Ник Хорнби - Смешная девчонка
– Как это едят? – спросил Тони. – Ложкой?
– Наверное.
– Впервые с этим сталкиваюсь, – сказал Тони. – Вот ужас-то.
– В чем ужас?
– Получается, что меня ставят в тупик самые простые вещи, которых я никогда не делал.
– Так ведь и я тоже многого не делала.
– Что ж, на то есть причина.
Джун рассмеялась:
– Прямо застольная сцена из «Тома Джонса». Помнишь? Альберт Финни и Сюзанна Йорк.
– В застольной сцене была не Сюзанна Йорк. А Джойс – как там ее?
– Джойс Редман, – вспомнила Джун.
– Джойс Редман, – подтвердил Тони.
Найди они винтик, без которого не работает двигатель, – и до комфортной жизни было бы рукой подать. Тони вспомнил, что в той сцене играла не Сюзанна Йорк, а Джойс-как-ее-там; Джун вспомнила фамилию этой Джойс; такими темпами они уже лет через сорок могли бы достичь гармонии.
– А когда годовщина свадьбы у Барбары и Джима? – спросила Джун.
И это тоже дорогого стоило: она постоянно держала в уме их сериал. Мог ли Тони этого не ценить?
– Понятия не имею.
– Может, стоило бы назначить им дату?
– А что, – сказал он, – мысль неплохая.
– Кроме того, они даже не заговаривают о ребенке.
– Господи! – рассмеялся Тони. – Как же мы сами не додумались? Так бы тебя и расцеловал!
– Мужчины обычно говорят это тем, кого целовать не собираются, – заметила Джун. – Например, старенькой секретарше, когда та проявила смекалку. Уборщице, которая нашла затерявшиеся очки.
Теперь и она посмеялась, а Тони готов был провалиться сквозь землю.
– Ладно уж, так и быть, поцелую, – сказал он.
И когда они, вернувшись домой, еще немного выпили, и как следует поощрили друг друга, и вместе посмеялись, и включили воображение, у них кое-что получилось. Вероятно, этого было недостаточно, чтобы раз и навсегда снять все вопросы, разве что Тони, как алхимик, в будущем открыл бы волшебный эликсир из алкоголя, страсти, временного умопомрачения и необходимых навыков, но то, что произошло, уже сейчас стало знаменательным событием. А когда жена уснула, Тони сообразил, что они и сами никогда не заговаривали о ребенке. Ему и в голову не приходило, что он будет на это способен.
Однажды июльским вечером Деннис позвонил сценаристам в офис и велел им непременно посмотреть «Дом комедии».
– А что там будет? – спросил Билл.
– Называется «До смерти»{43}.
– Зараза, – выдохнул Билл.
– Что такое?
– Название классное. Почему мы сами до такого не доперли?
– Да и постановка вполне добротная, – сообщил Деннис. – Я присутствовал на записи. Другой Деннис выложился по полной. Он сам меня пригласил. Раздувается от гордости.
– Но эта постановка не вгонит нас в депрессию? – уточнил Билл. – Мне депресняк ни к чему.
– Ты обхохочешься, – ответил Деннис.
– Вот-вот, – сказал Билл. – Если у него получилось смешно, для меня это депресняк.
– Смешно получается у нас, – подчеркнул Деннис. – А у него – в другом разрезе.
– Я не понял: у него разрез лучше или хуже нашего?
– У него – по-другому, – твердо повторил Деннис. – Короче. Не факт, что им закажут сериал. Слоун рвет и мечет.
– Из-за чего?
– Сценарий подрывает все устои.
Теперь Билл не сомневался, что депресняк ему обеспечен.
Тони с Биллом пошли смотреть передачу к Тони домой. Джун подала сосиски с пюре, и они втроем с подносами на коленях устроились перед телевизором. Герои скетча – члены семейства Рэмзи – были типичными жителями рабочего Ист-Энда; докер Альф голосовал за тори, сквернословил (насколько позволяла ему Би‑би‑си), терпеть не мог черных, евреев и вообще всех, кого не считал белыми британцами, преклонялся перед Черчиллем и рьяно защищал монархию. Такого персонажа на телевидении еще не бывало. Когда на экране появился зять Альфа, ливерпулец, Билл взвыл от злости.
– Они нашу идею сперли!
– В том смысле, что он родом с севера? – уточнил Тони.
– Но это совершенно разные люди – он и Барбара, – отметила Джун.
– Да и место рождения не совпадает, – подхватил Тони.
– Все один к одному! – негодовал Билл. – Это мы придумали!
– Конечно, – подтвердил Тони. – Мы – гении. Мы впервые за всю историю телевидения создали образ человека из провинции.
– На самом деле не вы, – заметила Джун, – а Софи. Она, приехав из провинции, создала этот образ.
– Давайте все заглохнем, – сказал Билл. – Я послушать хочу.
Этот скетч «Дома комедии» оказался блистательным: дерзкий, свежий, реалистичный, он не напоминал ни одну другую постановку. Тони и Джун пришли в восторг, а Билл к тому времени, когда на экране замелькали титры, погрузился в глубокую мрачность.
– Нам трендец, – помолчав, изрек он.
– Почему это?
– Они нас обскакали. На первых порах мы еще чего-то стоили. Теперь нам грош цена.
Джун посмеялась.
– У них ведь даже не сериал. И вероятно, сериала не будет. Вы сейчас впереди с большим отрывом. А кроме того, «Барбара (и Джим)» – любимцы публики.
– Ах, публики, – протянул Билл. – Не о публике речь.
– А о ком же тогда? – удивился Тони. – О критиках?
– Пока у вас есть публика, глупо говорить, что вам конец, – заявила Джун. – И это главное.
– Ну почему мы не выбрали местом действия обыкновенный дом заурядной рабочей семьи? Мы сами росли в такой обстановке.
– Да, к несчастью, – сказал Тони. – Глаза бы мои не глядели на эту обстановку, а ты еще хочешь, чтобы я каждый день в нее возвращался.
– Вся суть «Барбары (и Джима)» в том, что герои происходят с разных уровней социальной иерархии. Отсюда и юмор, – объяснила Джун.
– Однако же у нас Барбара тянется к уровню Джима – почему? – спросил Билл. – Почему Джим не опускается до уровня Барбары?
– А с какой стати он должен опускаться? – возмутился Тони. – Или она? Или кто угодно, у кого есть выбор? Люди хотят вырваться из низов, Билл. А их загоняют обратно.
– Уровень Барбары – это Блэкпул, – сказала Джун. – Не знаю, способен ли человек, работающий на Даунинг-стрит, каждый день кататься из Блэкпула и обратно.
– Допустим. Значит, не нужно было нам отправлять его на Даунинг-стрит, согласны?
– То есть ты утверждаешь, что мы сочинили полную лажу? – сказал Тони.
– Вот именно.
– И наш сериал, который раз в неделю смотрит вся Британия…
– Программа, которая сделала Софи звездой… – добавила Джун.
– Ситком, который тебя кормит, потому что мы из кожи вон лезли… Ни к черту не годится?
– Том Слоун, если верить Деннису, беснуется насчет «До смерти». Почему же он не беснуется по поводу наших с тобой сценариев?
– А это обязательно? Чтобы начальство нас долбало?
– Да, – сказал Билл. – Естественно.
До Тони постепенно стало доходить, что у них с Биллом могут быть разные устремления. Прежде у него и в мыслях такого не было.
– Итак, – начал Деннис, когда они вновь собрались вместе, чтобы приступить к созданию второго сезона. – Что мы поделывали?
Он искренне радовался встрече. Летом его тяготило одиночество; к другим программам, над которыми пришлось работать, не лежала душа; а главное – он скучал по Софи, которая за время своего отсутствия стала для него почти мифической фигурой, чем-то средним между Еленой Троянской и Афродитой. Но, увидев ее после разлуки, Деннис сказал себе: забирай выше.
– Кто что, – ответил ему Клайв. – Софи, например, куролесила с французскими поп-идолами.
– А Клайв не пропускал ни одной юбки.
С этими словами Клайв и Софи сухо улыбнулись.
– Тьфу ты, – сказал Билл.
– Что такое? – забеспокоился Деннис.
Его захлестнули растерянность и досада. Он не хотел, чтобы Софи куролесила на стороне, а тем более с французскими поп-идолами.
– Вечно тебе надо все испоганить, – напустился Билл на Клайва.
– Мне? – Клайв разозлился. – И что я тебе испоганил?
– Ну вот, пошло-поехало, – сказал Тони.
Теперь Деннис понимал одно: он – единственный из всех присутствующих – ничего не понимает.
– Я что-то упустил? – спросил он.
– Естественно, – ответил Билл тоном детектива в финале у Агаты Кристи. – Эти двое, – он ткнул пальцем в Клайва и Софи, – закрутили роман. Да только Клайву мало крутить с одной, вот у них и начались терки. А нам теперь разгребать последствия.
Ну конечно, подумал Деннис. Конечно, этого следовало ожидать. Только последний дурак мог питать какие-то иллюзии. Сделав глубокий вдох, он постарался сосредоточиться на деловых вопросах. В конце-то концов, он ведь режиссер, а не отвергнутый любовник.
– Сама расскажешь им про Французика Джонни или поручишь мне? – обратился Клайв к Софи.
– Это и есть тот самый поп-идол? – уточнил Билл. – Которого ты упомянул?
