечущие молнии глаза, в сантиметрах от моих глаз.
Вот так одна небольшая, несильная молния в меня и залетела. Я был готов к ней, более того, ждал ее, и именно от ожидания, от готовности я ощутил то, что должен ощущать мужик от близкого контакта с энергетиком. Несильное головокружение, легкое «покачивание» в голове, реальность чуть отступила в сторону, а на смену ей пришло возбуждение – явное сексуальное возбуждение. Я не один его почувствовал, я увидел, как глаза Эмиры сначала дрогнули, а потом удивленно раскрылись, в них вдруг стало меньше примитивной агрессии, она оказалась вытесненной чем-то новым, чем-то совершенно для Эмиры непонятным, неожиданным. Настал именно тот момент, которого я ждал, – я отвел голову чуть назад и ударил (даже не ударил, а скорее коснулся) своим лбом лба опешившего энергетика. Этот последний, третий контакт ошеломил нас обоих. Словно через замкнутую цепь – через руки, через сомкнутые наши головы поднялась энергетическая волна, этакий девятый вал, готовый сокрушить и разрушить все на своем пути.
