Николя Ванье - Белль и Себастьян
Но старый пастух не ответил на шутку. Он думал об этом офицере-немце и спрашивал себя, когда тот перейдет к более активным действиям. Как бы то ни было, Сезар обязан защитить своих близких! Внезапно усталость навалилась на плечи, и старику пришлось опереться на плечо мальчика, чтобы перевести дух. Себастьян, даже не подозревавший об опасности, лучезарно ему улыбнулся.
2
Была только половина восьмого, но все мужчины деревни и несколько пастухов из окрестных поселков уже собрались на рыночной площади. Конфискованное оружие доставили в Сен-Мартен по эстафете, и теперь оно кучами лежало на полу в мэрии, которая сразу превратилась в некое подобие оружейного склада. Комбаз никого не взял в помощники, даже своего заместителя и бухгалтера Фабиана. Каждый, кто изъявил желание поучаствовать в облаве, получал свое оружие назад, но только при условии, что подпишет особый документ. Обер-лейтенант Браун пообещал: в случае успеха подумает, не оставить ли все эти ружья и карабины их владельцам, однако если охотники сегодня вернутся ни с чем, оружие отправят назад на склад бошей. Это было лучше, чем ничего, и Марсель Комбаз гордился тем, что так ловко провернул дело.
Он в третий раз пересчитал охотников в гетрах. Большинство прихватило с собой охотничьи рожки, у многих имелись ягдташи, из которых торчали горлышки бутылок — значит, будет, чем подкрепиться, если охота затянется. Полчаса назад, видя, что пятидесяти человек не набралось, мэр попросил женщин проявить инициативу. Сюзанна Дорше и две юные девушки — ее племянница Люсиль с подружкой Колетт — присоединились к группе. Гийом оказался единственным мужчиной подходящего возраста, который остался в стороне. Но поскольку он был доктором (слабая отговорка!), его пришлось оставить в покое. Да и вообще, о докторе ходило столько разных слухов, что Марсель старался по возможности с ним не связываться. Он чувствовал: доктор Фабр — не тот человек, которого легко запугать или к чему-то принудить.
Волнение витало в воздухе. Туман уже начал рассеиваться, и погода обещала быть отличной. Было прохладно, однако никто не жаловался. Все понимали: чем скорее с этим будет покончено, тем лучше. Пока охотники весело переговаривались, старики и те, кто не смог поучаствовать в облаве из-за недомогания, собрались возле церкви поглазеть на происходящее. Кюре благословил собравшихся, хотя и не совсем понимал цель этой организованной в угоду немцам охоты.
Те, у кого были трудности с провизией, рассчитывали при случае подстрелить дичь, некоторые уже представляли, как обманут бошей, подсунув вместо своего карабина какое-нибудь старое, ни на что не годное ружьишко. Немцы в облаве участия не принимали, в деревне их не было, поэтому многие радовались пусть временной, но свободе.
Анжелина подошла к Гийому и, кивнув, поздоровалась. Она знала: местные кумушки следят за каждым ее жестом, особенно после того дня, когда они с доктором вместе вернулись с пастбища. Одного взгляда в сторону «представителей власти», стоявших на пороге мэрии, оказалось достаточно для смутного разочарования: тот, кто организовал эту облаву, не приехал. Анжелина попыталась убедить себя, что ничего личного в этом нет, ей просто интересно побольше узнать о враге и его повадках. Здесь, в толпе, у нее был бы шанс посмотреть на обер-лейтенанта со стороны, не испытывая замешательства и необходимости следить за каждым своим словом, каждым жестом и даже выражением лица. Девушка попыталась отогнать воспоминание о том, как он на нее смотрит и сколько тепла временами бывает во взгляде его голубых глаз… Она поежилась, обхватила себя за плечи и рассеянно спросила вполголоса:
— Ты не идешь с остальными?
— У меня есть дела поважнее. И вообще, это не мое. Ненавижу облавы. Удивляюсь, что Сезар решил идти.
— У него со Зверюгой свои счеты.
— А у меня с ней никаких счетов нет. И мне было бы неприятно думать, что я исполняю приказ боша.
— Гийом, говори тише!
— Они слишком заняты, чтобы обращать на нас внимание! Кстати, а Себастьян останется в булочной, с тобой?
— Он пообещал, что будет сидеть тихо.
— Вот как?
Гийом не успел закончить свою мысль. Мэр, приложив ладони к губам словно рупор, призвал охотников к порядку. По толпе волной прокатился ропот, и стало тихо. Марсель, раздуваясь от сознания собственной важности, посмотрел на свои часы с компасом. Без четверти восемь… Обер-лейтенант сказал «в восемь, и по немецкому времени». Он не приехал проверить, но Марселю хотелось доказать, что французы тоже умеют быть пунктуальными. И потом, кто знает, может, у фрицев в деревне есть свои информаторы?
Без пяти восемь в толпе началось движение. Марсель вдруг почувствовал себя генералом, которому предстоит вести армию на приступ. В прошлой войне он участвовал, но в качестве конторского служащего, на что была уважительная причина — плоскостопие.
— Друзья мои и сограждане! Прежде чем мы отправимся, я хочу напомнить: дикую собаку видели трижды, и все три раза — недалеко от тропы Глантьер. Скорее всего, у нее там логово, и если мы начнем подниматься с долины по склону, то в конце концов спугнем ее. Теперь обращаюсь к тем, кто привел с собой собак! Пес должен лаять, только когда видит добычу. Если у вас такой, берите его с собой, если же нет — лучше оставьте пустобреха дома. Зверюга, услышав лай раньше положенного, уйдет через горы, и тогда вся затея провалится. Главными я назначаю Пауло, Фабиана, Гаспара, Жана и себя. Фабиан сразу поведет своих людей к перешейку, чтобы перекрыть все отходные пути. Жан и его люди пойдут снизу. Центровую группу я поведу сам.
Старики в толпе согласно закивали. Что тут скажешь? Комбаз, когда надо, умеет навести порядок. Неплохой план для охотника-любителя, хотя, надо полагать, он полночи не спал, чтобы его придумать…
— Сразу предупреждаю хитрецов, которые под шумок хотят поохотиться. Стрелять только в Зверюгу! Кого бы мы ни подняли, пусть даже дикого кабана, приказ — не трогать! И в такие времена, как эти, я бы не стал его нарушать…
Мясник, которого не назначили командиром, протестовал громче всех, подозревая, что мэр поступил так в отместку ему. Пятнадцать лет назад он выдвигал свою кандидатуру в мэры, проиграл Комбазу и с тех пор сожалел о своей дерзости. Марсель Комбаз — человек злопамятный…
— В наше время, Этьен, если нарушишь мой приказ, просто не успеешь порадоваться кабанчику! Ты думаешь, Зверюга будет стоять и ждать, когда мы начнем стрелять налево и направо?
— Ну…
— Я буду строго следить за порядком. Это всем понятно? Мы идем за шкурой дикого пса, убивающего наших овец, и только! Все согласны?
Охотники громко выразили свое согласие, и Комбаз продолжал:
— Идем цепочкой и часто дудим в рожки, чтобы знать, кто где находится, особенно это касается тех, кто на флангах. Чем выше мы будем подниматься, тем больше окажется риск, что где-то в цепочке появится дыра. Ты, Андре, со своей ногой, будешь в правом крыле с Жаном. Там должно быть полегче. И не забывайте обшаривать кусты. Зверюга может прятаться и за камнями, так что заглядывайте и туда. Она очень хитрая! Если что, Жан тебе поможет.
Андре согласно закивал.
— Чтоб я да упустил Зверюгу? Ни за что!
— Ты, Фабиан, бери себе левое крыло, и идите до самого гребня. Я пойду по центру с Пауло и Гаспаром. Мы разделимся на три группы. Моя будет центровой, один пойдет от меня по левую руку, другой — по правую. Каждому командиру отдаю в подчинение девять человек, включая, разумеется, и наших милых дам!
И он засмеялся, радуясь своей галантной шутке. Охотники начали строиться. Теперь, когда план действий стал известен, они торопились приступить к делу. Пока все стояли на площади, поднялся холодный ветер, и многие начали замерзать. Женщины присоединились к группе Жана и Андре. Только Сезар не сдвинулся с места. Мэр, подумав немного, обратился к нему:
— Мы не назначили стрелков! Как тебе такое задание, Сезар?
— Я пойду к Мейе!
— К Мейе? Это еще зачем? Терять время возле Мейе, когда остальные будут прочесывать долину и тропу Глантьер?
— Нужно подниматься не к тропе, а к горе Мейе.
В толпе зашумели, многие начали громко протестовать. Среди охотников было немало тех, кто хотел подольститься к Комбазу, а заодно и насолить Сезару и хоть немного сбить с него спесь. Остальные начали кричать, что лучше последовать совету пастуха или хотя бы его выслушать. Андре завопил: эта тварь искусала его на тропе Глантьер, значит, там ее и надо искать. Мэр задумался. Он уже злился на себя, ведь не спросил мнения старика загодя, тогда бы с его планом никто не спорил, но еще сильнее мэр сердился на Сезара за то, что тот осмелился ему возражать перед всей деревней. Драгоценное время утекало. Но если уж Сезар говорит «Мейе», значит, у него есть на то серьезные причины.
