Дмитрий Новоселов - Нарушители правил
– Абсурд.
– Мы с сыном так переживали за тебя. Хоть бы позвонил! Я сколько не набирала, ты был все время недоступен. Где ты был?
– В тюрьме.
– Как??!!!
– Вышла нелепая ошибка. Сейчас разобрались.
– Ну, лапа, я упала! Я прямо не стою. В настоящей тюрьме?
– Да.
– Ужас!
– Я думал, ты приедешь.
– Куда? К кому? Что я могу?
– Хотя бы нанять адвоката.
– Тем более, сусел, ты прекрасно знаешь, что у Эллы Жуткер вчера был день рождения. Ты же понимаешь, что пропустить его нельзя. Лучше умереть.
– Да.
– Ты скоро вернешься? Мы так соскучились!
– Теперь уже скоро.
– Целую тебя мой лапа.
– И я.
Аркадий и Жанна внимательно прослушали мой монолог и теперь с интересом смотрели на меня.
– Она не могла приехать, – зачем-то сказал я.
– Проблемы? – участливо поинтересовалась Жанна.
– Да.
Аркаша нажал на кнопку сигнализации.
– Куда едем?
– В гостиницу, – решил я.
– Нет, ко мне, – возразила Жанна. – Я еды наготовила.
– Зачем? – удивился я. – Можно сходить в ресторан.
– У тебя же денег нет.
– Вот, вернули, – я поднял портфель.
– Все равно, ко мне. Не пропадать же добру.
Решили ехать все же вначале в гостиницу. Я приму душ и сменю одежду. По пути Аркаша расспрашивал меня про заточение. Я описал оба дня во всех подробностях. На эпизоде с детектором лжи Спицын попросил остановиться подробнее, он почему-то сильно возбудился и почем зря стал ругать милиционеров.
– А отказаться можно? – спрашивал он. – А какова погрешность?
Жанне все время мерещился писк котенка.
– Вот, слышите, мяукает? – периодически говорила она.
Мы замолкали, но ничего не слышали.
В гостинице мы с удивлением встретили в вестибюле Спартака.
– Ты что без выходных? – спросил Аркаша.
– Почему? Сутки через двое. Только что заступил, – удивился рисепшн. – Я сразу понял, что ты не простой парень, – обратился он ко мне. – Далеко не простой. Этим ментам тебя не раскусить.
Он сделал загадочное лицо.
В номере я постоял под душем, потом сменил белье и футболку. Штаны пришлось одеть те же, других попросту не было. Еще мокрый я спустился вниз, и Аркашка повез нас на угол Пушкина и Чернышевского. Почти всю дорогу справа бок в бок ехал синий сорок первый москвич с тонированными стеклами. У меня точно скоро начнется мания преследования. Теперь уже нам всем мерещился мяукающий котенок.
Остановившись у Жанниного дома Аркадий решил обыскать машину от греха подальше. На это ушло минут десять, пока мы не поняли, что писк явственно доносился из-под капота. Обнажив двигатель, мы нашли малюсенькую чумазую киску, забравшуюся на аккумулятор.
– Я его видел около милиции, – сообщил Аркаша. – Наверное, залез, пока мы тебя ждали.
– Он ехал с нами всю дорогу, – догадался я.
– Говорят, если кто-то умирает, – сказала Жанна, – а потом находится котенок или щенок, или еще какая мелкая живность, то это значит, что в него вселилась душа умершего.
Вначале я хотел расхохотаться над этой чушью, но потом пожалел ее чувства.
– Ты хочешь сказать, что в него вселилась душа Чебоксарова? – поинтересовался я.
– Вполне возможно. Его нужно приютить.
– А почему он залез именно к Аркашке?
– Не знаю. Может, он его любил при жизни.
– Возьмешь? – спросила Жанна у Спицына.
– Нет, конечно! – почему-то разозлился он. – Идиотизм какой-то.
– Тогда я возьму, – она подняла котенка, погладила его и прижала к груди.
У Аркашки резко испортилось настроение, он отказался идти с нами, заявил, что завтра позвонит, попрощался и уехал. Мы пошли к подъезду.
– Ты хочешь сказать, что это ангел? – спросил я у Жанны, глядя на котенка.
– Да.
– А где же крылья?
– Отвалились, – подумав, ответила она.
7.
Жанна жила на четвертом этаже старинного сталинского дома с необычными лестничными пролетами. Я бы, конечно, предпочел идти пешком, чтобы посчитать ступени, но Жанна вызвала лифт, который кряхтел от старости, дрожал решетками и зажимал дверями. Котенок тоже трясся, прильнув к Жанниной груди и вздыбив шерсть.
Дверь открыла вульгарная пожилая ярко накрашенная женщина. Они поцеловались с Жанной, потом тетенька протянула мне грубую ладонь и представилась низким голосом:
– Беатриса.
Прямое попадание. Такое имя может носить только такая дама. Я тоже назвался и пожал ее лапу. При этом Беатриса слегка замешкалась, возможно, она думала, что я припаду губами к ее морщинам.
– Ну, как? – спросила пожилая дама у молодой.
– Не приняли, – огорченно ответила Жанна. – Им нужно было знание ПК, “Word” я еще осилила, а “Excel” уже не потянула.
– Задание давали?
– Составить таблицу, причем такую сложную.
Матрона тяжело вздохнула а, увидев котенка, заворковала:
– Пошли на кухню, дадим киске молока. А вы, молодой человек, проходите в зал.
Я пошел прямо по коридору и попал в большую комнату. В центре стояла тумбочка советских времен с плоским современным телевизором, напротив диван и два плюшевых кресла. На зеленых стенах висели картины и какие-то непонятные деревянные коробки разных оттенков коричневого. Коробки были не одинаковой величины, но у каждой посередине красовалась замочная скважина или элемент врезного замка. На картинах небрежно намалеваны пейзажи и герои американских кинофильмов. Был тут
и Арнольд Шварценеггер в роли терминатора и Киану Ривз в роли Нео, остальных я не знал. В зале недавно курили и плохо проветрили.
Постояв с минуту, я решил найти уборную, вернулся в коридор, открыл какую-то дверь и оказался в кладовой. Потом прошел еще пару шагов и стал невольным свидетелем чужого разговора.
– Как ты думаешь, он заметил? – спросила Беатриса.
– Нет, – ответила Жанна.
– Здорово! Не говори ему.
– Все равно заметит.
– А вдруг, нет?
– Заметит. Все замечают.
– Все равно не говори.
Они замолчали, немного погремели посудой, пошуршали бумагой. Потом Беатриса сказала:
– Он мне нравится. Среди твоих охламонов он, похоже, самый приличный.
– Ну, папа!
– Не называй меня папой! Сколько раз тебе говорить!
– А как?
– Зови Беатрисой.
– Не люблю это имя.
Голоса стали приближаться. Я на цыпочках ретировался в зал и плюхнулся на диван. Мне было неудобно. Треснутые очки сползли на нос. Какой еще папа?!
– Котенок попил молочка и сразу уснул, – сказала Жанна. Она держала в руках пушистый комочек и постоянно его гладила. – Где будем накрывать? – обратилась она к Беатрисе.
– Конечно, тут. Молодой человек, вам понравились мои картины?
– Прелесть, – промямлил я.
– Вы лгун, – Беатриса подошла к портьере и извлекла из-за нее небольшой складной столик. – Они плохие, – кокетливо добавила она. – Просто закрывают дыры на обоях.
– А что это за коробки? – попытался я сгладить неловкость.
– Я расскажу вам о них потом, после еды.
Я помог Беатрисе разложить стол. На розовой скатерти стали появляться всевозможные яства. Утро еще не кончилось, и мне непривычно было видеть такое изобилие блюд в столь ранний час. Помогая расставлять посуду, я исподтишка разглядывал Беатрису, и чем больше я на нее глазел, тем отчетливей понимал, что передо мной переодетый мужчина. Он так ловко маскировался, немудрено, что я раскусил его не сразу.
Что за чушь? Где я? Они что, меня разыгрывают что ли? Я не знал как себя вести в данной ситуации. Немного поразмыслив, решил, что не буду открываться. Пусть все идет, как идет.
Еда оказалась с пылу с жару. Было приятно, что кто-то ради меня встал ни свет – ни заря и все это хозяйство приготовил. Последним аккордом Жанна плюхнула на стол туманный пузырь водки и пригласила всех к столу.
– За знакомство, – поднял я рюмку.
– Ну, уж нет, – возразил Беатриса. – За знакомство позже. Вначале за твое чудесное освобождение, – он ловким движением поправил ненастоящую грудь и, чокнувшись, одним глотком отправил содержимое в рот.
Сотовый запиликал, когда маленький груздок, сняв ожог от водки, скатился с языка в пищевод. Я опять не придал значения мелодии, и если бы не Жанна, то не спохватился. На том конце оказался Тагамлицкий.
– Ты где был? – недовольно спросил он. – Тут к тебе возникли некоторые вопросы, а мы не можем тебя найти. Позвонили в гостиницу, а там сказали, что тебя загребли в милицию. Что за чушь?
Я рассказал ему о том, что со мной случилось – про мое посещение канцелярских фирм, про Аркашку и про смерть Чебоксарова. Когда я остановился на том, как сидел два дня в кутузке, с той стороны трубки послышались нелепые звуки. Похоже, что Тагамлицкий подпрыгнул, сделал “yes” рукой и еле сдержался, чтобы не заржать. Он даже предположить не мог, что сможет так удачно мне отомстить. Тем не менее, совладав с эмоциями, он напомнил, что фирма ждет от меня результатов, и что теперь, после смерти Чебоксарова, моя задача упростилась, потому что остался один Тихонов, а с одним всегда справиться легче, чем с двумя. Так и не сообщив, что за вопросы у них ко мне возникли, он без лишних разглагольствований буркнул что-то типа «пока» и бросил трубку.
