Дмитрий Бавильский - Сделано в ССССР Роман с китайцем

Он еще раньше, до поездки в Париж, понял, что тот самый бизнесмен из первой палаты, им собственноручно спасенный, и есть Данин муж. Такое вот совпадение. То есть вышло так, что мужа он раньше узнал. Правда, не приглядывался к нему специально, хотя и помнил странное ощущение: кого-то муж ему сильно напоминал. Но кого?

Как в детском стишке получилось: бабушка ищет очки по всей комнате, а они у нее на лбу. Пока в Париже зажигали, памятью несколько раз возвращался к лежащему в коме. Тот, когда в реанимации был и в сознании еще, сразу контакт между ним, пациентом, и доктором странный установил. Бизнесмен понимал, кто его спас, был безмерно благодарен, всё в глаза заглядывал и номер мобильного телефона надиктовывал, настойчиво повторял, просил записать, мол, в случае чего, если что случится…

Гагарин сначала не понял, думал, что, мол, это если у него, у

Гагарина, какие сложности возникнут, то можно к большому человеку обратиться. Но нет, олигарх имел в виду совсем другое, свое, тайное: мол, если с ним, с олигархом, что случится, если помрет, не дай бог, так вот чтобы на этот случай Олег заветные циферки запомнил.

Олег снова ничего не понял, но согласился и записал в бракованный блокнот, который всегда на дежурство с собой брал. Ну, тот, что

"Сделано в ССССР". Медсестра Анечка, постоянно к нему пристававшая, тоже в блокнотике отметилась, зачем-то написала "Больше никогда не хочу есть лапшу "Доширак", так там это на века и осталось. Рядом с номером олигархического мобильного. Надеюсь, хоть прямого? Без всяких там секретарш и пресс-атташе?

А как из Парижа вернулись, едва ли не в первый день проведать пошел.

Из реанимации Даниного мужа уже перевели в роскошные апартаменты на другом этаже, где он и впал в кому. Пока жена, значит, беззаботно по

Елисейским полям рассекала. Но Гагарин его разыскал, зашел. И как описать это состояние, когда ты видишь своего двойника?

Тогда, в ресторане, Дана не лукавила: олигарх оказался удивительно похожим на Олега. Даже чересчур. Те же немного впалые щеки, редкая, но аккуратная щетина, вихрастая полуседая челка (седины, правда, чуть меньше, чем у Олега), даже разбитый боксером острый нос.

Острые, торчком стоящие уши. Даже минимальная верхняя губа и волевой подбородок. Все соответствовало.

Только шрам над бровью отсутствовал и протертая блямба под нижней губой. Ну и цвет лица, соответственно, был другой, совсем уж безжизненный. И глаза закрыты. И дышит через трубочку. А так можно было сказать, что в зеркало засмотрелся. Олег – человек не робкого десятка, но тут даже у него дрожь по телу пробежала, и пот выступил.

Казалось, в знак благодарности, олигарх выдал Олегу важную тайну, смысла которой Гагарин так тогда и не понял. Пока время не пришло.

Но уже после, когда все совпало, Олег этому не удивлялся. Он вообще был слишком высокого мнения о своих умственных способностях.

Впрочем, как любой из нас.

Сближение с Даной продолжалось. (35) Все это накладывалось на общий тон (фон) жизни, неожиданно ставшей зело насыщенной. Казалось, Олег и сам не успевает за перипетиями собственного сюжета. Особенно после того, как Дана предлагает ему план мгновенного и непыльного обогащения.

– Понимаешь, я же не случайно тогда, в ресторане, ну, когда мы познакомились, обозналась. Ведь ты на моего Безбородова дико как похож. Дико. – Дана делает большие глаза, удивленно хлопает ресницами. – Я ж тогда чуть не подавилась: смотрю, сидит себе такой

Юрий Александрович, салаты из креветок лопает. И белым сухим запивает… Какие креветки, когда ему в реанимации быть положено?

План оказался простым и очевидным. Не доверяя нестабильностям и деловым бумагам, олигарх Безбородов, женой которого числилась Дана, хранил всю наличность старым дедовским способом – в долларовых купюрах. Аккуратно запечатанные пачки ждали его в одном из центральных депозитариев города. Пользуясь сходством с впавшим в кому богачом, Олегу нужно было прийти в хранилище и выгрести все накопившиеся средства.

– Понимаю, что они для тебя – слону дробина, ты и сам богат как

Крез. Но мне они очень даже кстати: видишь ли, Олег, я несколько поиздержалась… "Деньги на хозяйство", которые Юра выдал мне перед тем, что с ним случилось, практически закончились… А тут такая возможность… Самое главное, что ему они просто не нужны: отныне

Безбородов ведет растительное существование и неизвестно еще чем все закончится… Сколько он будет лежать в этой самой коме… К тому же, у него столько заначек, что если мы экспроприируем одну (на самые благородные нужды, так как, Олег, заметь, я по-прежнему остаюсь ему законной супругой), он этого даже и не заметит.

(35) Обычно люди сходятся из-за душевной или из-за физической близости. Или-или, так как два этих способа сближения совпадают весьма редко. И тут уж кому что важнее – когда тебя понимают так, словно вылеплены по образу твоему и подобию, или же когда в постели все хорошо и каждый секс (даже если вы давно встречаетесь) волнует, как молодоженский. Мы смотрим на приятелей, женатых на полных дурах, и догадываемся, можем догадаться, что держит их вместе. Мы наблюдаем пары сухопарых интеллектуалов, спящих с открытыми глазами, оттого что споры об экзистенциализме заменяют им минеты и римминги.

– Он сейчас вообще ничего не заметит, – отозвался Гагарин.

– Вот именно… – Дана не знает, как Олег отнесется к ее рискованному во всех смыслах предложению, и поэтому нервничает. -

Слону дробина, понимаешь?

– Знаешь, Дана, я не уверен, но…

– Подумай, конечно, я же не тороплю… – Дана улыбается. – Или готовься взять меня на полный кошт.

Гагарин пристально смотрит на любовницу. Лицо его остается непроницаемым, хотя комбинаторика женского ума производит на него сильное впечатление.

– А что, тебе это и по плечу, и по статусу, – добавляет Дана.

– Уверена?

– А что, я не права, Олег? Что ты сидишь мрачнее тучи, надулся как паровоз?

– Почему как паровоз? Перевариваю услышанное.

– Вот чудак-человек, я же пошутила. Слышишь, пошутила! Маппет-шоу.

– Ну и шуточки у тебя…

– Хотя, между прочим, ты прав: и самому Безбородову эти деньги могут понадобиться. Ты даже примерно не представляешь, во сколько мне обходится его лечение и содержание в отдельной, навороченной палате.

Тут пришла очередь улыбаться Гагарину. Что-что, а расценки в родной своей больничке он хорошо знает, ночью разбуди.

Шутка ложь, да в ней намек. Гагарин плотно задумался. Не о морально-этической стороне дела. С тем, что для больного олигарха потеря этих крох пройдет во всех смыслах незамеченной, он не сомневается. Тем более, что оплачивать медицинские расходы действительно нужно. Олег не подозревал, что лечение олигарха покрывается с корпоративного счета, что слова Даны – женская хитрость. Однако, он, человек простодушный, решил, что при таком раскладе (взять немного денег) все останутся в выигрыше. "В полном шоколаде", как любит приговаривать Дана.

После того как Олег убеждается в разительном сходстве с

Безбородовым, он уже не боится пойти в депозитарий, что тут такого… Другое дело, что нужно обладать кодом доступа. Его ни

Олег, ни Дана не знают.

Дана сказала, что поищет, обязательно вычислит, деваться некуда, муж ее особенно изобретательным и изощренным не был, разгадка тайны лежит на поверхности, обязательно должна лежать на самом видном месте. Как те очки в детском стихотворении про рассеянную бабушку.

Несколько дней она безуспешно роется в его бумагах и ковыряется в его компьютере. Папка за папкой. Файл за файлом. Веер записных книжек, блокнотов, ежедневников. Электронная почта. Пока ничего не нарыла, но пока не отчаивалась. Знает, что найдет.

Съездила к мужу в офис. Запросила у секретарши всякие бумаги, пристально, под лупой, изучила каждую строчку. Открыла корпоративный сейф. В нем хранились в основном подарки от партнеров, дорогие и бесполезные сувениры, бессмысленная роскошь которых расстроила даже ее, привыкшую к излишествам.

Дана не сдается. Поехала в загородный коттедж, построенный в самом престижном и респектабельном месте. Ибо там тоже что-то такое было, что-то такое должно было быть… Перебрала мужнину коллекцию компакт-дисков, начала перетряхивать личную библиотеку.

– Оно есть, оно обязательно где-то хоронится… – говорит она, сдувая прилипшую ко лбу прядь волос. – Я этого так не оставлю…

Вспоминает, как бабушка говорила, если теряла что-нибудь: "Черт, черт, поигрался с ней, да за щеку…" Должно было помочь.

Не помогло.

Но не оставляла, трудилась как заведенная, пытаясь проникнуть в логику отсутствующего супруга. Вот и Олег трудился – у себя в больнице, спасая, вытаскивая на свет божий очередных обреченных.

Чаще всего у него это получалось: врачом он был отменным, самой высокой категории.