Ларс Хусум - Мой друг Иисус Христос
– Тебе необходимо это сделать.
– Я не могу.
Она опять взяла меня за руку. Это действительно успокаивало. Она целенаправленно шла вперед, и я следовал за ней, минуя могилу за могилой. Наконец мы оказались у могилы Сес, и Марианна шепнула мне:
– Мы отойдем, чтобы ты пришел в себя.
Я сел перед надгробием. Могила была чистой и ухоженной, с множеством свежих цветов. Я провел пальцем по мрамору – он был грубым и прохладным. Наклонившись, я обнял камень.
– Малыш, как хорошо, что ты наконец-то пришел. Я так беспокоилась о тебе.
Как же прекрасно было вновь слышать ее голос. Я крепко прижал ее к себе, и она заметила, что я дрожу:
– Николай, расслабься.
Я обнимал ее:
– Извини, что пришел только сейчас.
– Малыш, расслабься.
Камень сочился сквозь мои руки, а Сес пыталась меня успокоить:
– Но ты же сейчас тут. Спокойно. Отдышись. Я так рада тебя видеть. – Она притянула меня к себе.
Некоторое время я просто молча стоял на коленях, обнимая Сес. Когда наконец я немного успокоился, она спросила:
– Как ты поживаешь?
Я немного задумался и сказал:
– Хорошо. По крайней мере, неплохо.
– Ты, кажется, возмужал. Поправился, но и возмужал. Это хорошо.
– Я знаю, что я разжирел. Как ты?
– Я отлично. Не считая, конечно, того, что мой младший брат не навещает меня. И… я не сказала, что ты толстый.
Я ослабил объятия:
– Но ведь Бриан и Алан к тебе приходят.
– Да, постоянно, но они – это не ты. Бриан расстраивает меня. Он ходит по шлюхам. Ты знал?
Я кивнул.
– Правда? Ты общался с ним? – Она удивилась.
– Нет, но кое-кто из моих друзей выследил его.
– Да, это как-то странно. Так ты знаешь и то, что он к ним ходит не за сексом?
– Да.
– Ну, мне было бы проще, если бы они занимались сексом. А зачем вы следите за Брианом? – Сес не переставала удивляться.
– Так сказал Иисус.
– Иисус? Он заставляет тебя следить за Брианом? Ты точно в порядке?
– Ну да. Разве не похоже?
– Если не считать того, что ты болтаешь какой-то вздор. А так, когда ты не нервничаешь, можно даже сказать, что ты выглядишь довольным.
– Довольный – это, наверное, сильно сказано. Но мне лучше, чем прежде. Я переселился в Ютландию.
– Из-за этой, с большой грудью? Она твоя девушка?
Я обернулся и посмотрел на Марианну, которая ободряюще улыбнулась мне.
– Нет, у нас ничего нет.
– Она милая.
– Да, правда. Очень.
На этом разговор резко оборвался. Я не мог объяснить, зачем я пришел, так как вдруг почувствовал, что отрываюсь от земли. Я отцепился от плиты и поднялся на метр над землей. Остальные видели, как он направляется ко мне, но узнали его слишком поздно. И вот он кинул меня на дорожку, подхватив мои девяносто килограммов с удивительной легкостью. Я пролетел 3–4 метра и шлепнулся на асфальт. Было ужасно больно, все руки и ноги ободрались. Я попытался быстро подняться и отойти, но не успел – правая рука Бриана опустилась мне на голову. Я потерял сознание. К счастью, моя команда оказалась рядом, они подбежали ко мне раньше, чем он успел нанести мне еще какие-то увечья. Свищ ударил Бриана в грудь, но не сильно, потому что не хотел причинить ему вред. Казалось, Бриан даже не почувствовал удара, он повалил Свища на землю. Это напугало Велика и Йеппе, но они все-таки попытались бороться с ним. Он отшвырнул и их. Тут-то бы мне и крышка. Между нами оставалась только Марианна.
– Бриан, оставь его. Он не заслуживает этого. Теперь не заслуживает. – Голос ее был робким.
– Откуда ты взялась, черт возьми? И откуда ты знаешь, кто я такой? – плевался Бриан.
– Я подруга Николая.
– У него нет друзей, – без промедления ответил Бриан.
– Есть. Он наш друг, – тявкнул Йеппе из-за спины Бриана, готовый к борьбе.
Побитые Велик и Йеппе поднялись с земли и подошли к Марианне, с опаской, но готовые дать отпор. Бриан с недоумением взглянул на компанию, презрительно хмыкнул, отвернулся и быстро ушел.
Пока мы были в Копенгагене, я ходил на могилу к Сес ежедневно, но всегда брал с собой Йеппе. Он следил, чтобы не пришел Бриан, пока мы с Сес общались. Мы говорили с ней обо всем, о чем не смели разговаривать, когда она была жива. Я осознал, какую боль причинял ей, когда истязал сам себя. Я бы на ее месте меня возненавидел. Я по-прежнему был ее малышом, и даже смерть не изменила ее отношения ко мне.
Вечером мы отмечаем
Анита потрясенно подпрыгнула, увидев подбитый глаз Свища, и в возбуждении заскакала между нами:
– Что случилось? Почему у Свища глаз подбит?
Повернувшись ко мне, она заметила, что у меня опухла губа, что привело ее в еще большее волнение. Мы все были потрясены тем, как неистово Бриан меня ненавидел, и не имели сил успокоить Аниту, так что она так и стояла посреди комнаты ошарашенная, а мы тем временем отыскали замороженный горошек, чтобы приложить к нашим ранам.
Какое-то время мы, все разбитые, просто молча сидели за кухонным столом, пока Свищ не нарушил молчание, продолжая держать пакет горошка на глазу:
– Ну и фиг с этим со всем. Я лично хочу вечером выпить пива.
И мы тут же согласились, что никому не помешает хорошая гулянка.
Мы начали с «Чили Поп» и продолжили в других заведениях Нерребро. К четырем утра мы уже изрядно подустали от выпивки, но «Функе» еще был открыт, и пока не закрылся последний бар – мы держались. Йеппе немного описался – у него между штанин красовалось небольшое пятно. Велик не преминул сообщить об этом всем нам, но Йеппе уже настолько опьянел, что ему было абсолютно по барабану. Он наклонился ко мне и нежно прошептал, указывая на площадь Святого Ханса:
– Вот там мы познакомились.
Анита прикорнула в уголке. Она то и дело открывала глаза, но они неминуемо закрывались вновь, причем на все более длительное время. Велик и Свищ вели горячий спор с несколькими болельщиками FCK[4] о том, насколько «Эсбьерг» больше похож на футбольный клуб, нежели группа копенгагенских засранцев. Они пытались нарваться на драку, но дальше словесной перепалки дело так и не пошло. Марианна сидела на лестнице у входа, опустив голову на колени. Я, шатаясь, вышел из бара и подошел к ней:
– Тебе плохо?
– Немного.
– Тебя стошнило?
– Немного.
Я сел рядом и обнял ее:
– А ты более стойкая, чем я думал. Ты выдержала попойку до конца.
– Хватит издеваться.
– Извини.
– Ты слишком часто издеваешься.
– Я извинился.
Она положила голову мне на колени. Это было приятно.
– Мой бывший мог выпить невероятно много, при этом я ничего не замечала. Долгое время я даже запаха пива вынести не могла, тут же выворачивалась наизнанку.
– Я думал, что «Свидетели Иеговы» не пьют.
– Он и не был свидетелем Иеговы.
– Нет?
– Нет, он албанец.
– А… неужели ты могла встречаться с таким?
– Ну, как-то встречалась, и он пил.
Она повернулась на спину, и ее лицо оказалось прямо напротив моего. Улыбка скользнула по ее лицу, когда она поймала мой взгляд.
– Спасибо, что заставила меня навестить Сес. Мы говорили о тебе. Моя сестра сказала, что ты милая.
Мое сердце тревожно застучало.
– Здорово.
Она нежно погладила меня по щеке. Я наклонился, чтобы поцеловать ее, но живот мешал, так что я слегка приподнял ей голову. Она не сопротивлялась, но и не отвечала На губах ее чувствовалась горечь из-за того, что ее стошнило, а у меня губа побаливала. Тем не менее это был долгий поцелуй: я прижался губами к ее губам, и ей пришлось ответить мне, но я почувствовал ее руки у себя на груди – мягкое прикосновение останавливало меня. Я отклонился назад, и она вновь нежно дотронулась до моей щеки:
– Мы не можем встречаться.
– Почему нет?
– Потому что это внесет путаницу, а пока нам не стоит вмешивать еще и отношения.
– Я считаю тебя красивой. А Сес думала, что мы встречаемся.
Она взяла мою руку и ласково сжала:
– Но нет, Николай, и давай пока больше не будем говорить об этом. – Она встала с лестницы и нежно улыбнулась мне. – Пойдем обратно в бар?
– Нет, я немного побуду тут. – Я попытался ответить на ее улыбку, хотя и был разочарован.
Я проследил взглядом, как она, шатаясь, вошла в бар. А из бара на меня с грустью смотрела Анита, готовая вот-вот расплакаться.
Анита хочет домой
Мы завтракали – точнее, мужчины, – Марианна принимала душ, Анита еще не проснулась. У всех было похмелье, а у нас со Свищом к тому же болели полученные накануне раны. Моя челюсть по-прежнему странно щелкала. Так что мы ели молча. Вдруг перед нами появилась Анита – с собранной сумкой, в куртке и ботинках. Мы с недоумением посмотрели на нее. Я поинтересовался:
