Андрей Бондаренко - Байки забытых дорог
А, что касается непосредственно работы, то и ничего особенного. В том смысле, что работа – как работа.
Скважина – на момент их прибытия – была неглубокая, порядка двухсот двадцати метров. В начале двенадцатичасовой смены-вахты Шурик и Серый поднимали на поверхности буровой снаряд, разбивая колонну труб на отдельные штанги, из колонковой трубы извлекали керн горных пород и складывали его в специальные ящики. Если, была такая необходимость, то заменяли буровую коронку, опускали, свинчивая трубы, снаряд обратно в скважину и начинали бурить. Работа, вроде бы, простая, но тяжёлая и действенно способствующая интенсивному потоотделению. Потом часа два-три продолжался процесс бурения, после чего производился очередной спуск-подъём…
Между спусками-подъёмами помощник бурильщика, казалось бы, свободен и может отдыхать. Но с Шуриком этот номер не прошёл. После первого же спуска-подъёма он отвёл Серого за буровой копёр и, указав на гору ржавых труб, велел:
– Надо, однако, всё это железо «разбить» на составные части. Трубы – в одну сторону, переходники – в другую, разные муфты – отдельно.
– А зачем, если не секрет?
– Надо, однако, – ёмко и доходчиво объяснил Шурик. – В крепком хозяйстве всё может пригодиться. Если и не сейчас, то через год, однако…
Мастер-наставник показал, как надо – с помощью тяжёлой кувалды, двух ключей и набора патрубков – развинчивать старое железо на части. За последующие полтора месяца Серый в этом высоком искусстве преуспел несказанно, и мог одолеть – на спор – любые резьбовые соединения, сколь заржавевшими они не были бы…
Единственной радостью на участке являлась чудо-банька, располагавшаяся на берегу ручья. Поверх банной печи лежал толстый лист неизвестного металла. Через восемь-десять минут – после того, как в топке разжигали огонь – металлический лист раскалялся докрасна, а уже от него очень быстро нагревались и камни, горкой наваленные сверху.
В чем тут заключался секрет, и из какого металла был изготовлен волшебный лист? Никто не знал, даже всезнающий Пашка Обезьян…. Уставшие буровики от души парились вениками из карликовой берёзы, купались в ручье, после этого трапезничали и сразу же ложились спать. А когда просыпались, то вахтовка уже стояла у порога…
Тем не менее, пролетели и эти тяжёлые полтора месяца. За два дня до пересменки бригада Шурика и Серого – на глубине девятисот пятидесяти метров – закончила скважину. И тут, как раз, по рации поступила радостная новость – в рыбацкий посёлок Выжда завезли что-то из спиртного.
– Надо ехать, однако, – посоветовал Шурик. – Раз сообщили по рации. Для чего-то, однако, это сделали?
Пашка Обезьян взял Сергея – в качестве грузчика – с собой. По ручью «Урал» спустился к морю и ещё часа три ехал вдоль побережья. Обезьян, ловко вертя баранку синими от многочисленных татуировок руками, рассказывал о своей жизни:
– Главная опасность на Большой земле – скука. Работа, дом, работа, всё по расписанию. И так – до самой пенсии…. Вот, от той безысходной тоски, я и сорвался. То есть, по пьянке набил морду одному гаду. А может, и не гаду вовсе, а просто – по пьянке…. Но три года потом парился на нарах – от звонка до звонка. Отсидел, вернулся…. Года полтора продержался, вновь скука заела. Опять учудил, сжёг машину одного крутого чела. Уже пятёрку дали, рецидивист, как-никак. Отсидел, понятное дело…. Ну, думаю, больше я в эти игры не играю. Вот, и завербовался на Чукотку. Здесь – хорошо. В том плане, что скучать не приходится. Всегда при деле, всегда работа какая-нибудь найдётся. Человеком здесь себя ощущаю…
Возле деревушки «Урал» был встречен стаей злобных собак. Псы неотрывно бежали следом и, надсадно гавкая, так и норовили покусать задние колёса машины. Пашка же косился на собак с каким-то определённым интересом.
Они подъехали к крохотному магазинчику и затарились спиртным – лекарственной микстурой из боярышника от заболевания почек, в маленьких пузырёчках грамм по пятьдесят.
– Лекарственная микстура, нелекарственная, но градусов тридцать в этом напитке есть, – усмехнулся Обезьян. – Следовательно, будем смело употреблять! То-то, сегодня мужики полечат почки…
Когда машина выехала из Выжды, со всех сторон опять набежали облезлые собаки. Вдруг, Обезьян резко вывернул руль и надавил на тормоз, раздался хищный визг покрышек, сопровождавшийся жалобным собачьим воем….
Пашка и Серый выбрались из кабины. В десяти-двенадцати метрах от «Урала» на дороге лежали два задавленных пса.
– Ну, это мы удачно зашли! – радостно заявил Обезьян, по хозяйски переправляя собачьи тушки в фургон. – И спиртным разжились, и свежатиной запаслись!
В лагере их встретили как героев. А вечером состоялся званый ужин – с жареной собачатиной и благородной боярышниковой настойкой. Серый тоже отведал предложенное угощенье, и ничего – даже не стошнило…
Ссылка на «Жаркий» закончилась, Сергей вернулся в Апрельский. Общага встретила тишиной и безлюдьем – ребята ещё находились на объектах. Он случайно посмотрелся в зеркало и брезгливо – с долей отвращения и лёгкого испуга – присвистнул:
– Ну, и рожа! Патлы тусклые торчат во все стороны, бородёнка жиденькая, профессорская, вернее, козлиная. Одежда вся обветшала и поистрепалась…. Мрак полный и страшный!
После недолгих раздумий он вспомнил, что посёлок Апрельский является местом цивилизованным, после чего отправился в парикмахерскую. Подстригся под ноль, побрился, ещё раз – внимательно и пристально – всмотрелся в зеркальные глубины и решил, что надо полностью сменить гардероб.
Серый подошёл к промтоварному магазину, в витрине которого маячил одинокий манекен, облачённый в пыльный белый костюм. Вернее, в светло-бежевый, но в Апрельском – на фоне серых ватников и зелёных штормовок – этот цвет воспринимался не иначе, как «белый». Пожилая продавщица по-честному предупредила, что данный костюм красуется на манекене уже почти шесть лет. Но, какое это имело значение? Правильно, никакого…
Вежливо улыбнувшись, Серый прошёл за ширму, переоделся и вышел обратно – посмотреться в зеркало.
– Ну, надо же! – восхитилась продавщица. – Сидит, как влитой! Вам, молодой человек, очень идёт! Похожи на молоденького гангстера из иностранных фильмов…
К костюму он прикупил светлую рубашку и чёрные модельные туфли. Тут же переоделся в обновки, а старую одежду и обувь, не ведая жалости, выбросил.
Серый вышел на улицу, редкие прохожие оглядывались ему вслед, а собаки, пробегавшие мимо по своим собачьим делам, испуганно шарахались в разные стороны…. Навстречу попался Шурик, увидав Сергея – в новом облике – тут же подобострастно сдёрнул с головы старенькую кепку и принялся низко кланяться. Видимо, принял за «большого» начальника.… Потом, конечно же, узнал и заулыбался. Но улыбка у него получалась какой-то вымученной и испуганной. Да, и улизнул он почти сразу же – по какому-то пустяковому и насквозь надуманному поводу…
Ещё через час Серый вышел из пивной и обрадовался – возле общаги стояла вахтовка, следовательно, ребята приехали. Толстый, Гешка и Михась выбрались из машины и принялись неуверенно перешептываться между собой, подозрительно и недоумённо глазея на заезжего фраера…. А когда всё прояснилось, в смысле, кто есть кто, Михась минут десять прямо на тротуаре валялся – со смеху подыхал…
Если вы когда-нибудь – по делам – посетите посёлок Апрельский, то вам обязательно расскажут легенду – «о лысом фраере в белом костюме»…
Посидели они потом, конечно же, выпили, покуролесили знатно по посёлку. А с утра выяснилось, что вертолёт до Певека будет только через неделю.
«Свободная неделя – это здорово!» – решил Серый. – «Может, сползать на рыбалку? На речку – с бесконечно милым названием – Паляваам?».
Байка пятнадцатая
Река Паляваам
Как добраться до Паляваама, Серому рассказал Шурик:
– До пятнадцатой буровой доедешь на вахтовке. А дальше пешком, однако. Дорога там, однако, одна всего – поднимается прямо в сопки. По ней выйдешь на перевал. Километров пятнадцать всего, однако, до перевала…. Раньше-то эта дорога была наезженной, но трясло лет пять назад землю. Вот, камнями большими её, дорогу, то есть, и завалило местами. А кто чистить, однако, будет? Нет желающих. Вот, и забросили дорогу…. На перевале стоит новый дом, рядом с ним – церквушка очень старинная, однако. В доме живёт молодой поп, Порфирием кличут. Но печальный, однако, очень…. От поповского дома дорога раздваивается. Если, пойдёшь по правой, то до реки будет километров двадцать пять. Места там, однако, рыбные, хорошие. По левой – короче гораздо, километров пятнадцать. Но тёмное это место, однако. Не любят туда наши ходить, – Шурик испуганно оглянулся на приоткрытую дверь, – Говорят, что там, однако, сам Шайтан живёт. Поостерегись, пожалуйста…
Из досок Серый – под руководством Шурика – смастерил кораблик-катамаран, намотал на отдельную дощечку метров пятьдесят толстого капронового шнура, ближе к концу привязал несколько поводков из лески, на поводках закрепил самодельные мушки-приманки. Мушки он изготовил из оленей шкуры, что валялась на пороге комнаты в общаге, и своих собственных волос с известного места. Шурик, впрочем, утверждал, что для изготовления качественных мушек гораздо лучше подходит интимный женский волос. Только, вот, где его было взять? Тем более, в срочном порядке? В качестве завершающего штриха Серый обмотал приманки красной шерстяной нитью и резюмировал:
