Андрей Шляхов - Доктор Данилов в поликлинике, или Добро пожаловать в ад!
— Дадут еще кого-нибудь на усиление.
— А кого еще-то? Окулиста или ЛОРа? Инфекционисту Александре Алексеевне возраст не позволяет по домам бегать, подростковый врач с пожилыми людьми общаться не может. Ее лет пять назад попробовали в эпидемию послать на участок, так сразу же столько жалоб посыпалось…
— Почему?
— Вы слышали, как Галина Григорьевна с подростками общается? «Встань! Повернись! Раздевайся! Одевайся! Помолчи, не мешай!» Подростки это еще терпят, а вот взрослые на такое обращение реагируют крайне негативно… Кардиолога если послать — так она на второй день больничный возьмет, эндокринолога — нельзя, она у нас незаменимая. Вот и остаются для усиления одни заведующие отделениями, мы с Татьяной Ивановной. Ну, а уж когда совсем невмоготу, то сажают на машину Пахомцеву и вперед! Скорость у нее невероятная, хоть пятьдесят вызовов дай, к семи вечера все переделает! У вас вчера никаких чепэ на вызовах не было?
— Никаких, Ирина Станиславовна. Прикол был — одна дама предлагала расплатиться за больничный любовью, — улыбнулся Данилов.
— Какой адрес? — сразу же спросила Воскресенская. — Я таких беру на заметку.
— Белополянская, девять, дробь четыре, квартира двадцать, — вспомнил Данилов.
— А-а, Коноплянникова… — вспомнила заведующая. — Эту я знаю, ее вся поликлиника знает и весь район… На Белополянской в доме семь-один, квартира четырнадцать есть еще одна красавица по фамилии Рябоконь, имейте в виду. Она часто вызывает на дом с похмелья. Упаси бог с ней связаться, — Воскресенская улыбнулась. — Джамшид Шарифович не устоял перед ее обаянием, так от нас с Пахомцевой получил как следует за то, что выдал больничный, и две недели к Сабурову на промывания ходил.
— Я устою, — пообещал Данилов. — Можете не волноваться.
Воскресенская открыла одну из карт, принесенных Даниловым, прочитала оставленную им запись и одобрительно сказала:
— Пишете вы хорошо, разборчиво и по делу. Статталоны уже написали?
— Да.
— Тогда идите работать, я вас больше не задерживаю. Да, кстати, такой совет, вернее — маленькая хитрость на время эпидемии. При ангине положено делать два актива подряд…
— Я в курсе.
— На первый идите, и если там все хорошо, то завтра просто позвоните и узнайте, как дела. Если — нормально, то и ходить незачем. Но в карте запись о посещении должна быть…
С актива к «будущему золотому голосу России» Данилов и начал.
— А, это опять вы, доктор! — Данилову показалось, что отец Машеньки даже обрадовался его приходу. — Заходите. Мы вчера приглашали специалиста из Центра оториноларингологии, и он одобрил назначенное вами лечение.
— Я счастлив, — ответил Данилов, снимая куртку.
— Вы уж извините, что я вчера приставал к вам с расспросами…
— Ничего страшного, я понимаю ваше состояние.
— А последний вопрос можно?
— Можно, — разрешил Данилов, проходя в ванную.
— В Учкудуке нет медицинского института. Я смотрел в Интернете…
— Да в Москве я учился, — улыбнулся Данилов. — И родился в Москве. И всю жизнь работаю в Москве. Только вот таких прицельных расспросов я не люблю и, собственно, отвечать на них не обязан. Если я официально работаю в медицинском учреждении, то это означает, что я обладаю всеми требуемыми знаниями и навыками.
— Да-да, совершенно верно, — смутился отец Машеньки…
Следующий вызов был к пенсионерке, инвалиду второй группы. Причина шаблонная — выписать лекарства, ну и заодно измерить давление. Когда Данилов дописывал последний рецепт, пациентка вдруг спросила:
— Доктор, а можно я вам подарочек сделаю?
— Нельзя, Вера Федоровна, — ответил Данилов, не отрываясь от дела. — Подарочки здесь совершенно излишни.
— Я не о бутылке говорю, — Вера Федоровна, кажется, слегка обиделась. — Я имею в виду хороший подарок, которого вам хватит до конца жизни.
— Все равно не надо, только скажите мне, о чем шла речь? Вы меня просто заинтриговали.
— Я лучше покажу!
Вера Федоровна открыла левую дверку трехстворчатого полированного шкафа, стоявшего в комнате, и достала оттуда сложенный в несколько раз отрез белой материи.
— Вот, это простыня, которой нет сноса!
Данилов пощупал уголок простыни. Материя и впрямь была плотной, хоть палатку из нее шей.
— Вы не думайте, доктор, они у меня непользованные. Тридцать лет лежат, ждут своего часа.
Почтенный возраст ткани выдавала легкая желтизна.
— Чистый хлопок! У меня все по полным гарнитурам, как полагается — простыня, пододеяльник, наволочка…
— Спасибо огромное, но у меня достаточно постельного белья. Кстати, а что за материя, никогда такой не встречал?
— О-о-о! — многозначительно протянула Вера Федоровна. — Это — наждачная ткань!
— Какая?
— Наждачная. Я на заводе «Калибр» работала, так нам рулонами выдавали крупнозернистую наждачную шкурку. Мы ее вымачивали в воде, счищали сам наждак, отбеливали в хлорке и шили из нее постельное белье. В магазинах тогда его днем с огнем не сыскать было. А тут свое, дармовое, да какое! — Вера Федоровна любовно погладила простыню рукой. — Я запасла себе двадцать полных комплектов, а куда мне их? Три комплекта я пользую, а остальные лежат без дела. Сын не берет, у него жена такая фифа, что только на шелковых простынях спать может. Вот я и решила вас осчастливить.
— Вы меня осчастливили самой историей, Вера Федоровна. Никогда не слышал ничего подобного.
— Правду говорят — век живи, век учись! — Вера Федоровна сначала убрала простыню в шкаф и только после этого пошла провожать Данилова.
«Надо бы блокнотик завести для подобных историй», — подумал Данилов.
Он уже понял, что поликлинические вызовы располагают к общению больше скоропомощных. Приезд «скорой помощи» в подавляющем большинстве случаев — событие чрезвычайное, тут не до досужих разговоров. Приход участкового врача — совсем другое дело. Ритм другой, неспешный, как ты на самом деле не торопись.
На пятом по счету вызове вышел скандал.
— Проходите, доктор, руки можете не мыть.
Женщина сорока двух лет, сделавшая вызов, выглядела совершенно здоровой. Во всяком случае, так показалось Данилову, а он умел отличать больных от здоровых.
— Почему не мыть? — спросил Данилов, заходя следом за женщиной в кухню.
Пол был заботливо устлан дорожкой из старых газет. Традиционная отечественная санитарно-гигиеническая мера. Очень удобно — собрал после ухода доктора газеты с пола и выбросил. Дело секундное, с мытьем полов не сравнимое.
На кухонном столе лежал паспорт со вложенным в него больничным листом.
— Мне нужно закрыть больничный, — женщина села на один из стоявших у стола табуретов и глазами указала Данилову на другой, — прошу садиться, доктор.
— Закрыть? — переспросил Данилов, игнорируя приглашение.
— Да, закрыть.
— То есть вы чувствуете себя хорошо и у вас нет никаких жалоб?
— Именно так!
— Тогда почему вы не пришли в поликлинику?
— Там очереди! — не моргнув глазом, ответила нахалка.
— Но ведь вы же здоровы, а здоровые люди на дом не вызывают. И к тому же вам все равно придется идти в поликлинику ставить печати на больничный лист…
— Придется, — согласилась женщина и с упреком добавила: — Вы же по домам со всеми печатями не ходите, только с круглой.
Данилову пришлось сделать небольшую паузу, чтобы проглотить все нехорошие слова, которые были готовы сорваться с языка.
— Я не буду закрывать вам больничный лист! — твердо сказал он.
— Почему?
Ответ «из вредности!» был бы неуместен, поэтому Данилов нашел другую причину:
— Я не видел вас раньше, не знаю вашего диагноза и течения болезни. Без амбулаторной карты я не смогу закрыть вам больничный лист. А карта у вас, как я понимаю, в поликлинике?
— В поликлинике. Но вы что, не отличаете здорового человека от больного?
— Отличаю, но тем не менее… — Данилов развел руками и повернулся, чтобы уйти.
— Не хотите закрывать мой больничный, тогда продлите его!
Данилов проглотил еще одну порцию нехороших слов.
— Но ведь вы же здоровы, не так ли? — сказал он, снова оборачиваясь к женщине, продолжавшей сидеть на табурете. — И у вас нет жалоб? Как я вам его продлю?
— Странный у нас получается разговор! Мне кажется, что вы надо мной издеваетесь!
Женщина вскочила на ноги и уперла руки в бока, приняв классическую боевую стойку.
— Издеваетесь вы! — Данилов тоже немного повысил голос. — Здоровые люди не должны вызывать врачей на дом! Это неправильно, это неприлично, неужели вы не понимаете?
— Не было бы у вас в поликлинике таких очередей, я бы не стала вас вызывать!
— Очереди — это одно, а то, что делаете вы — совсем другое! В конце концов можно зайти к заведующей отделением и попросить закрыть больничный, сославшись на то, что к вашему врачу большая очередь. Такой выход не приходил вам в голову?
