Лори Нелсон Спилман - Жизненный план
— Уже нет, — перебиваю я его.
Он опускает глаза и смотрит на мое запястье.
— Черт, где твой «ролекс»?
Прикрываю рукой то место, где совсем недавно были часы.
— Мне они не нужны. Я чаще смотрю на часы на телефоне.
Брэд смотрит на меня вытаращив глаза.
— Бог мой, ты их заложила?
— Продала. На сайте. И некоторые украшения. На очереди костюмы и некоторые сумки.
Брэд опускает голову и закрывает лицо руками.
— О, Брет. Как это ужасно.
Он думает, что я попусту трачу деньги, что я никогда не найду отца.
— Не переживай. — Кладу руку ему на плечо. — Потому что я так не думаю. Теперь у меня есть деньги, и я продолжу поиски. Обретение отца бесценный дар, я буду к нему стремиться.
Брэд смотрит на меня с грустной улыбкой.
— Предельно ясно. Скажу Полонски, чтобы продолжал.
Киваю, сглатывая ком.
— Как провел время в Сан-Франциско?
Брэд вздыхает:
— Не самое легкое оказалось путешествие. Дженна была занята написанием статьи.
Он рассказывает о поездке в залив Полумесяца, но я с трудом улавливаю смысл. Мои мысли заняты отцом. Интересно, я на него похожа? Какой он человек? Мог бы он меня полюбить или стыдился бы незаконнорожденной дочери? А что, если он умер? Сердце сжимается.
— А Полонски может проверить умерших?
— Что?
— Мне надо найти Джонни, даже если он уже умер. Скажи Полонски, пусть поищет среди умерших.
Брэд окидывает меня тяжелым взглядом и делает пометки в блокноте. Я понимаю, он готов на все, лишь бы меня успокоить.
— Как прошел День благодарения? — интересуется он.
Рассказываю о расставании с Эндрю. Брэд старается выглядеть спокойным, но я не могу не заметить выражение удовлетворения на лице.
— Ты заслужила быть рядом с человеком, который готов пройти с тобой этот путь. Напомню тебе, что твоя мама не была уверена, что Эндрю именно тот человек.
— Да, но теперь, когда я одна, достижение этих целей становится невозможным.
Брэд смотрит прямо мне в глаза:
— Ты не останешься одна. Поверь мне.
Сердце трепещет, и я мысленно ругаю себя за этот порыв. У Брэда есть любимая девушка, его нельзя принимать в расчет.
— Ну что ж, — говорю я, отвернувшись к окну. — Эндрю уехал, и я провела вечер в «Джошуа-Хаус».
— «Джошуа-Хаус»?
— Приют для женщин. Там живет моя ученица. Ты не представляешь, какие там замечательные женщины — все, кроме директрисы, она меня презирает. У некоторых психические заболевания, но большинство просто несчастные женщины, попавшие в сложную ситуацию.
— Правда? — Брэд смотрит с сомнением.
— Да, например, Мерседес. Она мать-одиночка, которую обманули с ипотекой. Когда процентная ставка выросла до небес, она не смогла продать дом и вынуждена была просто уйти. К счастью, от кого-то она узнала о «Джошуа-Хаус». Теперь у нее и малыша есть крыша над головой.
Брэд смотрит на меня с улыбкой.
— Что?
— Я тобой восхищаюсь.
— Не говори ерунду, — отмахиваюсь я. — Знаешь, в понедельник я выступила волонтером. Ты обязательно должен заехать туда и познакомиться с этими женщинами — особенно с Санкитой. Эта девочка с несгибаемой волей, именно она пригласила меня остаться на День благодарения.
Брэд поднимает вверх указательный палец и встает. Затем подходит к столу, достает мамин розовый конверт и возвращается ко мне.
— Поздравляю. — Он протягивает конверт под номером двенадцать, на котором написано: «ПОМОГАТЬ БЕДНЫМ».
— Но я же не… я не…
— Это произошло спонтанно, без внутренних корыстных мотивов, а это именно то, чего хотела твоя мама.
Я вспоминаю о тех пяти минутах, когда оформила пожертвование на прошлой неделе, полагая, что именно это и приведет меня к достижению двенадцатой цели. Даже зная волю мамы, я и представить не могла, чего она от меня хочет. Какое счастье, что жизненный путь привел меня в «Джошуа-Хаус».
— Хочешь, я открою? — спрашивает Брэд.
Я просто киваю, боясь, что голос может меня подвести.
— «Милая моя Брет, надеюсь, ты помнишь притчу о птичке и ее гнезде, которую я часто тебе рассказывала. В ней говорится о старике, который искал секрет счастья. Он бродил по свету и просил каждого встречного поделиться с ним секретом счастья, но никто так и не смог ему ответить. Наконец, старик встретил Будду, согласившегося открыть ему тайну. Будда склонился и взял его за руку. Посмотрев в глаза старику, он произнес: „Никогда не делай зла. Всегда делай только добро“.
Старик смотрел на него с удивлением. „Но это же слишком просто. Это я знал еще в три года!“
„Да, — ответил ему Будда. — Мы все знаем это в три года, но к восьмидесяти забываем“.
Поздравляю, доченька! Ты делаешь добро, а это и есть путь к счастью».
Я заливаюсь слезами, и Брэд успокаивающе гладит меня по спине.
— Я по ней скучаю, — бормочу я сквозь рыдания. — Очень скучаю.
— Знаю.
Слышу, как дрогнул голос Брэда.
— Ты тоже скучаешь по отцу?
Он отвечает не сразу.
— Да. Он был удивительным человеком.
Теперь моя очередь гладить Брэда по спине.
Я постоянно чувствую усталость и часто плачу. Появились какие-то болезненные ощущения в груди. В этом месяце мы с Эндрю только дважды занимались сексом, но меня постоянно мучает мысль: а вдруг? Нет, боюсь даже об этом думать. Боюсь сглазить. Тем не менее радость периодически захлестывает меня, едва не сбивая с ног.
Впрочем, в среду днем она исчезает, словно ее и не бывало. Это происходит ровно в четыре часа, когда я вхожу в квартиру Эндрю. Стараясь не уронить пустые коробки, нащупываю выключатель. Дрожь охватывает меня, когда прохожу в холодную, безжизненную квартиру. Бросаю пальто и перчатки на диван и направляюсь наверх, в спальню. Надо поспешить и закончить все до того, как Эндрю вернется с работы.
Вытаскиваю вещи из шкафа, потом из комода и запихиваю в коробки, нимало не заботясь о том, чтобы аккуратно их сложить. Когда я успела столько всего накупить? Вспоминаю о женщинах в «Джошуа-Хаус», их вещах, умещающихся в три ящика и один на двоих шкаф, и испытываю отвращение к собственной страсти накопительства. Отношу четыре коробки в машину, перевожу их в мамин дом и возвращаюсь за следующей партией.
К восьми часам вечера я окончательно вымоталась, но в квартире Эндрю не осталось ничего из моей одежды, косметики и прочих мелочей. Зажав в руке ключи от машины, последний раз прохожусь по комнатам, оглядывая все вещи, купленные мной за годы. Тогда я мечтала привнести в этот дом частичку себя, сделать его настоящим домом. Помимо того что я оплачивала половину ипотечного кредита и счета за коммунальные услуги, я купила обеденный стол, два дивана и два телевизора последней модели. Поднимаясь по лестнице, я вспомнила, что в первую же неделю купила всю мебель в спальню: кровать из массива клена, комод, две прикроватные тумбочки и антикварный шкаф, без которого, по моим же словам, я не могу жить. В ванной обращаю внимание на мои полотенца «Ральф Лоран», выключаю свет и быстро спускаюсь вниз. В кухне открываю дверцы шкафчика и смотрю на итальянский сервиз, сковороды и кастрюли «Ол Клэд», кофеварку «Паскини» и непроизвольно зажимаю рот рукой.
Похоже, все здесь куплено на мои деньги. Я ведь потратила не одну тысячу долларов! Нет, я не могу вынести все из квартиры, Эндрю будет в ярости. Да и что мне делать со всеми этими вещами? Придется хранить их на складе, пока я не обзаведусь собственным жильем. Очень некстати в голову приходит мысль: не смогу ли я въехать сюда опять?
Закрываю дверцы. Пусть все остается Эндрю, пусть он всем этим пользуется. Это будет мой дар во искупление вины.
Я уже застегиваю пальто, когда в замке поворачивается ключ. Черт! Быстро выключаю свет в кухне и выхожу в коридор. В этот момент входная дверь открывается и до меня доносится женский голос.
Я быстро проскальзываю обратно и вжимаюсь в стену рядом с холодильником. Сердце бухает в груди, я даже боюсь, что они услышат, как громко оно бьется.
— Я помогу тебе снять пальто, — произносит Эндрю.
Она что-то отвечает, но слов я не разбираю. Однако сомнений нет, голос принадлежит женщине. Стою в оцепенении, не представляя, как поступить. Почему я не предупредила Эндрю, что приеду сегодня? Если я сейчас выйду, выставлю себя ревнующей отвергнутой женщиной, но если они обнаружат меня, то решат, что я слежу за ними.
— Приятно видеть тебя здесь, — слышу я голос Эндрю. — Ты озаряешь этот дом светом.
Женщина хихикает, я вскрикиваю и тут же зажимаю рот рукой.
Затем до меня доносится звук открывшейся дверцы бара и слова Эндрю:
— Пойдем же, покажу тебе спальню.
И вновь кокетливый смех.
Из темноты кухни я вглядываюсь в очертания лестницы и вижу Эндрю, идущего рядом с Меган. В одной руке у него бутылка виски «Гленливет» и два бокала в другой.
