Николай Фробениус - Другие места
Роберт откинулся на стуле. С другой стороны письменного стола продюсер смерил его взглядом. Что-то тут не так, подумал Роберт, почему у него такие странные глаза? В них не было обычного беспокойства, Даг Халл просто сидел и смотрел на Роберта, пытаясь успокоить бушующий в голове вихрь.
Он показал Роберту видеорепортаж о семье, которая бесследно исчезла из одной усадьбы в Ломмедале. О безымянном молодом человеке, сообщившем в интервью, что ему стало известно о террористических планах неонацистов. Какая-то женщина рассказала журналисту о тайных разборках между пакистанскими молодежными группами. Истории из действительности, думал Роберт. Подобные материалы попадают на экраны телевизоров каждую неделю. То, что Роберт увидел, было не страшнее того, что он видел за последнее время. Каждый день можно было раскрыть газету или включить телевизор и найти более сенсационные истории.
– Я вопросительно смотрел на Дага. Он пил кофе, расплескивал его и вытирал рот салфеткой. Наконец, опять заговорил своим писклявым голосом. Ты не понимаешь, сказал он. Так объясни мне, попросил я.
Он сказал, что, по его мнению, это совсем не то, что кажется.
Обычная журналистика, сказал я Дагу.
Он сказал, что, по его мнению, это совсем другое.
И что же это, по-твоему? – спросил я.
Фальсификация, ответил он.
Роберт оглядел кабинет продюсера. В углу кресло из стальных трубок. Торшер на длинной ножке. Книжная полка из плексигласа. Любимым автором продюсера был один финский криминалист, который писал об убийцах и отщепенцах, продюсер никогда не упускал случая поговорить об этом писателе.
На другой части книжной полки в два ряда стояли маленькие бутылочки. Ром, виски, бренди, коньяк, кальвадос, джин, рикард, текила, кампари, гранд-марнье, куантро, калуа, московская, аквавит. Дат Халл не пил, но неутомимо собирал маленькие бутылочки с крепленым вином и водкой, золотистую и коричневую жидкость, которой предстояло стоять мертвым грузом. Глядя на бутылочки, Роберт вдруг подумал, что во всех знакомых ему коллекционерах было что-то невеселое. Коллекционеры всегда находились вне того, чем они восторгались, они предпочитали смотреть, чем избавиться от власти, которую имели над ними эти вещи.
Причиной, по которой Дат пригласил Роберта к себе, была его встреча с одним недоумевавшим зрителем. Этот зритель позвонил на телевидение, и его переадресовали в фирму Дага. Однажды утром он явился к Дагу с пачкой фотографий. На фотографиях была запечатлена усадьба в Вестфолле, принадлежавшая исчезнувшему хозяину. Даг вместе со зрителем просмотрел материал об исчезнувшей семье, и зритель разложил на столе свои фотографии. Не было никакого сомнения, на них была изображена одна и та же усадьба. Черепица, розовые кусты, цвет трактора – это была та самая усадьба. Хозяин усадьбы ездил на юг, но вернулся оттуда на неделю раньше положенного срока и увидел по телевизору репортаж о своей усадьбе.
Но я же никуда не исчезал, заикаясь, сказал хозяин.
Он объяснил, что никакой семьи у него не было. Те люди, у которых брали интервью для телевидения, никогда не были его соседями. Он их вообще в первый раз видит.
Даг постарался успокоить его.
Журналист, сделавший репортаж, был вольный художник и нигде в штате не состоял. Даг несколько раз пытался связаться с ним, но безуспешно. Он пришел в ужас и собрал весь имеющийся материал об этом журналисте и сделанные им фильмы.
Все его репортажи переписаны на одну видеокассету.
Даг сказал, что журналиста зовут Бент Алвер. Он вольный художник, работает быстро и дает хорошие материалы. По сравнению с другими бюджеты его фильмов очень малы.
Насколько мог понять Роберт, вся подборка представляла собою расчетливый обман. В репортажах шла речь о странных исчезновениях. Об экстремистских политических группировках и их планах по изменению мирового порядка или просто об уничтожении части мира. Несколько репортажей рассказывали о необычных людях. Людях, считавших, что они открыли неизвестные доселе истины. Например, один американский исследователь средств массовой информации хотел доказать, что сорок процентов всех новостей, которые нам преподносят, основаны на лжи и преувеличениях. Если прежние репортажи и в самом деле были фальшивками, то интервью с этим американским исследователем можно было трактовать как шутку, как метакомментарий к ним, как авторскую аннотацию.
Наклонившись к Роберту над столом, Даг не спускал с него проницательного и сострадательного взгляда.
Роберт прекрасно понимал, почему его посвятили в это дело. Не состоя в штате, он был независим. Раньше он показал себя толковым специалистом в области журналистского расследования, который работает быстро и обладает редкой работоспособностью. Он умел таить секреты.
Даг хотел получить подтверждение своим подозрениям прежде, чем он начнет выяснять отношения с телевидением, которое как-никак являлось его работодателем.
Он попросил Роберта подумать над репортажем о репортаже. Роберт не мог понять, зачем кому-то понадобилось делать фальшивые репортажи. Денег на этом не зашибешь. Достоверный репортаж сделать легче. Все это было загадкой.
Даг подошел к книжной полке. Снял миниатюрную бутылочку и протянул Роберту: хочешь выпить?
Роберт взглянул на бутылочку с коньяком и отрицательно помотал головой – нет.
Даг с улыбкой поставил бутылочку обратно на полку.
После встречи с продюсером Роберт долго сидел в машине и слушал, как по крыше стучит дождь, на мгновение ему представился разлетающийся на осколки стеклянный город.
Он вспомнил дело, о котором слышал несколько лет назад.
Одного немца приговорили к четырем годам тюрьмы за фальшивые документальные фильмы и репортажи для телевидения. Фальшивые интервью с педофилами из Таиланда и курдскими террористами, которые готовили бомбы для турецких туристов, показали по телевидению на весь мир. Но и террористы, и педофилы на самом деле были актерами, в этих репортажах не было вообще ничего настоящего. Журналист назвал свои репортажи «infofiction» и заявил, что он всего лишь делал то, что хотели получить телевизионные компании, – сенсационные и невероятные истории для информационных передач. Этот немец успел состряпать более двухсот таких фильмов, прежде чем его разоблачили. Вершиной его творчества был фильм о швейцарском наркомане, который кололся лягушачьей слизью и рассказывал о своих галлюцинациях лениво, но в то же время восторженно.
Роберт изучал репортажи норвежского журналиста в течение двух недель. Он взял интервью у крестьянина, который исчез, сам не ведая о том. Пытался найти женщину, заявлявшую, что она видела тайную бандитскую разборку, но нашел только запертый пансион, хозяин которого не мог сказать ничего внятного. Он не обнаружил никаких неонацистов и не узнал ни о каких террористических планах. Об американском специалисте по масс-медиа никто не слыхал. Но главное, он не нашел самого журналиста, Бента Алвера.
Роберт беседовал со многими продюсерами и редакторами новостей, все они помнили Алвера, но описать, как он выглядел, не мог никто. Ему было от сорока пяти до пятидесяти пяти лет. Некоторые говорили, что у него темные волосы, другие называли его седым. Один редактор был уверен, что Алвер – блондин. Средний рост, правильные черты лица.
Красивый мужчина.
В общем, красивый мужчина.
Представительный мужчина.
Они были не согласны друг с другом относительно того, какие сигареты он курил, но все были уверены, что он курил сигареты с фильтром.
Мобильный телефон Алвера не отвечал. Электронной почты у него не было.
Расследование не приблизило Роберта к Алверу. Оно его вообще ни к чему не приблизило, и из-за этого он испытывал сомнения в душе и неустроенность сердца, как говорилось в одном старом псалме.
В конце концов он решил все бросить. Ему хотелось пойти и напиться, и он решил, что встреча с Дагом Халлом может сутки подождать. Он отправился в ближайший бар, допился до того, что не мог вспомнить, где он живет, и продолжал пить, пока ему это не стало безразлично.
Потом он пошел домой.
Проснулся он в коридоре, одетый. Готовя кофе, он пытался не думать о вчерашнем дне.
Неожиданно для себя он вспомнил свой разговор в одном баре в центре города, этот бар был прибежищем журналистов (вот только как он там оказался, с какой-то прижимавшейся к нему женщиной, он не помнил). Она была журналисткой Норвежского радио и телевидения, он знал ее в лицо. Ее движения говорили о том, что она пьяна не меньше, чем он; а он пил быстро, много и уже не один час. Роберт рассказал ей, что ищет журналиста по имени Бент Алвер, она ответила ему смехом. Бент Алвер? – спросила она.
По тому как журналистка прижималась к нему, Роберт понял, что они оба одинаково пьяны и он может верить всему, что она говорит.
