Патриция Мойес - Специальный парижский выпуск
Он позвонил в отдел мод и попросил передать Терезе, что встретится с ней попозже. Затем он вызвал Дональда Маккея. Чтобы добиться правды, малого придется припугнуть. Дональд выглядел встревоженным. Генри грозно нахмурил брови и, даже не предложив ему сесть, резко спросил:
– Итак, мистер Маккей, что все это означает – где Вероника?
– Понятия не имею… – Дональд сильно покраснел. – А разве она не дома?
– Она исчезла, и похоже, что дело серьезное. Если вы знаете, где она сейчас, или хотя бы можете сказать, куда она ездила в субботу, вы обязаны немедленно мне сообщить. Когда вы в последний раз ее видели?
– В среду вечером. На следующий день после… Ну, вы знаете. Мы вместе ужинали.
– Не лгите мне! – прикрикнул Генри. – Она мне сама говорила, что вы должны встретиться в пятницу вечером. Дональд снова мучительно покраснел.
– Я.., вообще-то да. То есть нет… Мы условились пойти в кино, но ничего не вышло, моя мать вдруг заболела… Отец позвонил днем, во время ленча, я отпросился пораньше с работы и прямо туда. Вернулся вчера вечером. Ей сейчас лучше… Матери то есть.
– Вероника говорила, где она собирается провести уик-энд?
– Она.., то есть.., нет. Я ее и не видел. Предупредил по телефону, что не смогу встретиться вечером, – и все.
– Где живут ваши родители, мистер Маккей?
– В Эссексе.
– Будьте добры, сообщите их фамилию, адрес и номер телефона. Дональд с ужасом взглянул на Генри, но тут же взял себя в руки.
– Как вам угодно, сэр, – ответил он уже совсем не робко. – Только, по-моему, все это ни к чему. Какое отношение это имеет к убийству?
– Если мы не примем меры, – угрюмо сказал Генри, – это будет иметь отношение к убийству – убийству Вероники. Ну побыстрей: адрес и телефон ваших родителей.
– Рэбит Энд Фарм, Эссекс. Телефон: Хоктон, 18. Их фамилия, как ни странно, – Маккей.
– Подождите здесь. Я им позвоню. И если окажется, что вы соврали… На звонок ответил грубоватый, добродушный мужской голос с сильным шотландским акцентом:
– Маккей у телефона.
– Говорит инспектор Тиббет из Скотланд-Ярда. Можете вы мне сказать, мистер Маккей, когда вы в последний раз видели своего сына Дональда?
– Дональда? А мальчик не попал в беду? Он тут рассказывал нам насчет этого убийства….
– Нет, у него все в порядке. Не беспокойтесь. Я только хотел узнать, когда вы его видели в последний раз?
– – Он был здесь, уехал вчера вечером – поездом восемь пятнадцать. Вообще-то он не собирался к нам, но у жены в пятницу случился приступ… У нее больное сердце, у бедняжки. Я позвонил Дональду, и он поспел как раз к чаю. Так и пробыл с нами до конца недели. Жене, к счастью, быстро полегчало на этот раз.
– Ясно. Большое спасибо, мистер Маккей. Я лишь хотел проверить. До свиданья.
Повесив трубку, Генри улыбнулся Дональду.
– Похоже, вы сказали правду. Дональд с облегчением вздохнул. В этот момент зазвонил телефон.
. – Инспектор Тиббет? – промурлыкал знакомый голосок. – Это снова Нэнси. Не ищите больше Веронику… Я знаю, где она…
– Где же? – Генри начинал терять терпение. Эта Нэнси, кажется, славная девушка. Но разве можно так тянуть?
– В отеле Уайт Харт в Порчестере.
– Почему вы мне раньше этого не сказали?
– Да, потому… – Нэнси замялась. – Видите ли, она там не одна…
– Ах вот оно что? – угрожающе произнес Генри. Он представил себе предстоящее объяснение с матерью Вероники, и перспектива эта не улыбалась ему. – С кем же она?
– С Дональдом Маккеем.
– Но… – на мгновение Генри потерял дар речи. – Откуда вам это известно?
– Ну.., по правде говоря, я это и раньше знала. Я сейчас позвонила Бет, – она ведь тоже знает все – а Бет и говорит: скажи мистеру Тиббету, он такой милый, он, конечно, все поймет.
– Увы, я понимаю с каждым часом все меньше и меньше, – сказал Генри. – Например, я не могу понять, как ухитрился Дональд Маккей быть в одно и то же время в отеле Уайт Харт и дома у своих родителей.
– Ну это я могу объяснить, – проворковала Нэнси. – Вы понимаете, она получила эту телеграмму…
– Какую телеграмму?
– Я лучше начну сначала. В пятницу вечером, когда я вернулась с коктейля, Ронни была очень расстроена. Оказывается, они с Дональдом договорились провести вместе уик-энд в Порчестере, а Дональд вдруг сказал, что все, мол, отменяется – у него мать заболела и он должен ехать в Эссекс. Но в субботу утром пришла телеграмма. Прочесть ее вам?
– Да, пожалуйста! – Закрыв рукой трубку, он сердито повернулся к Дональду:
– И вам не стыдно, молодой человек? Мы еще с вами побеседуем.
Зашелестела бумага – это Нэнси вытащила телеграмму из конверта, затем она прочла: «Маме лучше могу уехать субботу встречай одиннадцать восемнадцать порчестерский поезд Ватерлоо целую нежно Дональд».
– Откуда отправлена телеграмма? – спросил Генри.
– Ее отправили в пятницу в восемь четырнадцать вечера из… Лондона.
– Нэнси, – сказал Генри, – будьте хорошей девочкой, возьмите такси и привезите мне эту телеграмму сюда, в «Стиль».
– Но я не одета!
– Так наденьте что-нибудь. И поскорей. Это очень важно. – Генри запнулся, потом спросил:
– Вы так и не объяснили мне, почему же Вероника не вернулась?
– Должно быть, они решили побыть там еще. Им, наверно, хорошо вдвоем, – резонно заметила Нэнси.
– Но Дональд в редакции.
– Господи, где же тогда Ронни?
– Если бы я это знал… Жду вас через пятнадцать минут. Он повесил трубку и повернулся к Дональду.
– Не буду говорить вам, что я о вас думаю. Я скажу это позже. А пока ответьте мне: вы посылали эту телеграмму Веронике?
– Нет! Конечно, нет.
– Кто, кроме вас обоих, знал, что ваша мать заболела?
– Мне кажется, все знали. Отец позвонил сюда, и я спросил у мистера Уэлша, могу ли уйти пораньше. Он послал меня к мисс Френч. А потом я относил листы макета в отдел мод и там тоже рассказал. Бет не было на месте, но все остальные слышали.
– Ну а сколько людей знало о первоначальном вашем плане – поехать с Вероникой в Порчестер на уик-энд? Дональд снова покраснел.
– Это совсем не то, что вы думаете, сэр, – сказал он. – Я люблю Ронни. Я к ней отношусь с уважением…
– Я не об этом спрашиваю… Сейчас не об этом. Кто, кроме Нэнси Блейк и Бет Конноли, знал о вашем плане?
– Боюсь, что все.
– Это как же?
– Ну.., вы же знаете Ронни – язык у нее без костей. Она всей редакции разболтала.
– Понятно. Значит, все, кроме меня, знали, что вы намерены хорошенько развлечься.
– Да… То есть ничего подобного! – Дональд вдруг осмелел. – Не обижайтесь, сэр, но, по-моему, вы страшно старомодны.
– В данном случае я этого не стыжусь.
– Вы не так меня поняли, сэр. Я хочу сказать, что теперь многие проводят вместе уик-энд и праздники и при этом вовсе не спят в одной постели. Представьте себе. Но вы все так воспринимаете… Наверное, в ваше время люди вели себя более безнравственно. Мне даже стыдно за вас.
Генри вторично утратил дар речи. Он не ждал такого поворота. И к тому же Дональд, кажется, говорил правду.
– Об этом позже… – перебил он. – Сейчас главное, что вы уехали не вместе. Если, конечно, ваш отец меня не обманул… Вы были в Эссексе, а Веронику кто-то выманил из дома фальшивой телеграммой. Не уходите из редакции – вы еще понадобитесь мне.
Когда Дональд вышел. Генри прежде всего позвонил жене и, рассказав ей об исчезновении Вероники, попросил отнести в Скотланд-Ярд пачку Вероникиных фотографий. Затем сам позвонил туда и добился, чтобы немедленно начали розыск. Он сообщил приметы Вероники, велел найти того водителя такси, который довез Веронику до Виктория-гров, и хорошенько расспросить железнодорожных служащих на вокзале Ватерлоо.
Привезенная Нэнси телеграмма тотчас же была запущена в полицейскую машину. Для порядка Генри позвонил в отель Уайт Харт в Порчестере. Ему сказали, что мистер Маккей заказал двойной номер на субботу, а затем отменил заказ. Человек по фамилии Маккей в отеле не появлялся, и никого, похожего по описанию на Веронику, там тоже не видели.
Только сделав все возможное. Генри отправился к Терезе Мастере. Тереза сидела за своим столом – как всегда, очень красивая и с несколько рассеянным выражением лица.
– Чем могу быть полезна, инспектор?
Генри сел и закурил.
– Мисс Мастере, что случилось с тем маленьким свертком, который Элен Пэнкхерст просила вас привезти из Парижа? Тереза растерянно посмотрела на Генри.
– Господи! Я начисто о нем забыла… Такой пустяк…
– Возможно, именно этот пустяк и стоил Элен жизни. Где он сейчас, кстати?
– В моем… Как странно! Я отлично помню, что положила его в чемодан. Но.., да, совершенно точно – когда я распаковывала чемодан, его там не было.
– Его кто-то вынул. Я полагаю, вы не запирали чемодан?
– Конечно, нет, я никогда его не запираю.
– Я так и думал. Он простоял всю ночь в темной комнате?
