Оксана НеРобкая - Лизать сахар. Жизнь втроем
– Понимаешь, обычно белого или латиноса не сажают в камеру к черным, и наоборот, чтобы не провоцировать, – Али проглотил кусок телятины. – Ты уж не серчай, что мы малость погорячились. Тот же Нуми – неплохой парень, сидит за содержание притона. Просто знатно ты его в столовой покоцал. Обиделся.
Али отбывал срок за распространение наркотиков. На воле увлекался бодибилдингом и попутно незаконно продавал анаболические стероиды. Жил припеваючи, покуда подставной клиент не выдал его полиции. На зоне снискал славу и авторитет за внушительную мускулатуру и фанатизм на почве культуризма. В тренажерном зале он проводил несколько часов в день, накачивая мускулы. За дополнительную плату консультировал начинающих спортсменов.
– Деньги нужны на протеин и допинг, с офицером охраны всегда можно сторговаться. Я ведь планирую завоевать титул «Мистер Юниверс», чувак. Выйду отсюда через два года по амнистии. Массу уже набрал, форму корректирую, подсушусь для рельефности – и все, я чемпион. Что, похож я на победителя? – Али согнул руку. Широкий рукав рубахи натянулся под напором шарообразного бицепса.
– Еще бы! – согласился Крайтон. – Я тебя сразу испугался, как только в камеру вошел!
– Ха-ха-ха! Да ты не из пугливых, брат. Где драться научился?
– Да были добрые люди, научили…
Перед отбоем полагался свободный час.
Али предложил экскурсию. Вернувшись в камеру, Томас повалился на койку, ощутив, как сильно вымотался за последние сутки. Но заснул не сразу. Вояж по внутренним помещениям, доступным для зэков, убил малейшую надежду на побег при помощи силы и напора. Двойные двери, решетки, многочисленные охранники. Завтрашняя прогулка даст дополнительные сведения о тюремном комплексе в целом, но уже сейчас ясно: необходимо действовать хитростью.
ГЛАВА 20
Андрей крутил колесико мышки, вперив хищный взгляд в мелькавшие на мониторе лица. Всего десять фотографий. Десять кандидатов на смерть от его руки. Утром он зашел в интернет-клуб. В электронном ящике дожидалось новое письмо. Скачал на флешку. Дома для чего-то задернул шторы (сам удивился собственной глупости) и лишь потом открыл файл на компьютере. К претендентам прилагалась краткая характеристика. Он вчитывался в каждое слово, пытаясь почувствовать, когда же екнет его сердце, указав на того самого.
Список представлял собой уголовников из Чикагской тюрьмы, осужденных на пожизненный срок. «Да, парни из снафф-клуба наладили неплохой бизнес, – усмехнулся он. – Еще и подстраховались. Если вдруг что, так они убирают отпетых негодяев, заслуживающих самой жестокой участи».
Роббин Уилсон, 29 лет. Изнасилование трех девочек. Одна из жертв скончалась от нанесенных увечий.
Джефри Лоу, 30 лет. Распространение наркотиков.
Адам Лесли, 25 лет. Убийство при отягчающих обстоятельствах.
Винсенет Стомак, 28 лет. Торговля оружием, грабежи. Расстрелял четверых прохожих.
Одна фотография привлекла внимание. Немов увеличил масштаб: лицо молодого мужчины выделялось на фоне остальных. Его можно было назвать привлекательным, но главное было в другом. В выражении. Ненависть, злость, обида присутствовали во всех портретах. В этом же было что-то принципиально иное. Андрей разглядывал лицо долго, пока не заболели глаза. Пошел на кухню налить кофе и замер с чайником в руке. Точно! Как он не уловил! Это выражение страстного желания жить!
Вернулся за компьютер и пробежал глазами краткое описание кандидата. Почудилось какое-то несоответствие. Прочитал еще раз. И еще раз.
Томас Крайтон, 28 лет. Обвиняется в вооруженном ограблении и двойном убийстве.
Что здесь не так?
Мужчину озарило: «Он еще не осужден и находится под следствием! Но почему тогда попал в присланный список? Ведь наблюдалась определенная тенденция отбора. Ошибка? Или твердая уверенность в строгом приговоре? А что, если он не виновен?» Сглотнул застрявший в горле комок. «Если не виновен, то попадет в рай». Решение созрело мгновенно. Томас Крайтон будет убит Андреем Немовым. Точка.
Требовалось снять напряжение. Кинул в сумку спортивный костюм, кроссовки. В тренажерном зале выполнил комплекс упражнений на руки, спину, грудь и ноги. Затем три подхода на пресс до предела. Поплелся на первый этаж в длинный прямоугольный бассейн. Плавал, пока потяжелевшие мышцы не стали тянуть ко дну.
В раздевалке сел на лавку, чтобы отдышаться. Пальцы мелко тряслись от чрезмерной физической нагрузки. Зазвенел мобильный. Он знал, кто звонил.
– Номер восемь.
– Минуту, я уточню по базе.
В трубке замолчали. Потом послышался шепот. Очевидно, спорили два или три человека.
– Мистер Эндрю Немоф, – собеседник вернулся после продолжительной заминки. – Нам неловко от возникшей ситуации, но, к сожалению, выбранный вами претендент попал в базу случайным образом. Дело в том, что наш сотрудник получил неточные данные по запросу, что и повлекло подобное недоразумение. Мы готовы компенсировать некоторый процент, если вы…
– Номер восемь, – прервал Андрей не терпящим возражения голосом.
После долгой паузы американец ответил:
– Это потребует больших затрат.
– Я заплачу сколько нужно. Но учтите, я уже говорил ранее, и сейчас повторю: не хочу, чтобы вы напичкали его наркотиками. Он должен быть адекватен. Иначе я отзываю заказ.
– Через несколько дней мы сообщим вам результат. Если вас устроят новые условия, вскоре будьте готовы вылететь.
О да. Он будет готов.
Неужели до реализации желания остались считанные дни? Как их прожить? Как заставить себя не рисовать в воображении будоражащую картину вновь и вновь, пока голова не начнет раскалываться от боли? Поработать? Немов с отвращением поглядел на компьютер. Нет. Он слишком долго прибегал к безыскусному методу сублимации, загружая мозг политической, экономической, финансовой информацией, что вызвало наконец привыкание. Разум отвергал любые мысли, кроме единственной.
«Так и спятить легко», – мужчина перебирал тысячи сюжетов, в надежде найти один, способный отвлечь, завладеть вниманием. В памяти возникло симпатичное личико Сони. Девушка улыбнулась, по-детски сморщила носик. Его захотелось поцеловать. «Прям-таки поцеловать?» – Андрей сыронизировал над мальчишеским порывом. Пошел на кухню, звякнул зажигалкой, прикуривая сигарету. Затянулся. Налил кофе. Можно бы перекусить, но идти в кабак лень, а кухарить самому – нонсенс. Сонин бульон был вкусным. «Позвонить, пригласить в гости? Пусть сварит поесть?» Задумался. Решил, что идея нелепая. В самом деле, в честь чего она должна мчаться домой к малознакомому мужику и готовить ему жратву?
Неожиданно в голову пришло странное предположение: может, он просто не прочь увидеться с девицей еще разок? Упрекал ее в выдумывании поводов, а сам претворяется перед собой, как подросток, играющий во взрослого. Соня приятная. Как кашемировый свитер. Тянет погладить ее. Или зарыться лицом и вдохнуть теплый натуральный запах. Андрей набрал на телефоне Сонин номер. Длинные гудки. Нет ответа.
Странно, но эта мелочь огорчила. Он хотел услышать ее голос! Мужчина замер, боясь спугнуть робкое желание. Иное желание! Крошечное, тривиальное, ценность которого заключалось в самом наличии. Как же оно радовало! Выждал десятиминутную паузу и снова позвонил.
– Алло! – ответила девушка.
– Спасибо! – Немов торопливо выпустил струю дыма.
Софа растерялась:
– За что?
– За то что взяла трубку.
– А почему я должна была не взять?
– Соня, не порть эффект глупыми вопросами.
– О чем ты? Эффект чего? – запуталась собеседница.
– Твоего голоса.
– Он тебе нравится?
– Еще подобная фраза, и я начну думать о тебе плохо, – не выдержал Андрей.
– Как бы плохо мужчина ни думал о женщине, любая женщина думает о нем еще хуже, – обиделась Софочка.
– Браво, туше.
Молчание.
– Соня?
– Да!
– Туше – термин из фехтования. Признание поражения.
– Спасибо, что объяснил. А то я устала после каждой нашей беседы насиловать «Яндекс».
– Соня, представь…
– Представила.
– Ты отомстила минуту назад, не повторяйся.
– Повторение – мать учения, – озвучила Софочка одну из немногих известных ей пословиц.
– Повторение – бог попугаев, – лениво обронил мужчина. Пикироваться он предпочитал с равносильным противником. Девушка на него не тянула. Поэтому с ней хотелось поговорить по-человечески.
– Так вот, – сказал после паузы, – если бы ты узнала, что твоя единственная заветная мечта вскоре сбудется, что бы ты почувствовала?
– Печаль.
Ответ был неожиданным. Немов взгромоздил ноги на стол и откинулся на спинку стула:
– Почему?
– Когда у тебя много желаний и они осуществляются потихоньку, на протяжении всей жизни, это весело. А когда одно… К чему же тогда стремиться после того, как оно исполнится?
– Не стремиться. Наслаждаться покоем. Софочка не была рефлексирующей особой, но вывод напрашивался элементарный:
