Дора Карельштейн - Дурочка
И это было прекрасное время, хотя и омрачённое безысходностью.
Потом наступила настоящая разлука, когда он поехал в другой город и поступил в стоматологический институт, а я осталась одна.
Я поняла, как всё опустело, во мне и вокруг.
От всего тошнило: психбольница, танцы, Кобылянская, кавалеры – домогатели, тоска, слезы, надежды.
И всё равно одна!
Работала и содержала себя. Во время работы ела в психбольнице, дома старалась, есть меньше.
Все сэкономленные деньги тратила на платья.
Заимела недорогую портниху, покупала ткани и выдумывала невероятные фасоны, которые постоянно меняла.
Была яркая, красивая, весёлая, но ничего не помогало – не появлялся на Черновицких горизонтах принц, или, на худой конец, инженер, который бы, как это обычно бывает, предложил выйти за него замуж.
Все кавалеры хотели только одного – в кровать или в кусты, куда угодно – главное, быстрее.
Какое-то проклятье на всю жизнь.
Я хотела любви, а мне предлагали секс!
И раздираемая противоречиями, я продолжала упорно сохранять, как говорили в старину, непорочность.
Для девушек есть несколько гораздо менее болезненных вариантов в период поиска жениха:
1) – девушка инфантильна, не испытывает никаких желаний и откуда-то берутся прекрасные женихи и ледышка получает на тарелочке с голубой каемочкой любящего преданного мужа.
2) – девушка себе на уме, знает чего хочет и железной лапкой как капканом накроет того, на кого «положила глаз».
3) – девушка красавица – женихи не дают прохода и она выбирает. Обычно, не самого лучшего, поэтому без труда поменяет несколько экземпляров.
4) – У девушки прочный папа, он позаботится !
5) – Девушке никто не нужен, и она никому не нужна.
Живет себе спокойно до 30 лет. Потом неизвестно откуда – сам вырастает жених.
6) – девушка остаётся старой девой.
Здесь, увы, невидимые миру слезы. Никто не знает её истинных чувств и причины одиночества, чаще всего – первая несостоявшаяся любовь, так или иначе разбившая всё.
Мой вариант был не самый лучший. Начиталась классической литературы, выдумала идеал, который был далек от действительности как принц от алкоголика, и всю жизнь прождала его, каждый раз страдая от очередного разочарования при встрече с действительностью. И чем больше не давалось желаемое, тем больше я гналась за идеалом и не могла примириться и сказать себе, что можно прожить и одной.
Всему виной был комплекс, связанный с больной ногой.
В то время хромота была едва заметной, но мне казалось, что все это видят, и я всегда чувствовала себя неполноценной.
Всё было на противоречиях и мешало жить.
Надо быть либо серьезной, либо легкомысленной.
Тогда и поступки соответствующие, но мне пришлось стать взрослой в пять лет и поэтому была внутренне серьезной и ответственной, но по сути – крайне легкомысленной и доверчивой, что портило всё.
Вместо того, чтобы напускать тумана и таинственности, изображать равнодушие и спокойствие, я вечно ликую, радуюсь, вся нараспашку, добра и приветлива, и все это вместе никого не привлекает и не интересует.
Все как раз и хотят этой легкости и доступности, но тут на сцену выступает серьёзная дамочка со своими эмоциями и переживаниями. Кому это надо? Никому.
И вся жизнь прошла под знаком – «вдруг».
Вдруг сегодня встречу?!
Ага, не сегодня. Значит завтра. В трамвае, в троллейбусе, на работе.
Просто на улице. Где – ты? Отзовись !
Никто не отзывался и не встречался, хотя находились такие, которые топали сапогами по душе, как стадо баранов, вытаптывая всё.
Но источник веры и надежды был неиссякаем.
А вдруг сегодня ?
Ходила на танцы в ДК – Дом офицеров, что на «седьмом небе».
Летом там бывало очень хорошо.
Теплые южные вечера с чёрным звездным небом, зал с мраморным полом и мраморными колоннами, под открытым небом на уровне седьмого этажа.
А внизу огни города. Оркестр, как бывает в южных городах, состоящий из молодых талантливых музыкантов, и немного грустные лиричные мелодии шестидесятых годов.
Все это создавало особый настрой, отличающийся от демократичных ныне дискотек, где никто не грустит. Все самозабвенно прыгают в такт музыке, сгоняя лишний вес.
Или также самозабвенно обнимаются и целуются в такт музыке, нимало не интересуясь окружающим миром.
Я, увы, особым успехом не пользовалась.
Иногда с грустью стояла у колонны с единственным желанием потанцевать.
А какой-нибудь замухрышка, но мужского пола проходил с видом богатого покупателя перед рядами нарядных ожидающих девушек.
Больше приглашали наименее заметных. Замухрышка и ему подобные хотели действовать наверняка, рассчитывая, что среди некрасивых, осечки быть не может, а этих, что поэффектней, кто их знает, что они могут выкинуть, кроме того, они слишком много хотят, а нам бы чего ни будь попроще.
Черновцы небольшой город и всё обо всем становится известно очень быстро.
В ДК ходили примерно одни и те же люди, циркулируя как молекулы в Броуновском движении, перемещаясь от одного к другому. Были любители, которые постепенно перепровожали домой всех более или менее симпатичных девушек.
Между ними передавались чёткие сведения, кто из барышень имеет богатого папу, за кого дадут квартиру и прочие ценности.
Ну а если ничего не дают в приданное, то ставился вопрос : «даёт» она или не «даёт».
И то и другое было плохо. Если «даёт», то очень быстро становилось плохим тоном пройти с ней по Кобылянской.
Но если не «дает» и богатого папы нет, то, простите, какой – же интерес.?
Я была из этой категории. Тряпки, которые я на себя цепляла, положения особенно не спасали. Но так или иначе обманчивый огонь в глазах, шикарные декольте и поведение, являвшие собой романтическую смесь динамита и покорности, заставляли многих попытать счастья.
Местные поношенные, уставшие провожать девиц, женихи давно поставили мне диагноз – " не богата и не «даёт» и перестали замечать. Зато заезжие замечали сразу.
Знакомились, провожали, пытались, не получали, разочаровывались, бросали.
Встречаясь потом на Кобылянской под руку с другой, злорадно ухмылялись.
Я в очередной раз убеждала себя, что всё впереди.
И в кругу подруг обещала, что если появится хоть один, который не будет «просить», то сама предложу.
Так как подобный пока не появлялся, то смена соискателей шла с большой скоростью, и это вызывало на Кобылянской нежелательную трактовку.
К этому периоду относятся две запомнившиеся истории из области наивной добродетели:
Не любила я в ту пор праздники.
В будни как-то всё бежит и вертится.
В праздники надо было пристроиться в какую-нибудь компанию.
Перед каждым праздником на Кобылянской начиналась лихорадка по сколачиванию компаний-складчин.
Вообще это были приятные мероприятия, но лично мне радости не доставляли, т.к. только подчёркивали случайность этих компаний и отсутствие чего-то настоящего и постоянного.
Уточнялись возможные кандидатуры и перспективы.
Потом собирались взносы и делались закупки.
В те времена ещё ничего «доставать» не надо было.
Всё можно было купить в магазинах, поэтому вопросы еды и выпивки были второстепенными.
Что-то готовили, чем-то запивали.
Самой приятной при всём этом была кутерьма с подготовкой и предстоящими встречами.
Однажды я случайно оказалась в новой компании.
Поначалу всё было как обычно: немного выпили, поели, потанцевали, поговорили.
Время перевалило за полночь.
На полу расстелили одеяла и расположились парами.
Все были заняты «мероприятиями» в пределах своей пары, поэтому никого не интересовало, чем занимаются остальные.
Я отвергла несколько возможных вариантов, но не решилась так поздно идти домой и как «бельмо в глазу» просидела целую ночь одна у окна, вызывая у всех присутствующих понятное раздражение, вернее сказать – отвращение.
Теперь, задним числом, думаю: – кому это надо было и кто эти «жертвы» оценил?
Наслаждалась бы как все нормальные люди?
И вторая история под той же рубрикой:
Гуляя по Кобылянской, я всегда с интересом и завистью заглядывала в ресторан, где заманчиво блестело золото, оттеняя бордовый бархат.
Пойти туда без надлежащего кавалера не представлялось возможным по соображениям репутации.
Меценат, который бы меня пригласил, в Черновцах не появлялся.
Каждый вечер из ресторана лилась такая чудная музыка, и в окнах мелькали танцующие счастливцы, а я с подружками гуляла мимо!
И вдруг одна знакомая девушка предложила мне составить компанию и пойти с ней и её другом, у которого есть друг, вчетвером в ресторан.
Нетрудно понять в какое смятение повергло меня такое предложение.
Отказаться я не могла!
Девушка была не самой лучшей репутации (О! Черновицкие репутации!), мужчину я не знала. Но «охота пуще неволи!»
