Павел Астахов - Мэр
Алена поморщилась: «Неужели он отыскал для своих клиентов какую-то лазейку?»
– Мы вроде все решили! И что вы хотите мне сказать?
– Дело в том, что ваш брат, которого задержали сегодня утром, находится со мной рядом.
Алена опешила:
– Рядом с вами?!!
– Могу передать трубку…
– Вы где?! Выезжайте ко мне прямо сейчас! Это возможно? На месте поговорим.
– Да, мы уже в пути.
Брат-2
Алена Игоревна вызывала у Павлова странные и самые противоречивые чувства. При ее абсолютной недосягаемости, Алена была близка и понятна, и, если честно, ему было бы намного приятнее помогать ей, чем выступать на стороне ее оппонентов. В Сабуровой привлекало и восхищало все: ее манера говорить, ясные и выразительные слова, четкие уверенные движения, стать и взгляд – каждая часть образа этой, несомненно, выдающейся женщины.
Жизнь впервые свела их три года назад – при не самых удачных обстоятельствах и не в самый лучший для знакомства момент. Хотя… кто знает, что есть удачно или неудачно под этим солнцем?
Артем бросил короткий взгляд на хлюпающего носом Васю. Мало того, что побитый и морально раздавленный В.И. Сабуров при оформлении задержания назвался Пол-Аленом, так дежурный еще и записал его как Полалина. Дальше – больше! Вместо того, чтобы тут же связаться с сестрой и назваться настоящим именем и фамилией, Вася только хлюпал в отделении расквашенным носом и бубнил, что им это даром не пройдет, хотя нормальных – кого только в своей жизни не «вязавших» – милиционеров этим испугать было попросту невозможно.
«Что ж, нет худа без добра», – усмехнулся Артем и, поддерживая постанывающего Пол-Алена под целый, невывернутый при задержании локоток, завел его в офис Сабуровой. И, конечно же, первое, чему он стал свидетелем, был град пощечин.
– Скотина! – вымещала на братце свои переживания Алена. – Ты обо мне подумал? О жене подумал? Чего тебя туда понесло?!
Павлов крякнул и отметил, что все присутствующие моментально выскочили из кабинета. Быть свидетелями ярости Алены Игоревны было чуть менее опасно, чем стать очевидцем мига ее слабости.
– Роберт сказал… – всхлипывая и прикрываясь уцелевшей рукой, принялся оправдываться Пол-Ален.
– Сериканов? – опешила Алена, вспомнила о Павлове, бросила в его сторону извиняющийся и благодарный взгляд и вдруг всхлипнула и прижала Васю к себе. – Как ты? Больно?…
Алена гладила брата по грязным свалявшимся волосам, с ужасом и оторопью осматривала полученные в схватке с гомофобами боевые ранения и в конце концов поцеловала в запекшийся кровоподтек на щеке.
– Давай-ка отдыхай, братишка. Сейчас приедет врач. Осмотрит тебя. Даст таблеточку. И поезжай, отдыхай. Я с ними со всеми разберусь.
Роберт
К вечеру Лущенко определился.
– Да, – прямо по телефону признал он правоту Алены, – Роберта надо снимать.
– Чем скорее, тем лучше, – взволнованно проговорила жена, – я тебе говорю, он в этом деле как-то замешан!
Улик против первого заместителя, прямо скажем, не было никаких. Более того, Роберт всегда делал все, что бы ни сказал ему Лущенко, точно и юридически грамотно. Однако картинка в целом складывалась против Сериканова. Два раза подряд оказавшись по уши в «политике», Лущенко мысленно оглядел огромное городское хозяйство и с досадой признал, что на деле контролирует всех, кроме Сериканова. Да, назначенные лично Игорем Петровичем администраторы порой противились его решениям, а то и поднимали мелкие мятежи, но вот «генеральную линию» держали. И лишь доставшийся в наследство от трех предыдущих мэров и очень даже покладистый Роберт каждый раз умудрялся чуть-чуть, но искривить ее.
«Или выпрямить?» Лущенко давно знал, что жизнь, как она есть, не укладывается в прокрустово ложе закона целиком – как не текут по линейке реки и не растут в шахматном порядке леса. Именно в этом разгадка оглушительных провалов чрезмерно «прямых» управленцев, не умеющих ни прочесть между строк, ни договориться, ни грамотно обойти устав. Правда, здесь была тонкость: если придерживаться устава можно было с помощью одного-единственного способа, то обойти – десятками. И вот это самое поле тайных обходных тропинок до сих пор контролировал зам по правовым вопросам Сериканов. А никак не Лущенко.
«А ведь Козин только поэтому пока еще и барахтается…» – внезапно осенило мэра.
– Что ж, Роберт, – устало пробормотал Игорь Петрович, – печально, однако в мою команду ты так и не вошел. Придется прощаться.
Батюшка
Его высокопреосвященство митрополит Гермоген столь позднего визита не ждал, но вид у супругов был такой измученный, что он сразу простер объятия.
– Алена свет Игоревна! Игорь Петрович! Вы вместе! – Владыка перекрестился. – Слава богу, что дожил я до сего прекрасного дня!
Гости виновато замялись.
– Милая вы моя, что ж мы стоим у дверей?! И вы, Игорь Петрович! Проходите, проходите в дом.
Трижды поцеловав каждого, он стал слегка подталкивать их внутрь дома и сразу рассадил вокруг чайного столика, на котором уже дымился самовар и стояло простое, но вкусное угощение: варенье четырех сортов, мед в сотах, пастилки, зефир, баранки и пряники.
– Простите, святой отец, что мы к вам без гостинцев, – через силу улыбнулась Алена, – это все он виноват: «Я по делам, по делам!» – Она так похоже передразнила Игоря Петровича, что оба – и владыка, и мэр – вполголоса рассмеялись, и, видя это, Сабурова приободрилась.
– Но весь ужас, владыка, знаете в чем?
– Не смею даже предположить, дорогая вы моя Алена Игоревна! – с удовольствием подыграл ей владыка.
– Это просто тягчайшее преступление с его стороны!
Гермоген поразился: только что, казалось, совершенно обессиленная, Алена уже играла – легко, непринужденно, забавно и талантливо! Семижильная женщина!
– В чем же обвиняется сей достойный муж?
– О-о, – многозначительно протянула Алена, – я обвиняю своего названного мужа, Игоря Петровича Лущенко, во многом…
Мужчины замерли.
– В недостаточном внимании к жене! В тайном поедании сладостей и вкусностей! В то время, как трудолюбивая и преданная жена его посажена – им же – на принудительную диету и раздельное питание.
Лущенко рассмеялся, а Гермоген покачал головой:
– Поедание сладостей и снеди не есть преступление, коли совершается в доме слуги Божьего, по его же благословению, с должным смирением и разумностью.
– И он выкрутится? – с деланым возмущением толкнула мужа локотком в бок Алена.
– А вот за невнимание к столь славной дщери мой подзащитный заслуживает наказания, – призвал к вниманию владыка, – но по причине начала выходных и праздника подлежит амнистии, кою я и провозглашаю! Аминь!
– Помилован! – Игорь Петрович не удержался и чмокнул жену в затылок, за что получил увесистый тычок локтем в грудь. Алена, не глядя, отмахнулась от нетерпеливого мужа и зарделась от смущения:
– Ох и балуете вы его, святой отец! – Алена улыбнулась и хитро посмотрела на любимого, который потирал ушибленную грудь и растерянно переводил взгляд с владыки на жену.
– Ну что ж, коли и балую иногда? В том грех небольшой! И я каюсь! Но по мне, лучше баловать достойного, благодарить за труды благоугодные. Скромный человек ваш Игорь Петрович. Скромный! За то и люблю его, ценю и всячески благодарю. Дай бог вам здоровья, многая и благая лета! – Митрополит поднялся и вдруг густым шаляпинским басом запел: – Мно-о-о-о-ога-а-айяа-а ле-е-е-та-а-а! М-мно-о-ога-а-айя-а-а ле-е-е-е-ета-а! М-мно-о-о-о-о-о-о-о-о-о-ога-а-а-а-а-а-а-ая ле-е-е-е-е-е-е-е-эээ-э-эта-а-а-а!
Алена и Игорь замерли, зачарованные пением и необыкновенным голосом отца Гермогена. Хотелось аплодировать, но владыка лишь перекрестил протянутые руки и жестом усадил всех за стол.
Так, перешучиваясь, они принялись пить чай, и постепенно лица супругов стали умиротворенными.
– Ну, и какие у вас планы? – нашел удобный случай подтолкнуть разговор Гермоген. – Скажем, на ближайшие дни.
Игорь и Алена переглянулись.
– Послезавтра нам в Италию предстоит ехать, в Бари, – за обоих ответил мэр.
Владыка удивленно подмял брови:
– Воистину, все в руках Господних. А с какой целью едете?
На этот раз ответила Алена:
– Официальная делегация, владыка. Я – от Совета бизнесменов, Игорь – по линии Кремля.
Гермоген потрясенно покачал окладистой бородой.
– А в чем дело, владыка? – заинтересовалась Алена.
– Дети мои, – всплеснул руками Гермоген, – хочу просить вас об одолжении.
Гости переглянулись.
– Есть у меня брат родной, священник, отец Серафим. Так у него младшая доченька – Поля, Полинка. Ей только исполнилось шестнадцать. Девочка необыкновенная, светлая, чистая, нежная, умненькая.
Бездетные – так уж вышло – супруги на глазах погрустнели.
– Вот я ей, значит, как дядька, сделал подарок. Как раз поездку в город Бари! И как раз на послезавтра! Воистину, пути Господни неисповедимы!
