Александр Лонс - Темный Город...
Может быть, между всем этим есть какая-то внутренняя связь? Между моим обычным неумением сходиться с людьми, заводить себе друзей и тематикой моей нынешней работы? Тот, кто счастлив среди людей, не ищет прибежища в Темном Городе. Или в Сети. Не поэтому ли такой народ всегда остается равнодушным и безучастным к самым отвратительным преступлениям и явлениям человеческой жизни?
Я подошел к самому краю бассейна и посмотрел на металлокерамическую девушку, разглядывающую свое отражение в темном зеркале воды. Вот и она тоже навсегда одинока, вокруг нее прогуливаются тысячи людей, а она одна — всегда наедине со своим собственным отражением. А вдруг в моей работе никогда не было ничего, кроме отражения моей собственной одинокой души? Вполне наглядный пример того, как можно оказаться в одиночестве среди живых людей — не интересуйся ими, и никто не заинтересуется тобой. Как все сложно и незамысловато одновременно…
Усталость закончилась — подействовал препарат. Я покинул маленькую площадь и быстро пошел по какой-то улице. Город сиял огнями вечерней иллюминации. Запоздалые прохожие спешили домой, молодежь искала развлечений. Вообще-то город не спал никогда. В какое бы время я не находился на улице, всегда, даже глубокой ночью или ранним утром, кто-нибудь да встретится на пути. Свернул в переулок, вышел на другую улицу, опять свернул… Я шел долго, совсем не обращая внимания на то, куда я иду, почему и в какие районы попадаю. Я потерял счет времени, пройденным милям и переулкам, поворотам и улицам. Вышел на очередной перекресток, посмотрел на угловой дом, прочитал название улицы, по которой шел. Что за улица? Никогда не слышал о такой. Название ничего мне не говорило — плохо я знаю свой город, поверхностно и схематично. Ориентируюсь по карте автомобиля и все.
Я не знал, где нахожусь. Казалось, что я прошел уже весь город, и одновременно мне мерещилось, что я иду какими-то диковинными петлями. Вообще-то мне давным-давно необходим провожатый — уж очень часто я терял ориентацию в своем собственном мегаполисе. Не сейчас, вообще. Были уже случаи. Интересно, а кто-нибудь умеет ориентироваться в нем? У меня такое смутное ощущение, что все эти улицы-проспекты-эстакады подчинены какой-то безумной математической закономерности, которую я никак не постигну. Я постоянно оказываюсь совсем не там, где предполагал, или это все игры разума? Особенно фантастична развязка Третьего Транспортного Узла. Едешь по хитросплетениям дорожного полотна — сто раз забудешь, куда. Но мне нравятся транспортные узлы огромного города — только там и чувствуешь себя изюминкой в ящике изюма.
Лорен в этом отношении абсолютно бесполезна. Она знала город еще хуже меня и ориентировалась только по карте или через электронику. Хотя машину и мотоцикл водит классно. Это ее умение — управлять транспортом вручную — несколько раз за прошедший месяц спасало нам обоим жизнь.
Пока я разглядывал наименования улиц на перекрестке, кто-то вдруг тихо тронул меня за рукав. Обернувшись, я увидел небольшого роста идеально сложенную девушку в облегающем тело глухом черном костюме. Девушка была в черных очках на пол-лица, с очень короткой стрижкой ёжиком. Позади девушки стояли два молодых человека в таких же одинаковых костюмах, но уже без очков, вооруженные кастетами, с несколькими торчащими из них титановыми ножами. Ножи явно могли убираться внутрь кастетов, но сейчас лезвия пугающе высовывались наружу. Парни внимательно на меня смотрели и чем-то не понравились мне с первого взгляда. «Телохранители», — первое, что пришло мне на ум. У всех троих за спинами висели компактные черные рюкзачки. Девушка заговорила со мной на каком-то незнакомом гортанном языке. Я ничего не понял и сразу сказал ей об этом. Она наигранно рассмеялась:
— Нет проблем. Я знаю много языков.
— Вы — кто?
— Я — Проводник, а это мои друзья, — девушка сняла свои очки, — пошли…
Это была та самая девушка. Девушка из клуба. Эллен с двумя «л», только уже без красной шевелюры.
18
Через ближайшую подворотню мы вошли в обыкновенный двор-колодец с тремя скамейками, несколькими чахлыми деревьями и многочисленными машинами. Во дворе ничего особо интересного не совершалось. Быстро пробежала полосатая кошка и проворно забралась под одну из машин. Очень грязный, обросший черной щетиной мужик, еле держась на ногах, с великим трудом пытался попасть в двери подъезда. Очевидно, он уже не раз падал, и иногда — в жидкую грязь. Две женщины с собаками на поводках медленно заканчивали очередной круг, опасливо поглядывая то на кошку, то на мужика. Если зайти в первую попавшуюся подворотню в центре города, то такую, или очень похожую картину можно наблюдать в любом дворе поздно вечером. Но с нашим появлением двор быстро обезлюдел, как по приказу. Пьяный мужик наконец-то вошел в свою дверь, а собачницы куда-то увели своих подопечных.
Мои провожатые обступили меня с трех сторон.
— Проверьте его, — кратко приказала девушка.
Один из телохранителей (для удобства я про себя назвал его первым) убрал кастет и вытащил из-за спины что-то похожее на полицейскую дубинку. У самой рукоятки я заметил светящийся дисплей. Телохранитель отточенными движениями быстро провел дубинкой по поверхности моего тела. На дисплее возникла какая-то активность, и дубинка протестующе запищала.
— Обвешан, как рождественская елка. Живого места нет.
— Я так и думала. Алекс, снимайте все с себя. Всю одежду.
— Что? Прямо здесь? — испугался я.
— А где еще? — девушка притворно удивилась. — Нам что, плохо тут? Только быстрее, времени крайне мало.
Оба телохранителя сделали недвусмысленные жесты, а мне не оставалось другого пути, как раздеться. Вы никогда не показывали стриптиз в чужом дворе, да еще в присутствии двух совершенно незнакомых мужиков и одной полузнакомой девицы? Состояние, скажу я вам, предурацкое. Надо отдать должное Эллен, она отвернулась. Эллен она, или не Эллен, но я решил, что пока не узнаю другого имени, называть ее буду именно так. Первый телохранитель опять повторил процедуру с дубинкой, но на сей раз, та пищала уже намного тише и спокойнее.
— Опять есть. Только всего два. Вот тут и тут. — Первый охранник ткнул меня в плечо и в бедро. — Внедрены в эпидермис.
— Удалите, — распорядилась Эллен. Она явно была основной в этой троице.
— Ну, извини друг, — с этими словами второй телохранитель взял какую-то похожую на фонарик вещицу и прижал ее к моему плечу, в том месте, куда указал его напарник. Эта штука сразу загудела, а я ощутил резкую боль.
— Ой, больно же!
— Ничего, не страшно, — усмехнулась Эллен, — потерпишь…
Потом процедура повторилась уже на моем правом бедре.
— Все, теперь он чист, — резюмировал первый охранник.
— Давай, одень вот это, — второй охранник протянул прозрачный пакет с какими-то темными тряпками внутри. — Только поживее, мы все торопимся.
Я распечатал пакет. Там оказался черный костюм, как и у этой троицы, кроме того, белье, пара перчаток, носки, кроссовки и эластичная шапочка. Все одноразовое, но добротное и приятное на ощупь. Упрашивать себя я не стал. Плечо и бедро саднили — там темнели два круглых пятна. «Сумерки, — подумал я, — а днем-то красные будут». Но никакой крови не было — мне содрали только самый верхний слой кожи.
Пока я переодевался, первый телохранитель свернул снятую мной одежду в плотный компактный сверток, туда же вытряс что-то из приборчика, обдиравшего мне кожу, запихнул все это в опустевший пакет из-под новой одежды и туго замотал липкой лентой. После этих манипуляций, он вынул из своего рюкзачка что-то напоминающее смарт и направил его на ближайшую машину. Удовлетворено кивнув, взял образовавшийся сверток с моими шмотками и полез с ним под брюхо автомобиля. Оттуда сразу же пулей вылетела полосатая кошка и скрылась в ночи. Через минуту телохранитель выполз назад, но уже без свертка. Опять что-то сделал с похожим на мобильник прибором. Автомобиль включил фары, заурчал и выехал через подворотню на улицу.
— Превосходно. Теперь у нас есть часа два. Пока успеваем.
Двор был проходным. Через вторую арку мы вышли на соседнюю улицу и сели в машину. На месте водителя расположилась Эллен, я — сзади, а оба телохранителя — по бокам, зафиксировав тем самым меня на заднем сидении. Машина оказалась какая-то незнакомая, и такая старая, что, по-моему, ей было место не на улицах города, а в музее личного транспорта. Двадцатый век, да и только. Возможно, что эта древность не была даже оборудована электроникой, но, во всяком случае, Эллен управляла ею вручную. До Лорен ей конечно далеко, но справлялась она с данной работой удивительно легко и свободно. Как я понял, этот антиквариат использовался именно для того, чтобы нигде не «засветиться».
Ещё час мы колесили по ночному городу, но на этот раз в полном безмолвии. Сначала мы катили по подземным ярусам, где я никогда не мог ориентироваться. Если на верхних надземных ярусах я любил глядеть в окно, то проезжая по этим норам, обычно или спал, или читал, или — смотрел видео. Совершенно одинаковые тоннели, повороты, серые стены… Однако Эллен каким-то непостижимым образом умела находить выход из положения, знала, где, когда и куда необходимо свернуть. Потом мы все-таки выехали на первый верхний ярус. Стало чуть веселее. Я с интересом смотрел в окно — хоть что-то стало видно, кроме пустых бетонных стен, дорожных знаков и осветителей. Все-таки наземный город. Темные улицы, ночной народ — редкие группы прохожих, идущих куда-то в позднее время суток. Освещение здесь почему-то не работало — лето, а на улице никакого позитива. Наконец мы куда-то свернули, похоже во дворик. Машина встала. С минуту ничего не происходило, все молчали, будто привыкая к новому состоянию. Потом Эллен повернула голову в нашу сторону:
