Эн­ни Прул - Корабельные новости

Она про­шла во­до­рос­ли, на­щу­па­ла но­га­ми твер­дый пе­сок. Пе­ни­стая ба­хро­ма во­до­рос­лей, ос­тав­ших­ся на бе­ре­гу по­сле от­ли­ва, вы­тя­ги­ва­лась, ос­ла­бе­ва­ла и сно­ва тя­ну­лась вслед за нерв­но дви­жу­щей­ся во­дой. Те­туш­ка по­ло­жи­ла Уор­рен на кам­ни. На­бе­жав­шая вол­на на­мо­чи­ла край про­сты­ни.

— Ты бы­ла хо­ро­шей де­воч­кой, Уор­рен, — ска­за­ла те­туш­ка. — Ум­ной де­воч­кой, и не без­образ­ни­цей. Мне жаль, что при­шлось вы­драть у те­бя зу­бы, но то­гда на­до бы­ло вы­би­рать: или это, или са­ма зна­ешь что. Ха-ха. Ты все-та­ки ус­пе­ла па­ру раз не­пло­хо по­ку­сать­ся, прав­да? Ты про­жи­ла мно­го хо­ро­ших лет, хо­тя те­бе при­шлось за­быть о слад­ких кос­точ­ках. Из­ви­ни, что не мо­гу те­бя по­хо­ро­нить, но у нас тут слож­ная си­туа­ция. Жаль, что ты не смог­ла до­ж­дать­ся, по­ка мы пе­ре­едем в дом. И жаль, что Ай­рин так те­бя и не уз­на­ла. Ты бы ей по­нра­ви­лась, я уве­ре­на. — Она ду­ма­ла об Ай­рин Уор­рен. «Как я по те­бе ску­чаю. И все­гда бу­ду ску­чать».

Она вы­смор­ка­лась в но­со­вой пла­ток, по­до­ж­да­ла, по­ка спус­тит­ся тем­но­та, от­сту­пая шаг за ша­гом по ме­ре на­сту­п­ле­ния при­ли­ва — до тех пор, по­ка Уор­рен не ока­за­лась пол­но­стью в во­де. Она по­плы­ла на за­пад, вдоль бе­ре­га, от­да­ля­ясь от не­го все боль­ше, вле­ко­мая ка­ким-то не­ви­ди­мым те­че­ни­ем. Мо­ре вы­гля­де­ло та­ким на­тя­ну­тым, что ка­за­лось, за­зве­нит, ес­ли его уда­рить. Уор­рен сколь­зи­ла прочь. Ис­че­за­ла из ви­ду, уп­лы­ва­ла пря­мо в за­хо­дя­щее солн­це.

Как в ста­рых вес­тер­нах.

Где-то в бух­те Ку­ойл слу­шал бес­ко­неч­ную ис­то­рию На­тби­ма, а Терт Кард на­блю­дал за тем, как су­мер­ки сгу­ща­ют­ся в его ста­ка­не с ви­ном.

11 Брошь из человеческих волос

В де­вят­на­дца­том ве­ке юве­ли­ры де­ла­ли па­мят­ные из­де­лия из во­лос умер­ших, за­вя­зы­вая длин­ный во­лос в фор­ме фан­та­сти­че­ских роз, ини­циа­лов, по­ющих птиц и ба­бо­чек.

Ут­ром в пят­ни­цу те­туш­ка от­пра­ви­лась в дом. Она си­де­ла за ру­лем но­во­го гру­зо­вич­ка, тем­но-го­лу­бо­го пи­ка­па с се­реб­ри­стой кры­шей, с ка­би­ной, где бы­ло ме­сто для еще од­но­го пас­са­жи­ра, ла­зер­но­го про­иг­ры­ва­те­ля с хро­ми­ро­ван­ны­ми руч­ка­ми.

— Он нам ну­жен. Там нам обя­за­тель­но ну­жен гру­зо­вик. Мне нуж­но ез­дить в мас­тер­скую и об­рат­но. У те­бя бу­дет лод­ка, у ме­ня — гру­зо­вик. Ре­бя­та уже по­пра­ви­ли до­ро­гу и по­ста­ви­ли при­чал. Ком­на­ты на вто­ром эта­же го­то­вы. Удоб­ст­ва на ули­це. По­ка. На кух­ню под­ве­де­на во­да. Там есть эта но­вая чер­ная пла­сти­ко­вая тру­ба. Поз­же мы смо­жем по­ста­вить туа­лет и ван­ную. На этой не­де­ле он зай­мет­ся кры­шей. Ес­ли по­зво­лит по­го­да. Но все и так уже хо­ро­шо. Мы то­же мо­жем пе­ре­ез­жать, прочь из это­го ужас­но­го мо­те­ля. Я за­еду за про­дук­та­ми и ке­ро­си­но­вы­ми лам­па­ми. Ты прие­дешь с де­воч­ка­ми и лод­кой зав­тра ут­ром.

Бы­ст­рые, от­ры­ви­стые жес­ты и сло­ва. Сжа­тые ру­ки, буд­то она дер­жит по­во­дья но­ро­ви­стой ло­ша­ди. Она ох­ва­че­на не­тер­пе­ни­ем.

Те­туш­ка бы­ла в до­ме од­на. Звук ее ша­гов раз­но­сил­ся по ком­на­там. Звон лож­ки о та­рел­ку. Это те­перь ее дом. Во­да ве­ли­че­ст­вен­но за­ки­па­ет в чай­ни­ке. На­верх. Но ко­гда она под­ни­ма­ет­ся по сту­пе­ням, вхо­дит в ком­на­ту, ей ка­жет­ся, что она не идет по до­му, а пу­те­ше­ст­ву­ет по опас­но­му ланд­шаф­ту, пол­но­му скры­тых во­ро­нок, кар­сто­вых пе­щер, про­ва­лов, ко­то­рые ос­та­ва­лись не­ви­ди­мы­ми до тех пор, по­ка она не ока­зы­ва­лась в их вла­сти.

Ур­на с пра­хом бра­та стоя­ла на по­лу, в уг­лу.

— Хо­ро­шо, — ска­за­ла она и под­ня­ла ее. По­нес­ла ее вниз и за­тем вы­шла с ней из до­ма.

Был яр­кий день. Мо­ре бле­сте­ло, ук­ра­шен­ное штри­ха­ми крыль­ев ча­ек. Ее тень бе­жа­ла от нее прочь. Она за­шла в но­вый туа­лет и вы­сы­па­ла прах в ды­ру. Под­хва­ти­ла юб­ки и се­ла. По­ли­лась мо­ча. Мысль о том, что она, его соб­ст­вен­ный сын и вну­ки бу­дут еже­днев­но справ­лять свои ну­ж­ды на его ос­тан­ки, ос­та­нет­ся с ней на­все­гда. Это бу­дет ее сек­ре­том.

В суб­бо­ту ут­ром прие­хал Ку­ойл с до­черь­ми. На зад­них си­день­ях гро­моз­ди­лись че­мо­да­ны, по­за­ди, во взя­том на­про­кат при­це­пе, ка­ча­лась лод­ка. Он про­ехал по вы­ров­нен­ной до­ро­ге. От то­го мес­та, где за­кан­чи­ва­лась хо­ро­шая до­ро­га, ве­ду­щая к пер­ча­точ­ной фаб­ри­ке, до са­мо­го до­ма буль­до­зер про­ло­жил ров­ную пря­мую. Под де­ревь­я­ми ле­жал но­вый гра­вий. Об­ла­ка, оло­вян­ные и зуб­ча­тые, и оке­ан цве­та со­ка. Солн­це про­рва­лось сквозь об­ла­ка, как фо­рель сквозь ячею.

— Дом с ле­ст­ни­цей, — ска­за­ла Сан­шайн, уви­дев ле­са.

— Пап, а я ду­ма­ла, что дом бу­дет но­вый, — ска­за­ла Бан­ни. — Что Ден­нис сде­ла­ет его но­вым. А он та­кой же, как был. Он не­кра­си­вый, пап. Я не­на­ви­жу зе­ле­ные до­ма. — И она бро­си­ла на не­го прон­зи­тель­ный взгляд. Не­у­же­ли он ее об­ма­нул?

— Ден­нис все по­чи­нил внут­ри. Поз­же мы мо­жем вы­кра­сить дом в дру­гой цвет. Но сна­ча­ла нам на­до за­ла­тать ды­ры и по­чи­нить его там, где он об­вет­шал.

— Крас­ным, пап. Да­вай по­кра­сим его в крас­ный цвет.

— Ну, это ре­шать те­туш­ке. Это, в об­щем-то, ее дом. Мо­жет, она не в вос­тор­ге от крас­но­го цве­та.

— Да­вай и ее вы­кра­сим в крас­ный цвет, — ска­за­ла Бан­ни и за­смея­лась, как гие­на.

Ку­ойл при­пар­ко­вал­ся ря­дом с гру­зо­вич­ком те­туш­ки. Ему пред­сто­ит еще по­во­зить­ся с лод­кой и при­це­пом в вос­кре­се­нье. Ден­нис Баг­гит был на кры­ше, ук­ла­ды­вая кров­лю, ко­то­рую ве­тер рвал у не­го из рук. Те­туш­ка от­кры­ла дверь и про­пе­ла: «Та-ДА!»

Глад­кие сте­ны и по­тол­ки, на шту­ка­тур­ке еще за­мет­ны сле­ды мас­тер­ка, све­жие по­до­кон­ни­ки, со­хра­нив­шие­ся цен­ни­ки на чу­ма­зых ок­нах. За­пах де­ре­ва. Мат­ра­сы, при­сло­нен­ные к сте­не. Ком­на­та де­во­чек. Бан­ни по­ло­жи­ла се­бе на го­ло­ву дре­вес­ные струж­ки.

— Эй, пап, смот­ри, у ме­ня куд­ряш­ки! По­смот­ри на мои куд­ряш­ки! — Прон­зи­тель­ный крик, поч­ти ис­те­ри­ка. Ку­ойл снял с ее сви­те­ра крош­ки рас­пла­вив­ше­го­ся сы­ра.

На кух­не те­туш­ка на­бра­ла во­ды в ра­ко­ви­ну, вклю­чи­ла га­зо­вую пли­ту, что­бы по­ка­зать, что все ра­бо­та­ет.

— Я при­го­то­ви­ла ка­ст­рюль­ку ту­ше­ной трес­ки, — ска­за­ла она. — Ден­нис при­нес до­маш­не­го хле­ба, ко­то­рый Би­ти пе­чет са­ма. Та­рел­ки и лож­ки я при­вез­ла сю­да за­ра­нее. Есть мас­ло и кое-что из ос­нов­ных про­дук­тов пи­та­ния. Ско­ро­пор­тя­щие­ся про­дук­ты ле­жат в этом ящи­ке со льдом. Те­бе нуж­но бу­дет при­но­сить лед. Я не знаю, ко­гда мы смо­жем при­вез­ти сю­да га­зо­вый хо­ло­диль­ник. Пле­мян­ник, те­бе при­дет­ся ка­кое-то вре­мя до­воль­ст­во­вать­ся на­дув­ным мат­ра­сом и спаль­ным меш­ком, в тво­ей ком­на­те. Но у нас, де­воч­ки, есть кро­ва­ти и пру­жин­ные мат­ра­сы.

Ку­ойл и Бан­ни со­бра­ли из ши­ро­ких до­сок и пиль­ных коз­лов стол.

— Как тя­же­ло, — ска­за­ла Бан­ни, осед­лав свой ко­нец дос­ки и за­ды­ха­ясь в при­твор­ном из­не­мо­же­нии.

— Да, — ска­зал Ку­ойл, — но ты очень силь­ная.

Его тол­стень­кая, бес­хит­ро­ст­ная де­воч­ка с бес­по­кой­ным ха­рак­те­ром бы­ла пре­крас­ной по­мощ­ни­цей в том, что ка­са­лось до­сок, кам­ней и ящи­ков. Ку­хон­ные де­ла ин­те­ре­со­ва­ли ее толь­ко в том слу­чае, ес­ли ей пред­ла­га­ли по­есть.

С кры­ши спус­тил­ся Ден­нис, ух­мыль­нул­ся, по­смот­рев на Ку­ой­ла. В нем не бы­ло ни­че­го от Дже­ка Баг­ги­та, кро­ме взгля­да, ко­то­рым он вре­мя от вре­ме­ни оце­ни­вал глу­би­ну не­ба над го­ри­зон­том.

— Пре­крас­ный хлеб, — ска­зал Ку­ойл, от­прав­ляя в рот оче­ред­ной ку­сок.

— Да, Би­ти пе­чет его ка­ж­дый день. Ка­ж­дый день, кро­ме вос­кре­се­нья. Вот.

— И хо­ро­шая ры­ба, — ска­за­ла те­туш­ка. — Все, что нам нуж­но, — это струч­ко­вая фа­соль и са­лат.

— Вот что, — ска­зал Ден­нис. — Ско­ро бу­дет при­лив, при­не­сет во­до­рос­ли. Раз­бей­те сад. Во­до­рос­ли — хо­ро­шее удоб­ре­ние.

По­сле по­луд­ня Ку­ойл и Бан­ни за­ти­ра­ли швы влаж­ной губ­кой до тех пор, по­ка те не ста­ли со­всем глад­ки­ми. Бан­ни бы­ла ста­ра­тель­ным по­мощ­ни­ком. Но очень лю­бо­пыт­ным. На кры­ше сту­чал мо­лот­ком Ден­нис. Те­туш­ка шку­ри­ла по­до­кон­ни­ки и на­кла­ды­ва­ла грун­тов­ку.

С по­след­ни­ми сол­неч­ны­ми лу­ча­ми Ку­ойл про­во­дил Ден­ни­са до но­во­го при­ча­ла. Они про­шли те­туш­кин шут­ли­вый сад: га­леч­ник с вы­ло­жен­ным на нем клоч­ка­стым мхом. По мху бы­ли раз­бро­са­ны ка­меш­ки с от­вер­стия­ми, ра­куш­ки, кус­ки ко­рал­лов и бе­лый ка­мень, на­по­ми­наю­щий зве­ри­ную го­ло­ву.