Сергей Лукьяненко - Сборник " "
Принцесса поднялась мне навстречу. Сегодня на ней был строгий серый костюм «а ля секретарша большого босса». Длинная гофрированная юбка, короткий пиджачок… Красивый костюм, земная секретарша в таком пошла бы на первое свидание.
И все-таки красный цвет принцессе идет больше.
— Доброе утро, — сказал я, усаживаясь на край стола.
— Доброе утро, Сергей.
Она казалась скорее смущенной, чем растерянной. Мой визит был неизбежной, но тягостной для обоих процедурой.
— Никаких новых сведений о судьбе императора не поступало?
Принцесса вздрогнула.
— Нет. Наверное, ситуация была безвыходной, и папа воспользовался кольцом…
Я понимающе кивнул. В семейную хронику императорской семьи меня немного посвятили. Принцесса росла без матери, это был то ли слегка завуалированный развод, то ли длительная размолвка по непонятной никому причине. О том, где находится его жена, не знал и сам император. И все же он предпочел позорному плену путешествие в никуда — через гиперпространственный туннель, соединяющий его кольцо и кольцо императрицы.
— Твой отец смелый человек, — просто сказал я.
Передо мной сидела уже не принцесса — а безмерно уставшая девушка, волнующаяся о судьбе отца. Наверное, он очень многое для нее значил — немолодой, одинокий человек, единственный, кто звал ее по имени, чья похвала не была неизбежной лестью, а порицание — государственным преступлением. Император был единственным связующим звеном, живым, реальным человеком между принцессой и длинной чередой титулованных предков.
Он был ее отцом — и это значило ничуть не меньше, чем на Земле.
— Ты думаешь, что папа жив? — нерешительно спросила принцесса.
Ей было важно даже мое мнение…
— Думаю, что да.
— Почему?
— Он поступило так нелогично, что ему должно повезти.
Принцесса пожала плечами. Мою теорию о неразрывной связи нелогичных поступков и удачи она не разделяла.
— Много дел? — спросил я, поднимая со стола покрытый мелко отпечатанным текстом листок.
— Да. Планета не скоро оправиться от случившегося. Мы потеряли две трети армии.
— Я вижу, ты справляешься.
— Я принцесса.
Ее голос неуловимо изменился. Начинался разговор, которого мы оба не хотели.
— Я мог бы помочь.
— Тебе нужно отдохнуть.
«Я — принцесса. Ты — чужак. Смелый, сильный, полезный, но чужой».
— После Храма прошло двое суток. Я вполне отдохнул. А прогулки посаду тоже, по-своему, утомительны.
— Я распоряжусь об организации путешествия по планете. Ты герой, которого все хотят увидеть собственным и глазами.
«Увидеть, пока герой не отбыл на родину».
Я посмотрел в глаза девушки, которую любил всю жизнь. Они не были сейчас голубыми, они были цвета пасмурного осеннего неба.
Но дождь из такого серого неба не прольется.
— Для развода нам придется пойти в Храм? Или эта формальность требуется лишь в особых случаях?
Наступила тишина. Из принтера выскользнули на стол еще два листа с неотложными сообщениями.
— Ты все понимаешь? — тихо спросила принцесса. — Дело не в тебе, а в твоей планете. Это была забавная мелочь для тринадцатилетней девочки, но сейчас я знаю…
— Твой народ не примет правителя из несуществующего мира. Союзные планеты не захотят общаться с Принцем, на чьей родине лежит проклятье Сеятелей. Мудрых, всеведущих существ, посчитавших землян недостойными для галактической цивилизации.
— Да.
Я покачал головой.
— Это неправда, принцесса. Точнее, меньшая часть правды. Ты не любишь меня — и это главное.
Принцесса отвернулась.
— Я никого сейчас не люблю, Сергей.
Я отошел к окну. Не люблю осенний дождь и женские слезы. А еще — ненавижу, когда горло перехватывает бессильная обида на чужую подлость.
— Я никогда не предал бы тебя.
— Наверное… Я очень многим тебе обязана… как и вся наша планета. Я была бы тебе женой, настоящей женой, и смогла бы полюбить. Но на твоем мире — клеймо прокаженного.
Я закрыл глаза. Не хочу видеть горы, за которыми стоит Храм Сеятелей. Не хочу думать о существах, покоривших пространство и время — но забывших построить на маленькой планете зеркально-черный шар: волшебный ключ, открывающий двери во Вселенную.
Я не хочу снова учиться ненавидеть!
— Ты можешь взять с собой все, что захочешь. Оружие, технику, драгоценности. Максимальная масса переброски через гипертуннель составит около семидесяти тонн. Планета отдаст тебе весь энергетический потенциал, накопленный за сотни лет. Я уверена, никто не будет против. Это достойная награда, но и она мала за то, что ты совершил!
Я засмеялся. Черт, истерики мне только не хватало! Оружие, техника, драгоценности… Атомарный меч в ножнах на оклеенной обоями стене квартиры! Небоскреб в центре города, выстроенный на золото инопланетной цивилизации!
Парочка боевых катеров, перемалывающих авиацию сопредельных стран…
Нейтрализующее поле, прикрывающее новоявленную империя от старомодных термоядерных бомб.
Вооруженная деструкторами армия, которую легко сплотить вокруг возвышенной цели всепланетного государства. Или, на худой конец, сотня-другая психопатов с деструкторами, которым не нужно никакой возвышенной цели. Только приказ! И непокорные города превращаются в молекулярную пыль.
Мир во всем мире!
Длительные аплодисменты!
Звездные корабли, которые строятся на земных заводах по неземной технологии…
Приказ Верховного Правителя отважным пилотам: найти планету, где правит императорская династия…
— Нет… — прошептал я. — Нет. Нет!
Подлости не стоит даже любовь.
Земля сама придет к всемирному государству и звездным кораблям. Без разрушенных городов и безумствующих тиранов. Со мной или без меня — она докажет свое право войти в галактическую цивилизацию.
Земля не станет планетой, лучше всего умеющей убивать.
— Нет, — повторил я.
— Сергей, я не понимаю…
— Не обращай внимания. Это свое… воспоминания о прошлом и будущем.
Я повернулся к принцессе. Наверное, в лице у меня было что-то страшное — она вздрогнула.
— Принцесса, мне не нужен энергетический потенциал, который накапливался сотни лет. И семьдесят тонн драгоценностей тоже. Мне нужен только звездный корабль, способный летать без маяков, в свободном поиске.
— Зачем? — она осеклась. И спросила: — Ты хочешь найти Землю?
— Да.
— Это безнадежно, Сергей. Сеятели изолировали твой мир навсегда.
— Тогда я найду Сеятелей. Те, кто покорил время, не исчезают бесследно.
Будь на месте принцессы христианка, она бы перекрестилась.
— Ты не найдешь экипаж, который отправится в такой путь!
— У меня есть друг, который кое-чем мне обязан.
— Ланс? Он согласится, но он почти ребенок…
Я невольно улыбнулся.
— Ланс? С удовольствием, если он рискнет. Но я говорю о другом человеке. О несостоявшемся главнокомандующем вашей армии…
Принцесса не стала ничего переспрашивать. Она смотрела на меня — и я узнавал этот взгляд.
Растерянный и гордый взгляд девочки, из-за которой пошли на смерть.
— Тебе дадут лучший корабль.
Я кивнул. И, поколебавшись, спросил:
— Мне нужно сделать заявление о разводе?
Теперь медлила с ответом принцесса.
— Если ты улетишь с планеты… и будешь фактически отстранен от правления… необходимости в такой поспешности не будет. Не стоит так откровенно демонстрировать фиктивность брака.
Я почувствовал слабость во всем теле, как после жестокой драки. Словно я выиграл самый важный бой. Словно не только я, но и принцесса сделали свой главный выбор.
Всеми силами заставляя себя не оглядываться, я пошел к двери. И услышал голос принцессы:
— Сергей, ты ведь даже не дал мне имени. Это наш обычай.
— Я знаю, — ответил я, остановившись. — Но я еще не придумал его.
— Хорошо. Я подожду.
Я остановился, прижавшись к теплому дереву двери. И тихо сказал:
— Если устанешь ждать… или сможешь влюбиться… одень кольцо. Я сделаю все, что будет нужно.
— Я и не собираюсь его снимать.
Толкнув тяжелую дверь я переступил порог. Не оборачиваться, главное — не оборачиваться. Иначе я не заставлю себя уйти в неизвестность.
И снова меня остановил голос принцессы.
— На твой поиск уйдет вся жизнь! Но даже тысячи жизней будет мало!
— Знаю, — ответил я. — Знаю. — И, прежде чем закрыть за собой дверь, сказал то, что понял у Храма Сеятелей, стоя рядом с принцессой и еще оставаясь самонадеянным Лордом с несуществующей планеты.
— Любовь стоит жизни.
г. Алма-Ата, 1990-1991 г.
Сергей Лукьяненко
Планета, которой нет
1. Незваный гость
Улица была до неприличия узкой и состояла из сплошных поворотов. Я бежал по растрескавшейся от времени мостовой, оскальзываясь в отбросах и поминутно задевая каменные стены домов. Из окон, расположенных не ниже двух-трех метров от земли и забранных вдобавок толстыми решетками, падали вниз тусклые блики света. Однажды из окна запустили вслед пустой бутылкой – к счастью, не метко.
