Джонатан Коу - Невероятная частная жизнь Максвелла Сима
От мрачных дум Макса оторвала Люси — ни слова не говоря, девочка выдернула руку из ладони отца и бросилась догонять Криса и троих его детей. Перед ними заманчиво высился замок Балликарберри, обветшалый, увитый плющом, и Люси бежала к излучине, туда, где иногда, при отливе, реку можно перейти вброд. Крис рассказывал сыну и дочерям о приливах и отливах, гравитационном притяжении Луны — еще одна тема (наряду с многими прочими), в которой Макс так и не научился разбираться сколько-нибудь сносно. Он слушал вполуха, но потом, застеснявшись, отошел в сторону, подобрал ради развлечения плоский камешек и пустил его вскачь по поверхности воды. Камешек затонул после второго подскока. Когда Макс вернулся к остальным, Крис с детьми сгрудились вокруг оголенного участка на обрывистом речном берегу. Даже Люси внимательно слушала объяснения Криса.
— Знаете, чем замечателен осыпавшийся обрыв? — говорил Крис. — А тем, что в результате нам открывается срез почвы, который способен рассказать очень многое об истории этой местности. Кто-нибудь помнит, как называются различные слои почвы?
— Горизонты! — с энтузиазмом выкрикнул Джо.
— Верно, почвенные горизонты. Обычно верхний слой — вот он, тонкий, темный, — называют нулевым, но здесь его лучше классифицировать как торфяной. В Ирландии торф повсюду, а почему так? Кто ответит?
— Потому что здесь в земле много воды?
— Точно! Идем дальше. Существуют верхние слои почвы и нижние, грунтовые. Обратите внимание, чем ниже горизонт, тем он светлее. Хотя здесь нижние слои все равно довольно темные. А все потому, что в Ирландии очень влажный климат и дожди очень эффективно крошат камень, превращая его в землю; кроме того, вместе с влагой в почву попадают различные укрепляющие ингредиенты. Однако в здешней почве довольно много песка, ведь мы находимся рядом с дельтой.
— Пап, что такое дельта?
— Дельта — прибрежный бассейн, в котором пресная вода из рек и ручьев смешивается с соленой водой из океана, своего рода пограничный район между сушей и морем. Почва в дельте, как правило, очень богатая, «жирная», потому что в ней полно разлагающихся растений и животных. Вот, взгляните на этот грунтовый слой…
Ну да, впечатляюще, что и говорить, думал Макс. Опять же, нет ничего удивительного в том, что Крис — знаток почв. Он уже двадцать лет читает лекции по геологии в университете, а недавно его сделали старшим преподавателем. Но ведь Люси этого не понимает. Естественно, она же еще совсем ребенок. А Крис заливается соловьем, и она глаз с него не сводит, как и его собственные дети, — с тем же восторгом поклонники кинозвезд взирают на своих кумиров.
Вскоре Крис с дочерьми и сыном, весело болтая, двинулись дальше, к трем каменным ступеням, вырубленным в скале. Ступени вели на площадку, откуда по травянистой тропе можно было подобраться к замку. Люси, однако, топталась на месте, поджидая отца. Когда Макс подошел к ней, она снова взяла его за руку и заглянула в глаза. Неизвестно, усвоила ли она импровизированную лекцию Криса во всех нюансах, но кое-что она определенно поняла: про узы безусловного доверия и обожания, скрепляющие семью Криса; про счастливую, почтительную готовность детей слушать отца и откликаться на его вопросы. А поняв, — и Макс видел это по ее лицу — Люси задумалась, почему такие же чувства не связывают ее с отцом. Точнее, теперь она с робкой надеждой пыталась отыскать эти чувства. Ей захотелось, чтобы и с ней говорили о всяких разных вещах. Захотелось, чтобы отец объяснял ей, как устроен мир, с такой же уверенностью и убедительностью, какую излучал Крис, обращаясь к своим детям. Когда они направились к каменным ступеням, Люси озиралась, и Макс знал, что теперь она смотрит на окрестности другими глазами — в ней проснулось любопытство; он знал также, что она собирается задать ему вопрос, который сама сочинит, и потребует ответа.
Вопрос прозвучал раньше, чем он ожидал.
— Папа, — начала Люси вполне невинным тоном.
— А? — Макс напрягся, словно ему предстояло взять крученую подачу.
— Папа, почему трава зеленая?
Макс засмеялся этому самому простому и безобидному вопросу на свете, открыл рот, предвкушая, как ответ легко соскользнет с его губ, — и замер, сообразив, что он понятия не имеет, что надо говорить.
Почему трава зеленая? Ну кто задает такие вопросы? Она просто зеленая, и все. Это общеизвестный факт. Такие явления люди воспринимают как нечто само собой разумеющееся. А ему кто-нибудь объяснял, почему трава зеленая? Может, в школе? Интересно, на каком уроке — биологии или географии? Но это было сто лет назад. Крис, разумеется, знает ответ, а то как же. Он ведь учился в крутой школе, и он наверняка скажет, что это связано… с хромо-чем-то? «Хромо» — вроде бы «цвет» на греческом? Или на латыни? Хромосомы — может, они тут задействованы? Или нет, солнечный свет. Кажется, он что-то делает с растениями, и называется это «фото… фото… фотосинтез». Значит, поэтому растения зеленеют?..
Макс незаметно глянул на Люси. Она смотрела на него терпеливо, доверчиво. И казалась такой маленькой, даже младше своих семи лет.
Деваться некуда. Молчание — худший ответ из всех возможных. Он должен сказать ей хоть что-нибудь.
— Ну, — медленно произнес он, — сейчас мы разгадаем эту тайну. Слушай: каждую ночь феи выходят из своих домиков, а в руках у них тоненькие кисточки и горшочки с зеленой краской…
Господи, как же он себя иногда ненавидел.
Покончив с приготовлением обеда, Каролина с Мирандой расслаблялись за кухонным столом; бутылка красного вина была уже наполовину пуста.
— Видишь ли, — говорила Каролина, — беда Макса в том…
Но тут она уперлась в проблему. А в чем, собственно, беда Макса? И даже если бы она знала в чем, стоит ли откровенничать с Мирандой, женой лучшего друга ее мужа, которую она вдобавок едва знала? (Хотя здесь, на отдыхе, узнавала все лучше и лучше, проникаясь к ней симпатией.) Не будет ли это своего рода предательством?
Каролина вздохнула, отказываясь — в который раз — досконально разобраться в бедах мужа.
— Бог с ним… Просто он не выглядит очень счастливым. Что-то в его жизни… и в нем самом… ему не нравится.
— Он все время молчит, — раздумчиво сказала Миранда. — Но по-моему, он всегда был таким.
— Да, всегда, — подхватила Каролина. — Но в последнее время молчание только усиливается. Порою я из него слова не могу вытащить. Впрочем, на работе он не закрывает рта с утра до вечера. — Она решила зайти с другого конца: — Не пойму, что общего у них с Крисом. Они такие разные люди и, однако, столько лет дружат.
— Старая дружба — великая вещь, разве нет? Общее прошлое и все такое. — Миранда догадывалась, что Каролину что-то гнетет; какие-то темные предчувствия. — Ни один брак не обходится без трудностей. А Люси так привязана к отцу.
— Думаешь? — Каролина покачала головой. — Не так уж и привязана. Им хотелось бы привязаться друг к другу покрепче. Но они не знают как. Он не знает. — Взявшись за бокал, но обнаружив, что тот пуст, Каролина продолжила: — Чего Люси действительно не хватает, так это брата или сестры. Твой Джо, наверное, чувствует себя на седьмом небе, ведь он может играть и со старшей сестрой, и с младшей. Так приятно смотреть на них, когда они вместе. Настоящая семья…
— Но ведь еще не поздно?
Каролина усмехнулась:
— Я еще не слишком старая, если ты об этом. Но поздно бывает по разным причинам. — Она потянулась к бутылке, наполнила бокалы и выпила сразу чуть ли не половину. — А, ладно. «Если бы…», «надо было…» и «как жаль…» — самые жалящие слова в нашем языке.
Как далеко завел бы их этот разговор и на какие опасные признания отважилась бы Каролина, теперь никто не узнает. Дверь во двор распахнулась, и до них донеслись взволнованные, испуганные голоса. На кухню ворвался Крис, он тяжело дышал:
— Скорей. Где аптечка?
Миранда вскочила:
— Что случилось? Кто-то поранился?
— Джо, главным образом. У Люси дела получше. Питьевая сода — вот что нам нужно. У нас есть питьевая сода?
— Да что случилось?!
Не дожидаясь ответа Криса, Каролина выбежала на лужайку, — там творилось нечто странное. Джо неподвижно лежал на траве, и поначалу Каролине показалось, что он без сознания. Рядом с ним на коленях стоял Макс, нежно поглаживая мальчика по лбу. Люси метнулась к матери, вцепилась в нее, и Каролине сразу бросились в глаза уродливые багровые пятна на голых руках дочери.
— Милая, откуда это? Что произошло?
— Мы играли в крапивную игру, — всхлипывая, начала объяснять Люси. — Ну, качались на тарзанке над той ямой. Вернулись из замка и пошли играть, и папа раскачал Джо. Очень сильно раскачал, и Джо упал прямо на дно ямы. Я спустилась туда и помогла ему выбраться.
