Ясуси Иноуэ - ЛОУЛАНЬ и другие новеллы
Бывало так, что если мужчина царапал палец, то его подруга ради того, чтобы добыть листик лечебной травы, забиралась в самые глухие заросли, не считаясь с тем, что колючки ранили все ее тело.
И так поступали все ракшаси без исключения. А причина такой невиданно глубокой любви была проста. Дело в том, что все ракшаси, называемые также быстроногими демонами, имели два дара: они могли летать по небу и превращаться в людей. При этом судьбой было предопределено так, что если ракшаси, превратившаяся в женщину, в течение тысячи дней не принимала своего прежнего облика, то она навсегда оставалась обычной земной женщиной. Впрочем, до сих пор такого не случалось: тысяча дней — это немалый срок, и для ракшаси оставаться все это время существом с женской душой и в женском обличий было неимоверно трудно. Даже если ракшаси превращалась в женщину, ее изначальная демоническая сущность все равно присутствовала в глубине души и втайне выжидала удобного случая, чтобы пересилить человеческую. В конце концов дьявольские начала души брали верх, а ракшаси возвращались к своему обычному облику многоликих чудовищ-якши[69] и начинали мучить и поедать мужчин.
Но пока что все эти женщины бросали на своих мужчин взгляды наипрекраснейших глаз и раз за разом повторяли: «Дорогой, бесценный мой! Ради тебя я готова сносить любые тяготы! Я всегда с радостью жизнь свою отдам, если это тебе поможет! Об одном только прошу тебя: не ищи ты себе места в сердце другой женщины, ибо, если найдешь себе место в сердце ее, если свяжешь себя с ней нитями любовными, то не смогу я остаться для тебя такой же нежной, как ныне!»
Все мужчины постепенно привыкли к тому, что женщины всегда говорят им такие ласковые слова. Поэтому, когда женщины в очередной раз бросали на них взгляды, полные безграничной любви, то мужчины сами начинали говорить своим подругам те нежности, которые женщины собирались им сказать.
Так в мгновение ока на острове промелькнул год. Женщины одна за другой стали рожать детей. Скоро плач малюток стал слышен в призамковом городке повсюду. Рожденные ракшаси, дети ничем не отличались от детей обычных женщин, правда, среди них не было ни одного мальчика — все новорожденные были девочками.
Мужчины, конечно, немного потолковали об этом странном явлении, но особого удивления оно не вызвало: в конце концов потерпевшие кораблекрушение моряки, которые по своему буйному нраву сами немногим отличались от чертей, объяснили все тем, что до них на острове жили одни только женщины.
У Соукалы тоже родилась девочка… Капитан каждый день обходил деревню, наблюдая за тем, как работают его подчиненные, и, улаживая распри, которые постоянно вспыхивали между ними. И если до рождения ребенка Соукала ходил по поселку один, то после рождения дочери стал часто брать с собой жену и носить на руках ребенка. У девочки были странные лиловые губы, и она никогда не улыбалась, но Соукала ее очень любил. Впрочем, лиловые губы и неулыбчивые лица были и у всех остальных детей, — не только у дочери капитана…
Итак, через год после появления на острове моряков женщины начали рожать детей, а спустя еще полгода буквально каждая из пятисот островитянок стала матерью.
Между тем Соукала, обходя деревню, все чаще удивленно покачивал головой. Дело в том, что из поселения стали внезапно исчезать матросы вместе со своими женами. Бывало так, что еще вчера в каком-то из домов жили люди, а сегодня зашедший в деревню Соукала видел на его месте только пустое строение, в котором уже не было ни мужчин, ни женщин.
Сначала Соукала думал, что эти люди переезжают в другие дома из-за того, что не ужились с соседями. Однако при более внимательном взгляде выяснилось, что пропавших этих — не два и не три, а немалое число.
Когда Соукала спросил об этом свою жену, та рассказала, что на южном побережье острова Железного замка есть многолюдный город, и что мужчинам, видно, просто надоело жить здесь, и они вместе с женщинами попытались перебраться туда. Но для того чтобы попасть в этот город, продолжала она, нужно преодолеть обширные болота, в которых обитают огромные змеи. А потому все беглецы в пути наверняка погибли, и посылать за ними людей не стоит: не будет в том пользы.
«Похоже, она права, — подумал Соукала. — Действительно, живя в поселке у большого Железного замка, люди не голодают, но одного этого им, очевидно, мало, чтобы быть вполне довольными своей жизнью.
На то, чтобы закончить постройку корабля для возвращения на родину, придется потратить еще год с лишним. Но даже если корабль удастся достроить, сможет ли он пересечь огромный океан? Кто знает…
А если люди дошли до таких мыслей, то, скорее всего, они откажутся вернуться и решат провести остаток жизни на этом острове, — продолжал размышлять Соукала. — Но если человек и в самом деле принял такое решение, то зачем ему оставаться в призамковом поселке? Конечно, он соберет вещи и переедет в другое место, где можно будет вести другую, более достойную жизнь…»
К концу второго года пребывания на острове число таких беглецов достигло половины мужского населения поселка, а через два с половиной года перевалило за две трети. Теперь каждый день у моря на строительстве корабля работало чуть больше ста человек. Поселок совсем обезлюдел, но Соукала, казалось, не очень беспокоило исчезновение людей. Теперь вместе с ним уже работали только те, кто действительно хотел вернуться домой, кто надеялся в один прекрасный день достроить корабль и выйти на нем в море.
Люди из поселка по-прежнему пропадали — правда, всего по нескольку человек в месяц, но теперь, когда там оставалось совсем немного жителей, их исчезновение особенно бросалось в глаза. При этом иногда пропадало по два-три человека за день, а иногда проходило и десять, и двадцать дней, но никто из поселка не исчезал…
Когда в поселке оставалось около семидесяти мужчин, случилось одно происшествие. Произошло оно с самым молодым из обитателей — двадцатидвухлетним рулевым затонувшего корабля. Он взял в жены девушку на пару лет моложе себя, но совсем еще юную и ребячливую. Она была беременна уже вторым ребенком и не могла часто спать с мужем. Поэтому однажды ночью молодой моряк набросился на женщину своего приятеля, которая осталась дома одна, — он уже давно положил на нее глаз. Женщина сначала кричала и сопротивлялась, но вскоре затихла.
Юноша оставил ее и торопливо выбежал из дома. Яркий лунный свет заливал улицы поселка. Было светло, словно днем. Юноша поначалу беспокоился — а вдруг кто-нибудь слышал, как кричала женщина? — но, выйдя на улицу, убедился, что в домах тихо, и решил, что никто ничего не заметил.
Молодой человек приоткрыл дверь своего дома. В тот же миг через дверь к нему протянулась белая, изящная ручка его жены — и вдруг с неимоверной силой схватила его за руку и мгновенно втянула внутрь… Выставив вперед свой огромный живот, жена смотрела на него с нескрываемой злобой.
— Ну что ж, пойдем… — прошипела женщина, и снова потащила мужчину за собой, на этот раз — прочь из дома.
Крепко держа мужчину за руку, женщина повела его по освещенным ярким лунным светом улицам поселка — тем самым, по которым он только что шел домой.
— Куда мы идем? Отпусти руку! — проговорил было мужчина, но женщина не ответила.
Скоро он совершенно перестал сопротивляться и безвольно шел за ней, увлекаемый какой-то немыслимой, страшной силой. С полдороги мужчине пришлось пуститься бегом, а потом он упал на колени, так что дальше женщина просто волокла его по земле…
Когда юноша увидел перед собой колоссальный Железный замок, блистающий в лунном свете яркой синевой — совершенно не такой, как днем, — его охватил невыразимый ужас. Теперь с его уст срывались лишь отрывистые слова:
— На помощь! Да, я виноват!
В этот момент неведомая сила потащила мужчину еще быстрее, небо вокруг него закружилось, и не успел он и ахнуть, как оказался на нижней ступеньке лестницы, ведущей ко входу в башню Железного замка…
— Ну, ты, поднимайся! Есть пора! — впервые открыла рот женщина. Лежавший на земле моряк поднял на нее взгляд и вдруг увидел, как рот женщины быстро разъехался до ушей, и у него на глазах меняются все черты ее лица. Теперь это было лицо ведьмы-якши!
Мужчина почувствовал, как чья-то рука схватила его за волосы и пытается оторвать от земли. И это была уже не женская рука, а какая-то жуткая, узловатая, рыжая коряга…
Юноша судорожно вцепился в перила лестницы. Ведьма стала срывать с него одежду. В этот момент рядом с ними появились женщина и мужчина, — появились внезапно, как будто спустились с неба. Женщина, поднимаясь по лестнице, тащила мужчину не за руку, а за ногу, отчего тот судорожно дергался и с глухим стуком бился головой о каждую ступеньку.
На верхнем пролете лестницы мужчина в последний раз попытался воспротивиться, издал душераздирающий крик и быстро исчез в железной клетке. Вслед за ним сгинула и превратившаяся в якшу женщина.
