Ирина Семина - Как мамочка за чудом ходила
— А зачем разговариваешь?
— Так у нее пароль! — в отчаянии махнул рукой страж.
— Какой такой пароль?
— Пароль «дети», отзыв — «отец», — объяснил воин. — Она мне про детей звонит. Дети же с ней остались, ну она меня и давай подтягивать, вроде как «детям нужен отец».
— А что, не нужен? — спросил Путник. — Или ты их не любишь?
— Да люблю, люблю. И не отказываюсь. Только вот знаешь, честно тебе скажу: нутром чую, что они для нее как повод. Ну, чтобы мне позвонить. Или написать. А меня прямо с души воротит. А что она меня за китайского болванчика держит? Ну, я и уклоняюсь, как могу. Детей, конечно, жаль. Но вырастут — поймут. Я им объясню.
— Если они к тому времени захотят тебя слушать, — заметил Путник.
— Да я понимаю, — увял пограничник. — Только все равно: ну не могу я! Достала она меня. Я ведь новую жизнь начал, другую семью завел, отношения строю, то-се. А она врывается, как к себе домой. Моя новая напрягается: чего, мол, ей, какого рожна? А я что объяснять должен? Скажи, мне это надо?
— Тебе виднее, — неопределенно отозвался Путник.
— Тут случай был — ва-аще! В шесть тридцать телефон заверещал, прикинь? Глянул — она, блин! Ей по фигу, какие у меня дела, может, занят, может, сплю еще. Она только свои идеи признает. А на мои реалии ей плевать.
— Какой-то ты чересчур нервный, братан, — усмехнулся Путник. — Для погранвойск — так просто белобилетник. Ты что ж, поэтому столбы поставил и колючей проволокой обложился?
— Ну! А что еще делать, если только расслабишься, а она уже вторглась? И такая вся невинная, воздушная, глазками наивно так луп-луп… «Я же, мол, из лучших побуждений, не для себя, для детей!» А я получаюсь монстр и нерадивый отец.
— А ты радивый? — задал наводящий вопрос Путник. — Помогаешь, участвуешь, воспитываешь?
— Да какое там… — повесил голову воин. — Я же, получается, ее избегаю, так и их тоже. Вроде как дети заложниками оказались.
— Когда военные действия разворачиваются, в заложниках всегда оказываются те, кто слабее, — в упор глянул на него Путник. — Ты ж мужик! Найди выход!
— Мне бы отдохнуть. Подумать, осмотреться… — тоскливо сказал защитник границы, глядя в сторону. — В себя прийти. Если б она на меня не давила! Когда она давит и требует, мне все наперекор делать хочется. Назло! И чтобы граница на замке!
— Ну, удачи тебе, — сказал Путник, поднимаясь с травы. — Держи свою рогатку. Похоже, ты с ней расстаться пока не готов. Отстреливайся! А мне пора.
…Путник шел вдоль границы и высматривал женщину, которая обязательно должна была появиться. «Я ее дождусь и поговорю, — думал Путник. — Ведь кто-то должен первым прекратить эту глупую войнушку! Я ей объясню, что границы появляются, когда есть угроза вторжения. А когда все уважают суверенитет, границы ни к чему.
И что надо просто отойти, исчезнуть. Тогда со временем и границы откроются, и международный туризм начнется».
Он ей расскажет, и она поймет. Ведь кто-то же должен вести себя как взрослый!
А у контрольно-следовой полосы, под кустом сирени, сидел усталый пограничник, мрачно вертя в руках то грозную рогатку, то пока молчащий телефон. Думы его были невеселые. Путник заронил в его душу зерно сомнения, и ему было неуютно. Он думал о маленьких заложниках большой войны, в которой непонятно было, кто пострадавшая сторона.
Граница все еще была на замке.
ЧУДО СЕМНАДЦАТОЕ
— Доктор, а почему не у всех сказок счастливый конец получается? — спрашиваю. — Я-то хотела, чтобы все было хорошо, и все помирились, и границы открылись… Но не получилось у меня, враньем это было бы! Наверное, я плохая сказочница?
— Наоборот, очень хорошая вы сказочница, просто замечательная! Дело в том, что писали вы сказку по реальным событиям, и сейчас ситуация именно в этой стадии находится. Что толку сочинять счастливый конец, если дорожка пока еще вьется и до конца ой как далеко?
— А я думала, настоящие сказочники всегда могут счастливый конец придумать!
— Настоящие сказочники ничего не придумывают, они просто как бы видят возможные пути. Ну, как «Налево пойдешь…», «Направо пойдешь…».
— Ага, это получается, сказка как бы направление задает, да?
— Совершенно верно! И вы как раз своей сказкой такое направление задали. Вот сейчас она проявится в реальности, плотность набирать начнет. Глядишь, через какое-то время и задумаются ее герои, как им жить и что делать…
— Хорошо бы, доктор! Вы себе просто не представляете, как мне ребятишек жалко! Взрослые не могут сами отношения построить, а детям приходится расхлебывать. Нет, не понимаю я этого! Да разве можно, чтобы детки, эти невинные крошки, чистые ангельские души, страдали???
У меня даже слезы на глазах выступили, до того я разволновалась. А доктор на меня глянул, прищурившись, и говорит:
— Эге, матушка, да мы, похоже, еще одно препятствие на пути к материнству обнаружили!
— Препятствие? Еще одно? Какое???
— Идеализацию детей — вот что мы можем наблюдать в вашем случае!
— Это как же, доктор, что за идеализация такая?
— Вам кажется, что если речь идет о ребенке, то Вселенная должна создать ему прямо-таки парниковые условия! Чтобы его ничего не волновало, не тревожило, не выводило из состояния безмятежного счастья, так?
— Да конечно же, доктор! А то иной раз посмотришь, как дети страдают, и поневоле думаешь: если родители так с ним поступают, зачем его рожали???
— Опять мы вернулись к вашей теме «Уж лучше бы не родиться!». Вы, моя дорогая, очень терпеливы к боли в отношении себя, но не можете перенести, если ребенку больно. Вон, смотрите, как разволновались, чуть не плачете. И покраснели, и руками машете…
— Ой, и правда. — Я смутилась и руки в карманы засунула, чтобы не махали. — Не могу спокойно на такие темы разговаривать. В голове прямо кипеть и булькать все начинает, словно там суп варится.
— Ну, так давайте я еще перчику в этот супчик добавлю. Послушайте одну короткую историю и скажите, что вы обо всем этом думаете.
ПИСЬМО ДЕДУ МОРОЗУ
аленький, но очень серьезный мальчик по имени Максим, высунув кончик языка, старательно писал письмо. «Дорогой Дедушка Мороз! Я хотел заказать тебе велосипед, но передумал. У меня личные проблемы. У нас в семье произошел развод. Это очень плохо, потому что папа теперь с нами не живет. Мама сказала, что ничего страшного, так бывает. Только я не хочу, чтобы так бывало. Я сейчас живу с мамой. Она очень хорошая. Только папа тоже очень хороший. Я их обоих люблю. Я еще не умею любить кого-то больше, а кого-то меньше. Может, научусь, когда вырасту? Я их одинаково люблю, сильно-сильно, до неба. Когда я живу с мамой, мне хочется к папе. Мне его не хватает. Он сильный! И он меня учил разным разностям. Которые мужчине в жизни пригодятся. А мама это не умеет, потому что она женщина. Она меня любит, и от нее тепло. А от папы — сила. Мне нужно и то, и то. Иногда мне кажется, что я разрываюсь. Хорошо бы, если бы я умел раз-дво-ять-ся! Тогда мы жили бы один с мамой, а один с папой, а потом менялись бы местами. И всем было бы хорошо. Раньше мама и папа друг с другом водились, и я с ними водился. А потом случился этот… раз-вод. И теперь они не водятся. Папа сначала звонил нам часто, а потом стал редко, потому что мамочка каждый раз расстраивается. Она виду не показывает, но я же вижу! И папа, наверное, тоже… Поэтому и не звонит… А может, он просто нас разлюбил? Если бы я жил с ним, я бы рассказал ему, что мамочка хорошая и она не виновата. Наверное, это я виноват, что случился развод. Если бы я был хорошим, они бы вместе радовались, что я у них есть, и никогда бы не поссорились! Только я пока не знаю, что я такого сделал? Может быть, когда мы с папой пошли гулять и я в лужу нечаянно залез? Или еще я горшок разбил, и цветок сломался. Мама тогда очень расстроилась… А папу отругала, что он за мной недоглядел. Дорогой Дедушка Мороз! Пожалуйста, подари моей маме на Новый год три таких цветка, или даже два! А я вырасту, заработаю много денюжков и куплю ей много-много горшков, чтобы она обрадовалась! И папу простила… Мне так плохо без него, Дедушка! Раньше я был посерединке, а теперь мне страшно, потому что с одной стороны мама, а с другой пусто… А вдруг на нас нападет кто-нибудь? А я еще маленький… Вот если бы папа был, он бы им задал! Дорогой Дедушка Мороз! Я тебе обещаю, что долго-долго не буду просить у тебя ничего! Только сделай так, чтобы все было хорошо! И чтобы у меня и мама, и папа были. Пока я не разорвался…»
В комнату вошла мама и спросила:
— Чем это ты так увлекся, Максимка?
— Пишу письмо Деду Морозу, — серьезно ответил малыш, пряча листочек за спину.
— Молодец! А что ты у него просишь?
— Да так… Велосипед, — уклончиво ответил Максим.
— А я тебе там мороженое принесла. Твое любимое! На кухне, на столе. Хочешь?
