Джеймс Риз - Книга теней
– Переезд куда? – спросили одновременно с десяток девичьих голосов. Они звучали обеспокоенно. Не получив ответа, воспитанницы заголосили, жалуясь, что боятся, как бы монахиня, спознавшаяся с дьяволом, не осталась где-то поблизости.
Тогда мэр пояснил свою мысль, состоявшую в том, что он собирается устроить, чтобы мать Мария заняла остающуюся уже много лет вакантной должность в одной вандейской тюрьме близ местечка Д***; там как раз нужен был кто-нибудь, кто сумел бы исповедовать сошедших с ума преступников. «Правда, – сделал он оговорку, – мне придется решать этот вопрос вместе с капитулом вашего ордена, и…»
– Pas du tout![23] – отреагировала на это сестра Клер. – Стало быть, я не стану матерью-настоятельницей сразу, как только эта артистка уберется отсюда? – (Все, кроме «месье мэра», знали, что так и есть; прежде чем соискательница смогла бы занять приглянувшиеся ей покои, следовало еще спросить мнение епископа; но никто не решился бросить вызов сестре Клер, которая, по сути, уже заняла место настоятельницы силой, хотя и в нарушение монастырского устава.) – Нет, – заявила директриса, – я уже ею стала, и это по моему приказу вы отошлете отсюда эту женщину.
Тишина… Последовала совершенная, полная тишина; все смотрели на мать Марию.
Через мою щелку я видела часть людей, стоявших в библиотеке, а на полу перед ними лежала распростертая фигурка матери Марии. Никто не решался помочь ей, и она оставалась у их ног, но вот наконец мэр подал знак пришедшим с ним людям, чтобы те унесли монахиню в ее комнаты и оставались при ней на страже, в ожидании, когда та придет в себя; затем им надлежало собрать ей немного вещей («Лишь то, что необходимо женщине» – так он выразился) и привезти к нему в дом, где им следовало поместить се на втором этаже в каморке без окон да хорошенько за ней присматривать, пока для нее не подготовят помещение и доме собраний. Один из его односельчан осведомился, как избежать вероятного воздействия на них злых чар при исполнении возложенного поручения. Мэр не знал, что и сказать, но сестра Клер быстро нашлась с ответом. Я смогла разглядеть, как она расстегнула замочек цепочки, которую всегда носила на расплывшейся талии, сняла с нее золотой крестик и вручила горе-стражнику. Это, конечно, был для него дар более чем щедрый, а потому сей преданный слуга, надежно теперь защищенный крестною силой, приступил вместе с товарищами к выполнению почетной миссии. Они ухватили несчастную за руки и за ноги и поволокли, точно мешок с картошкой. Я видела это. «Негодяи! – вырвалось у меня громким шепотом. – Недалек и ваш час!» Малуэнда принялась царапать низ двери; ее когти оставляли на дереве глубокие отметины.
Я поняла, что пора уходить, но, наклонившись, чтобы забрать Малуэнду, снова услышала свое имя. Теперь его произнесла сестра Клер де Сазильи, стоявшая как раз по ту сторону двери. Я прислушалась.
– Вы не можете уйти, – сказала она мэру, – и оставить нас беззащитными перед этой ведьмой!
– Нет, – подхватили ее подпевалы, – вы не можете! Вы не должны покидать нас, пока она где-то здесь!
Действительно, с матерью Марией мэр наш разделался быстро, так что тут все было шито-крыто, но как же насчет меня , как насчет ведьмы, спокойно разгуливающей по округе?
Новые обвинения посыпались одно за другим. Я была демоном, дразнившим девиц в их безумных снах. Это я наслала недавнюю бурю. Я использовала Перонетту и мать Марию в своих черных целях, переманив их на сторону темных сил. И так далее, и тому подобное, пока я наконец не оказалась той самой ведьмой, которая тремя годами ранее вызвала невиданное нашествие мышей на С***, погубила у сестры-экономки урожай помидоров и убила все потомство нашей лучшей свиноматки, когда та наконец опоросилась.
Я подняла синюю бутылку повыше, запрокинула голову и сделала долгий глоток.
Малуэида вела себя неспокойно. Она ходила кругами, пролезала между моих ног, обнюхивала дверь, скреблась в нее. Я испугалась, что она может нас выдать, и взяла ее на руки, пытаясь успокоить. Неудивительно, что она буквально шалела при звуке голоса сестры Клер, ведь если та и не лишила ее ушей сама, то, несомненно, присутствовала при экзекуции. Каждый раз, когда директриса начинала говорить, кошка вновь принималась беситься. Да так, что от розовой кисеи, покрывавшей платье, в которое я была одета, летели клочья; сатин под нею тоже был порван. Все, что мне оставалось делать, – это вцепиться в Малуэнду одною рукой, в бутылку – другой и слушать, что еще скажет ненавистная монахиня.
Она же тем временем успела поведать, что я ей являлась во сне, и теперь принялась описывать, как я принимала различный облик, чтобы дразнить и мучить ее, вынуждая к «нечистым помыслам и делам». Две девицы постарше, когда сестра Клер попросила их, заявили, что я и с ними проделывала то же самое.
Мэр настолько смутился от всего услышанного, что не дерзнул продолжить расспросы. Для него было куда проще судить в известных всем выражениях силы зла и поклясться сделать все, что сможет, дабы вернуть монахинь и воспитанниц в лоно Церкви Христовой. Интересно, подумалось мне, как собирается это делать сей старый осел? Однако, едва он заговорил вновь, стало ясно, что у него есть план.
– Итак, – приступил он к его выполнению, – где же находится пресловутая Геркулина?
При этих словах девицы лихорадочно заголосили.
– Мы заставили ее выбежать, – начала одна, – а затем весь день искали по всему монастырю…
– А я видела, – перебила другая, – как она побежала, быстрее любого мужчины, вдоль по дороге, ведущей от монастыря, все дальше и дальше…
– Она легла на землю и вступила с нею в связь…
– Я вам скажу точно, она вскочила верхом на одну из лошадей, запряженных в экипаж, на котором ехала Перонетта…
– Нет, – оборвала их сестра Клер, – она по-прежнему среди нас, потому что Сатана так легко не сдается!
Она продолжила свою речь в том же духе и прошлась по всем только что высказанным вымыслам и нелепицам.
И лишь мэр прервал наконец нескончаемые обвинения в мой адрес, которые я продолжала выслушивать, вместо того чтобы бежать прочь.
– Мы должны ее найти, – произнес он и продолжил, то ли стараясь найти точное слово, то ли просто перебирая подходящие к случаю выражения: – И найти ее нам необходимо. Она не могла уйти далеко. А если она не могла уйти далеко, то мы должны ее найти. Мы добьемся от нее нужных нам ответов. Да, именно ответов.
Затем он распорядился разбиться всем на небольшие команды (по его подсчетам, в библиотеке находилось около сорока человек) и во главе каждой из них поставил одного из пришедших с ним людей. Каждой такой партии предстояло осмотреть закрепленный за ней участок монастыря и прилегающих угодий. Правда, обсуждение некоторых деталей его плана потребовало времени, но в конечном итоге с ним согласились все, и он заслужил одобрительный отзыв сестры Клер.
Между тем, пока я стояла как вкопанная и слушала, Малуэнда, которую я по-прежнему придерживала одною рукой, проявляла все большее нетерпение. Нужно было уходить, но я не уходила. Не могла уйти. Я даже не осознавала, что это было бы самым правильным в сложившихся обстоятельствах. У меня вертелась в голове лишь одна мысль: как это все может происходить? Передо мной разворачивалась драма из времен охоты на ведьм, времен костров инквизиции! Неужто я и впрямь вижу то, что вижу, и действительно слышу то, что мне слышится?
Но тут в библиотеке опять раздались крики. Они становились громче и громче. Похоже, все орали, повернувшись к двери, за которой я находилась! Я заглянула в щель между рассохшимися филенками, но почти ничего не увидела – разве лишь то, что все вдруг ринулись в мою сторону.
Дальнейшее произошло в одно мгновение. Должно быть, пытаясь утихомирить кошку, я себя каким-то образом обнаружила. По-видимому, я подошла слишком близко, и одна из девиц, собравшихся меня искать, разглядела через щель между полом и дверью белый башмачок. Ясно, что именно она и подняла крик: «Она вернулась, глядите, вон там!»
Отпрянув от двери, я тут же допустила одну за другой три оплошности: выронила бутыль с бургундским, и та вдребезги разбилась о каменный пол; не смогла удержать Малуэнду, и она вырвалась из моих рук; и при этом, похоже, нечаянно толкнула дверь, и та распахнулась прямо перед моим носом и… И я предстала перед всеми стоящей в дверном проеме при полном параде: в драном розовом платье не по росту, с четками из синих камней на шее и с кошкой-наперсницей у ног – тут как тут. Молча взирающей на всех тех, кто находился в библиотеке, на все их сборище. Вид у меня был, должно быть, самый дурацкий – хотя многим, наверное, показалось, что явилась я прямо из ада.
Все, что запечатлелось у меня в памяти, – это панически мечущиеся, точно на палубе тонущего корабля, фигуры, потому что девицы и селяне разом бросились к противоположной двери. Наутек. От меня! Мэр и какой-то старикашка обнялись, будто разом овдовевшие сестры. Только сестра Клер дерзнула ко мне приблизиться.
