Андрей Матвеев - Случайные имена

— Садитесь, — нежно проговорила Катерина, — будьте как дома.

Александра Сергеевича особенно приглашать было не надо, что же касается дежурной фразы про «будьте как дома», то тут надо сделать маленькую оговорку, ибо как дома–то он себя чувствовал, вот только был бедным родственником, попавшим сюда по странному стечению обстоятельств. Ему даже хотелось куда–то деть свои ноги, ибо казались они ему такими большими и лишними на этой уютной и сияющей белизной кухне, да и то, что он в джинсах, хотя вместо свитера надел сегодня пуловер с рубашкой, — в общем, напал на Алехандро страх, он пил замечательный чай, ел не менее замечательные бутерброды, курил (между чаем и бутербродами) такие же замечательные сигареты, вот только не мог вымолвить ни слова и казался себе законченным идиотом, место которому не здесь, рядом с этой прелестной девочкой в халате, а в палате, пусть даже номер ее будет шестьсот шестьдесят шесть.

— Уже не грустите? — спросила Катерина, пронаблюдав, как последний бутерброд (с ветчиной, остальные уже закончились) исчез в глотке Александра Сергеевича, а потом, вдруг посмотрев на настенные часы, добавила: — Время позднее…

— Да, да, — испуганно подхватил Александр Сергеевич, ноги которого стали уж совсем невыносимы и хотелось одного: попросить ножовку и отпилить их прямо здесь, на кухне. — Я сейчас пойду, большое вам спасибо…

— Да я не за этим, — улыбнулась Катерина, — я как раз хотела сказать, что идти вам уже поздно, почти час ночи, я могу вам постелить в большой комнате, если, конечно, хотите.

Конечно, он этого хотел, конечно, он даже не мог представить, что ему придется сейчас вставать и идти на улицу, и не потому, что Алехандро чего–то боялся (идти, в принципе, недалеко), но ведь судьба дала ему шанс, если он уйдет, то больше никогда не увидит Катерину, Александр Сергеевич отчетливо понимал это, да и ноги, ноги — ну что поделать с этими чертовыми ножищами, ставшими такими огромными; и так мешающими ему на этой милой и уютной кухне…

— Что же, — говорит Катерина, — давайте ложиться, я сейчас вам постелю, вы же пока можете принять душ, хотите?

Александр Сергеевич хотел и этого, он хотел чего угодно, лишь бы не покидать квартиры и ее хозяйки, хозяйка, впрочем, должна быть на первом месте, то есть вот так: не покидать хозяйки и ее квартиры, и он пошел в душ, а затем вернулся в большую комнату, где на вишнево–бархатном диванчике уже белела постеленная постель, в которую он и скользнул, не дав мне возможности отметить однокорневую игру, внезапно подмигнувшую вывеской английской почты, простыня приятно холодила тело своей накрахмаленностью, подушка прильнула к затылку, навевая сладкие грезы про эфемерные сады Горного Старца, одеяло нежно покоило грудь, но уснуть Алехандро не мог, он лежал в темноте и слушал, как шумит душ (Катерина принимает его долго и тщательно), как стихает шум воды, раздается щелчок выключателя и отчего–то легкий звон босых ступней доносится до слуха мающегося от невозможности уснуть Александра, будто не по доскам идет Катерина, а по хрустальным подвескам, кем–то рассыпанным по полу, да и как можно уснуть, когда мало что обстановка незнакомая, и много водки выпито, да еще чаю крепкого, но… И тут Александр Сергеевич наконец–то засыпает, хотя сон некрепок и тяжел, снится ему, что небритый маленький гномик, похожий на фольклорного ваньку–встаньку, постоянно маячит перед глазами, а за гномиком, в глубине большой и темной комнаты, что–то такое, что ему надо взять в руки, прямо сейчас и немедленно, гномик маленький, но Алехандро никак не может проскочить мимо него, и от этого ему становится жутко и почему–то тяжело дышать, да ведь это ему на грудь положили дубовую плаху, и никуда не деться, сейчас гномик вскочит на нее и начнет плясать, и грудь разорвется, бедный Александр Сергеевич, думает о себе Алехандро в третьем лице, но открывает глаза и понимает, что все это сон, не больше. Он встает и решает дойти до туалета, а сделав то, что хотел, прослушав затем быстрый менуэт льющейся из бачка воды, дождавшись коды и финального аккорда, медленно пошел к своему (на эту ночь) вишневому дивану, на котором с удивлением обнаружил поджидавшую его хозяйку, уже без халата, как равно и вообще без ничего. И, крепко обнимая ее и уже вступая во владение этим молодым и замечательным телом, успел Александр Сергеевич подумать, отчего бы это привалило ему сегодня такое счастье, вот только надо заметить, что ответа на этот вопрос он не узнает никогда.

4

Хотя ответ был, и отнюдь не случайно Катерина позвала к себе вечером в гости этого недотепу. И если свести ответ к одному–единственному слову, то словом этим будет существительное «месть», а мстить Катерине было кому, и не только душ принимала она, запершись в ванной, но еще и ревела, что называется, в три ручья, ведь отнюдь не г-на Лепских хотела бы видеть сегодня в своем доме, а значит, пора всерьез поговорить о Катерине, ибо обещанные три главы подходят к концу и прошлое вот–вот должно уступить место будущему, а значит…

Сколько можно быть просто функцией, оставив после себя в программке лишь строчку: «Катерина — голубоглазая брюнетка». Между прочим, роль упомянутой брюнетки в судьбе Александра Сергеевича так велика, что порою кажется, будто судьба его начинается именно с упомянутого предвоскресного вечера, точнее же говоря, ночи, ибо стоило лишь взглянуть на часы в тот самый момент, когда Алехандро обнаружил поджидающую его на диване хозяйку, как с удивлением можно обнаружить, что маленькая стрелка стоит на цифре «два», а большая уже заползает в район половины третьего, то есть именно в районе половины третьего ночи Алехандро вступил во владение этим молодым и замечательным телом, заняв место, принадлежащее ему отнюдь не по праву, ибо, как уже было сказано в самом начале вот этой, четвертой главы, лишь жажда мести двигала двадцатилетней прелестницей в своей ночной эскападе, а почему именно такой способ выбрала она… Ну, для этого надо получше узнать Катерину, что мы сейчас и попробуем сделать.

Была она девочкой, что называется, из хорошей семьи. Отец ее, умница из приволжских немцев, хлебнул лиха вместе с соплеменниками, но вместо того, чтобы осесть где–нибудь на казахстанской или какой прочей азиатской земле, выучился на физика и оказался столь толковым, что пошел по научной части и работал в большом закрытом институте одного маленького городка (отсюда, скорее всего, и началась «физическая» линия в их семье, вспомним тут так еще и не появившегося Феликса), сделал какое–то грандиозное открытие в области средств массового уничтожения, получил почетное звание и практически пожизненную ренту, а потом вдруг внезапно заболел и еще довольно молодым — ему не было и пятидесяти — умер, оставив жену вдовой, а двух дочерей, младшей из которых и была Катерина, безотцовщиной.

Продолжать жить и дальше в маленьком и — что совершенно естественно — закрытом городке не было никакого смысла, так что следы Катерины теряются на несколько лет, но потом мы можем отыскать их снова, но только уже в том самом городе, где все это время преспокойно существовал Александр Сергеевич Лепских, уже, между прочим, студент. Кате к этому моменту исполнилось двенадцать лет, еще восемь оставалась до их встречи, чем занимался в это время Александр — нам известно, Катерина же, переехав в большой и чужой город, состояла при маменьке, даме самостоятельной и резкой, с серьезной практической жилкой, что и позволило им не профукать оставшиеся от отца сбережения (награда за открытие действительна была велика), а даже приумножить, вложив деньги не только в ту самую квартиру, где нашел Александр Л. свое счастье, но и в приличную дачу за городом, и в машину, и в золото с бриллиантами (что естественно, если вспомнить аналогии с пещерой Али — Бабы и потайным убежищем графа Монте — Кристо), а кроме всего прочего еще и в ценнейшую коллекцию экзотических раковин, смысл которой был лишь в том, что мало кто догадывался о ее истинной стоимости (точнее же говоря, людей таких было трое, один жил в Череповце, один — в Цюрихе да еще один в Акапулько), но хватит перечислять то, что нам не принадлежит, скажем лишь, что работала маменька главным бухгалтером одного небольшого предприятия, сестра же (старшая, в чем и заключается ее единственная роль) давно вышла замуж за военного и вот уже несколько лет, как жила по дальним гарнизонам, появляясь лишь раз в год, на недельку, по дороге к отпускному морю, но это не больше чем пропуск в сюжете, ибо и маменька, и сестра ничего в нем не значат, важна лишь Катерина, которая с успехом (еще говорят: успешно) закончила школу и поступила в университет, на математический факультет (видимо, гены), собственно, к моменту нашей встречи она учится на третьем курсе (не надо забывать — ей всего двадцать лет), что же касается не внешней линии жизни, а внутренней…