Андрей Шляхов - Доктор Данилов в тюремной больнице
— Аттестоваться несложно — штатная единица есть. Пройдете ВВК (ВВК — военно-врачебная комиссия), психолога…
В госпитале МВД Данилову аттестоваться не предлагали. Ясное дело, хватало там желающих. В уголовно-исполнительной системе с желающими явно было хуже, поэтому предложение аттестоваться делалось уже в третий раз.
— Вы подумайте на досуге, — по выражению даниловского лица Бакланова поняла, что аттестация его не интересует, и закончила агитацию. — Время у вас есть…
— И много? — улыбнулся Данилов.
— Пока сорок лет не исполнится.
— А вдруг нас Минздраву передадут и погоны со всех снимут?
— Типун вам на язык! — Бакланова трижды постучала по столешнице и вздохнула. — Будем надеяться на лучшее.
Зазвенел внутренний телефон — антикварный красный аппарат с диском вместо кнопок. Бакланова сняла трубку.
— Майор Бак… Да что вы?! Бежим!
Вместо того чтобы лечь на свое место, трубка полетела на стол. Уже только по этому, не глядя на мгновенно покрасневшее лицо Баклановой, можно было догадаться, что случилось нечто чрезвычайное.
— Реанимационную укладку и в КДС!
— Что? — спросил Данилов, срываясь с места.
— Повешение! И Бяковского с собой!
Бежали цепочкой. Впереди — Данилов, за ним, чуть отстав, Бяковский, несмотря на возраст оказавшийся весьма легким на ногу, сильно позади Бакланова. Со стороны могло показаться, что Данилов с Бяковским сперли реанимационную укладку, а майор их преследует.
— В туалете! — сказал прапорщик, встретивший медиков у КПП отсека для длительных свиданий.
Коридор был пуст, если не считать еще одного прапорщика. Видимо, всех «свиданщиков» разогнали по комнатам.
В туалете, на еще влажном после уборки полу, лежал невысокий мужчина в черной лагерной форме. Посиневшее лицо, выпученные глаза, лиловый язык, высунувшийся наружу, словно дразня окружающих, на шее — петля из самодельной веревки (из простыни) и след от петли (по научному называемый странгуляционной бороздой). Намокшие брючины облепили худые ноги, резко пахло мочой…
То, что перед ним труп, Данилов понял сразу, но все равно присел около него и провел беглый осмотр. Как говорил один из фельдшеров со «Скорой», «окончательный и бесповоротный труп»: ни дыхания, ни сердцебиения, ни реакции зрачков на свет, ни роговичного рефлекса (роговичный или корнеальный рефлекс — рефлекторное смыкания глазной щели в ответ на раздражение роговицы глаза).
— Вы что, мертвого от живого отличить не можете?! — напустилась на прапорщиков Бакланова, делая паузы на то, чтобы отдышаться. — Я ж бежала, чуть сердце из груди не выскочило!.. Совсем ничего не соображаете!.. Кто звонил и сказал, что он живой?!
— Так он тепленький был, Лариса Алексеевна… — попытался оправдаться один из прапорщиков.
— Тепленький! Ты сам тоже, наверное, тепленький!.. Ну и чурбаны же вы… Сначала недоглядели, потом недопоняли… Все Максиму Гавриловичу расскажу!
— Давайте начинайте прямо сейчас! — послышался голос начальника колонии.
Одновременно с начальником появились два оперативника — старший оперуполномоченный майор Кареткин и майор Алексеенко. Сразу же за ними явились начальник оперативного отдела майор Терещенко и заместитель по кадрам и воспитательной работе подполковник Пецоркин. В туалете стало тесно, так, что не повернуться. Поэтому Данилов вышел в коридор. Бяковский остался внутри: он не мог упустить такую шикарную возможность помозолить глаза начальству.
— Первый раз в жизни вижу такое, чтобы осужденный на длительной свиданке повесился! — прапорщика, сидевшего на КПП, распирало от желания поговорить. — Где только не вешались: в отрядах, в ШИЗО, на промке (там самое любимое место), один чудак в школе повесился, дневалил там, в медчасти у вас кто-то вешался, но чтобы на свиданке, да еще на второй день! Если уж так приспичило, подождал бы до конца, два дня еще мог бы гужеваться…
За дверью кто-то дважды нажал на кнопку звонка и для верности еще стукнул разок.
— Капитан Капранов, — угадал прапорщик, не глядя на экран монитора, на который выводилось изображение с камеры видеонаблюдения.
Капранов на ходу кивнул Данилову и прошел в туалет.
— На зоне нет ничего лучше длительных свиданок, — продолжил недоумевать прапорщик. — Это как в поговорке: «Приходи, Маруся, с гусем, пое…ся да закусим». Приезжает баба, привозит еды, и ты с ней живешь три дня в отдельном номере… Какой смысл вешаться? Да еще молодожену?
— В каком смысле?
— В самом прямом, доктор. Здесь многие находят себе жен по переписке. Те приезжают, знакомятся, потом шлют заявления из загса. Осужденный заполняет свою часть и отдает администрации. Потом назначают день регистрации, обычно стараются подгадать его под длительную свиданку, а то как-то тоскливо жениться без брачной ночи…
На следующий день вся колония узнала подробности. Повесившийся осужденный по фамилии Акундинов отбывал свой срок спокойно, никаких проблем администрации не доставлял. В его личном деле, присланном из следственного изолятора, были указаны частые помещения в «б/м». «Б/м» означает «безопасное место». При возникновении опасности для жизни со стороны других заключенных его помещают в безопасное место до тех пор, пока она не минует. Согласно личному делу, Акундинов, шедший по легкой 159-й мошеннической статье, в камере часто конфликтовал с соседями, был зачинщиком драк. На вопрос старшего оперуполномоченного Кареткина о причине конфликтов Акундинов отвечал, что борзая молодежь пыталась беспредельничать, пришлось «дать укорот».
В колонии Акундинов ни с кем не конфликтовал, столярничал на промке, на досуге развлекался изготовлением деревянных четок, которые у него покупали не только осужденные, но и некоторые из сотрудников. Можно было сказать, что ему жилось хорошо. Человек нашел свое место в неволе, маленькую нишу, в которой можно было дожидаться окончания срока. Из восьми лет Акундинов успел отсидеть три года, когда ему вздумалось найти себе подругу жизни по переписке.
Переписка с «заочницами», с заочно знакомыми женщинами, довольно распространенное явление в местах заключения. Иногда такая переписка заводится ради самой переписки, иногда с далеко идущими целями. Кто-то действительно ищет себе подругу жизни, другие — женщину для длительных свиданий и регулярной отправки посылок с передачами. Адреса в основном берутся из газет, которые печатают объявления о знакомствах, иногда счастливые обладатели контрабандных смартфонов знакомятся прямо в Интернете на сайтах.
Акундинов забросил свою сеть широко: одновременно вел переписку с четырьмя дамами. Это не так уж и сложно, тем более что письма можно было дублировать, меняя в них отдельные детали. Далеко не каждая «заочница» приедет на свидание, не всякая приехавшая привезет передачу, редкая согласится выйти замуж за заключенного.
Женятся в неволе, не откладывая до освобождения, по двум причинам. Во-первых, женам беспрепятственно предоставляют длительные свидания с осужденными. Во-вторых, как-то спокойнее и приятнее выходить на волю, зная, что тебя кто-то ждет, есть, куда поехать и где остановиться. Ведь многим, отбывающим срок, на воле и приткнуться бывает некуда, ни кола у них, как говорится, ни двора.
Только одну «заочницу» из четырех удалось «довести» до бракосочетания — брошенную мужем медсестру Раису из подмосковного Серпухова. Тридцать восемь лет, двое детей, малооплачиваемая работа, проживание в небольшом городе, отнюдь не изобилующем женихами… С таким анамнезом нетрудно решиться на брак со «случайно оступившимся человеком», который, как писалось чуть ли ни в каждом письме, «полностью осознал свои ошибки и твердо решил порвать со своим криминальным прошлым». Стандартная формула переписки, уходящая корнями в тридцатые годы прошлого века. О том, что он отбывает второй срок, Акундинов благоразумно не сообщал.
К свадьбе принято готовиться, и заключенные тоже придерживаются такого правила. Забросив на время изготовление четок, Акундинов наделал невесте подарков: бусы, браслеты и серьги из дерева. Кроме этого, он решил увеличить свое мужское достоинство, для чего сделал инъекцию вазелина под кожу пениса. Колол не сам: подпольными пластическими операциями в колонии занимался осужденный Фильков из четвертого отряда по кличке Просто Филя. В молодости он фельдшерил на «Скорой», потом занялся квартирными кражами, сочтя подобный промысел более прибыльным.
Вообще-то официальная медицина подобных методов не признает. Все инъекции вазелина, вазелинового масла или тетрациклиновой мази (весьма распространенный вариант) чреваты тяжелыми осложнениями — воспалительно-аллергическими реакциями, приводящими к рубцовой деформации пениса. Короче говоря, дешево, сердито и чревато. Кому-то везет, длительное время не бывает никаких реакций, но мнимое благополучие рано или поздно заканчивается.
