Джоджо Мойес - Корабль невест
— Значит, вы не пойдете на чай, да? — поинтересовалась стоявшая в дверях Маргарет. — Сегодня дают мясо в горшочках.
Собака спала на ее койке, явно не чувствуя резкой смены погоды.
Джин повернулась лицом к стене. И ее ответ — слава богу — прозвучал неразборчиво.
— Ну что, Фрэнсис, пошли? — сказала Маргарет. — Похоже, будем только мы вдвоем.
Маргарет Донливи познакомилась с Джозефом О’Брайеном восемнадцать месяцев назад, когда ее брат Колм привел его, а вместе с ним еще шесть-семь дружков из пивной домой, и вот вплоть до окончания войны все они стали частыми гостями семьи Донливи. Таким образом брат собирался снова наполнить жизнью дом, осиротевший после ухода матери. Ведь на первых порах они никак не могли примириться с оглушающей тишиной, вызванной отсутствием самого спокойного члена семьи. Но ни отец, ни братья не хотели, чтобы Маргарет с Дэниелом оставались дома одни, пока старшие будут топить горе в вине, — они были чрезвычайно заботливы, хотя такая забота и принимала иногда странные формы, — поэтому было решено перенести пивную на ферму. Иногда из кузова их грузовичка свисало до четырнадцати-пятнадцати человек, в основном американцев, нагруженных крепким алкоголем и пивом, или ирландцев, распевавших песни, от которых у Марри слезы наворачивались на глаза. И теперь каждый вечер в их доме звучали голоса пьющих и горланящих мужчин, а иногда — тихий плач Дэниела, пытавшегося понять, кому все это нужно.
— Джо был единственным, кто не приглашал меня на свидания и не приставал ко мне, — сказала она Фрэнсис, уписывая за обе щеки картофельное пюре в полупустой столовой. — Остальные обращались со мной так, будто я что-то вроде официантки, и, стоило братьям отвернуться, норовили облапать меня в темном углу. Одного даже пришлось в маслобойне отоварить лопатой, уж больно рьяно он стал распускать руки. — Она подхватила свой металлический поднос, который грозил соскользнуть со стола. — С тех пор я его больше не видела.
Неделей позже Колм застукал еще одного парня, когда тот подглядывал за тем, как она мылась в ванной, и они с Нилом и Лиамом чуть было не вытрясли из бедняги всю душу.
Так вели себя все, кроме Джо, который приходил каждый день, добродушно подтрунивал над Дэниелом, давал отцу советы, основанные на опыте работы на родительском приусадебном участке в Девоне, дарил ей нейлоновые чулки не того размера и угощал сигаретами, посматривая на нее исподтишка.
— В конце концов мне пришлось спросить, почему он не подбивает под меня клинья, — продолжила рассказ Маргарет. — И, по его словам, он прикинул, что, если сможет задержаться здесь подольше, я привыкну к нему, будто к предмету меблировки.
Первый раз он пригласил ее на свидание ровно за три месяца до того, как Военно-воздушные силы Соединенных Штатов сбросили атомную бомбу на Хиросиму, а уже через несколько месяцев они поженились — Маргарет надела мамино подвенечное платье, — как раз в тот день, когда Джо в последний раз получил увольнительную. Она знала, что им будет хорошо вместе, сказала она. Джо был очень похож на ее братьев. Он не относился к себе или к ней слишком серьезно.
— А он обрадовался, узнав о ребенке?
— Когда я сообщила ему, что беременна, Джо поинтересовался, не придутся ли роды на период ягнения, — фыркнула Маргарет.
— Да уж, не слишком романтично, — улыбнулась Фрэнсис.
— Джо, наверное, и слова-то такого, как «романтика», в жизни не слыхивал, — ответила Маргарет. — Хотя мне, в общем-то, без разницы. Все эти охи и вздохи не для меня. Если всю жизнь живешь с четырьмя деревенщинами, которые стряхивают на тебя под столом козявки из носа, то трудно ассоциировать романтику с представителями того же пола, что и они. — Маргарет улыбнулась, снова набив рот картофельным пюре. — Я вообще не собиралась замуж. Для меня замужество означало только еще больше стряпни и грязных носков. — Она опустила глаза, и ухмылка вдруг исчезла с ее лица. — Я до сих пор постоянно себя спрашиваю, как такое могло случиться.
— Мне очень жаль, что ты осталась без мамы, — произнесла Фрэнсис. Маргарет заметила, что та взяла себе добавки, чего она, в своем положении, позволить себе, к сожалению, не могла, ибо рисковала заработать несварение желудка. И тем не менее Фрэнсис была худой как спичка. На десерт подали бланманже «Прекрасная купальщица», получившее такое название, как с усмешкой объяснил повар, потому что оно все дрожало и имело прелестные изгибы. — А отчего она умерла? Прости, — поспешно сказала Фрэнсис, заметив, как покраснело бледное лицо Маргарет. — Я не хотела быть бестактной. Интерес чисто профессиональный.
— Нет… нет, — ответила Маргарет. Они обе ухватились за край накренившегося стола, пытаясь не дать солонке, перечнице и стаканам упасть на пол. — Это было как гром среди ясного неба. Буквально минуту назад она была здесь, а еще через минуту… уже ушла, — наконец выдавила она, когда качка на время прекратилась.
В столовой стояла тишина, нарушаемая лишь невнятным бормотанием тех немногих женщин, у кого хватало твердости характера или отваги смотреть на еду, да внезапным звоном бьющейся посуды, когда еще один поднос становился жертвой набежавшей волны. Очередей, как в начале плавания, уже не было, и только несколько девушек, с удовольствием пользуясь возможностью спокойно выбирать, топтались перед выставленными блюдами.
— Я бы сказала, что это лучший вариант ухода, — произнесла Фрэнсис, бросив на Маргарет твердый взгляд ярко-синих глаз. — Она, скорее всего, даже ничего не почувствовала. — Фрэнсис помедлила и добавила: — Правда. Ей хотя бы не пришлось страдать.
Последняя фраза, возможно, заставила бы Маргарет развить тему, если бы не хихиканье в углу. Поначалу звучавшее просто как фон, хихиканье это становилось то громче, то тише, словно шло в унисон с шумом волн за бортом.
Повернувшись, Маргарет с Френсис увидели, что к сидевшим в углу женщинам присоединились несколько мужчин в рабочих комбинезонах. Одного из них Маргарет даже узнала: они здоровались накануне днем, когда он драил палубу. Моряки плотным кольцом окружили млевших от мужского внимания женщин.
— Эх, жаль, что здесь нет Джин, — принявшись за еду, рассеянно бросила Маргарет.
— Как думаешь, может, отнести им чего-нибудь? Хотя бы пюре.
— Пока мы доберемся до каюты, оно будет совсем холодным, — ответила Маргарет. — И, кроме того, я вовсе не горю желанием, чтобы Джин потом стошнило прямо на мою койку. В каюте и так черт-те как воняет.
Фрэнсис посмотрела в иллюминатор на пенистые волны, яростно бьющиеся о стекло в пятнах соли.
Она на редкость сдержанная, подумала Маргарет. Принадлежит к тому типу людей, что, даже когда говорят, продолжают внутренний диалог.
— Надеюсь, с Мод Гонн будет все в порядке, — сказала она вслух, очевидно оторвав Фрэнсис от каких-то своих мыслей. — Прямо не знаю, что делать. С одной стороны, вроде бы надо проверить, как она там, а с другой — ужасно не хочется возвращаться в чертову каюту. У меня там буквально крыша едет. Особенно когда наша сладкая парочка начинает стонать.
Фрэнсис едва заметно кивнула. Похоже, ее способность выразить свое согласие ограничивалось этим скупым жестом. Но она все же наклонилась к Маргарет поближе, с тем чтобы перекричать стоящий в столовой шум.
— Если хочешь, можно выгулять ее на палубе. Чуть позже. Дай ей глотнуть свежего воздуха. Положи ее в корзинку и прикрой сверху шерстяной кофтой.
— Привет, дамы.
Это был тот самый матрос. Подпрыгнув от неожиданности, Маргарет оглянулась на легкомысленных девиц, которых он только что покинул. Те, вытянув шеи, провожали его взглядом.
— Добрый день, — равнодушно ответила она.
— Дамы, я поговорил со своими друзьями и подумал, что неплохо было бы вам сообщить, что сегодня вечером в кубрике кочегаров будет небольшая вечеринка. Типа «добро пожаловать на борт». — Он говорил с легким акцентом и держался с непрошибаемой уверенностью.
— Мысль неплохая, — отхлебнув чая, ответила Маргарет. — Но у нас за дверью стоят часовые.
— Но только не сегодня вечером, дамы. В связи с погодными условиями численность блюстителей нравственности резко уменьшилась. Так что впереди вечер-другой полной свободы. — Он подмигнул Фрэнсис, хотя не исключено, что глаз у него просто дергался от рождения. — Выпьем грога, перекинемся в картишки. Может, сумеем познакомить вас с некоторыми английскими обычаями.
— Нет, спасибо, но это не для нас, — закатила глаза к потолку Маргарет.
— Карты, миссис, только карты. — Его лицо приняло удивленное и даже несколько обиженное выражение. — Уж не знаю, что вы там подумали. Чтоб мне провалиться, вы замужняя женщина и все такое…
Маргарет не выдержала и рассмеялась:
— В принципе, я не против карт. А во что вы играете?
