М Курилкин - Сын лекаря
- Если принимать снадобье в меньших дозах и реже, вы вполне можете со временем перестать в нем нуждаться, - я попытался объяснить то, что мне казалось и так очевидным. Это почему-то ужасно разозлило первородного, и он несколько раз ударил меня уруми, приговаривая:
- Мне не нужны советы от низшего! Ты научишь меня делать то зелье, к которому я привык, мерзкая тварь. Если ты еще раз полезешь ко мне со своими советами, твоя жизнь превратится в муку намного раньше, а продлится намного дольше, понял? Понял? Понял?
Однако на этот раз он остановился сам, прежде чем я стал всерьез опасаться за свою жизнь. А я твердо решил, что если мне удастся сбежать, я обязательно уничтожу это несчастное, безумное существо перед тем, как уйти. И если решу умереть - тоже.
Город эльфов и в самом деле превзошел мои самые необычные фантазии. Построек в нем, в общем, не было. Первородные жили в дуплах этих теплых деревьев, которые меня так поразили. Те из них, которые предназначались для жилья, имели очень толстые стволы с полостью посередине. По-настоящему толстые стволы, некоторые достигали нескольких десятков локтей в диаметре. Внутрь дома мне в тот день попасть не удалось - немногочисленных пленников - людей в дома не пускали, так что как они выглядят изнутри, я узнал много позже. Зато в этот день я впервые увидел женщин - эльфов. Слухи об их неземной красоте оказались несколько преувеличенными, хотя все они были стройны, и лица у них были достаточно привлекательными, этого не отнять. Тем более что эльфийки обходились самым минимумом одежды - у нас такого наряда постеснялась бы даже обитательница заведения госпожи Миранды. Правда, по мере того, как мы приближались к центру странного города (дома деревья стояли все чаще, в конце концов, обычные деревья стали попадаться совсем редко), наряды эльфийских дам становились все целомудреннее. В моем городе это все равно признали бы верхом вульгарности, где это видано, чтобы женщина ходила в штанах, да еще таких, которые настолько плотно облегают все, что должны скрывать! Одежда мужчин же становилась все ярче и богаче. Состоятельные господа, видимо, решил я.
Перед тем, как подойти к городу, разрушившие Элтеграб первородные тоже переоделись: у них в сумках, оказывается, была сложена одежда, которая не имела ничего общего с привычной мне маскировочной. В новой одежде преобладали яркие цвета, у некоторых из тех, кто отдавал приказы, она была вышита золотом. Выглядели эльфы в ней празднично и напыщенно. У меня даже в глазах зарябило и снова начало мутить. А вот меня заставили раздеться до исподнего и снова связали руки. Еще несколько месяцев назад я бы, наверное, умер от унижения. А теперь... Теперь нет. Вокруг меня были враги, причем враги, которых я не уважал - чем лучше я узнавал первородных, тем меньше иллюзий на их счет у меня оставалось. Мудрые, благородные, возвышенные и прекрасные - такими я их представлял по книгам. Книги врали. И я только утвердился в этом, когда поприсутствовал на их празднике в честь победы над "грязными животными, которые засоряют своим присутствием наш прекрасный мир".
По мере того, как мы шли через город, за нами собиралась внушительная толпа восторженных зрителей. Первородные всех возрастов с радостными криками следовали за "победоносной и доблестной армией". О таковых своих качествах сообщали всем желающим сами представители этой армии. Мы остановились возле уже совсем неприличных размеров дерева, где нас встречали несколько первородных, цвета одежды которых я не мог различить под тяжелыми наслоениями золотой вышивки и драгоценных камней. Предводитель этой армии доложил об успехах по уничтожению человеческих городов, подробно расписал свои подвиги, и те подвиги, которые под его руководством совершали солдаты. Отдельно представили меня - выяснилось, что я личный трофей доу Лэтеара, которого он обязуется "привести к покорности" не более чем за неделю, после чего подарит своей младшей сестре для оттачивания мастерства во владении уруми. Упомянутая сестра, которая присутствовала в рядах встречающих, как мне показалось, не проявила особой радости от предстоящего подарка, но, тем не менее, вежливо поблагодарила брата за то, что он не забывал о ней, даже страдая в тяжком плену. Глядя на эту сцену я сделал вывод, что теплые, родственные чувства у первородных не в чести - слова лиры Иштрилл были вежливо-официальными, и большой радости от чудесного возвращения старшего брата она не демонстрировала.
Меня торжественно подвесили за руки на толстом суку одного из деревьев, что в обилии росли вокруг того гигантского дома, и торжественная часть праздника на этом закончилась. Некоторые первородные, среди которых были отец доу Лэтеара с моей будущей хозяйкой незаметно покинули площадь. Но большинство осталось. Первородные откуда-то выкатили множество бочек с вином, прямо на траве расстелили длинные куски материи, на которые выкладывалась разнообразная снедь. Говорить тосты у первородных было не принято, так что все просто ели и пили. И если на еду никто особенно не налегал, то вино лилось рекой. Откуда-то появились музыканты, которые тоже не забывали прикладываться к бокалам с вином, заиграла музыка. Очень быстро веселье перешло в ту стадию, на которой Беар обычно отправлялся зигзагами (по причине невозможности идти прямо) в веселый дом. Только тут, видимо, было принято совмещать все этапы гуляния в одном месте. Когда одни еще сидели возле скатертей, жадно поглощая вино и мясо, а другие пытались танцевать под ту жуткую какофонию, которую извлекали из своих инструментов пьяные музыканты, другие спаривались прямо под ногами у танцующих, причем не утруждая себя разделением на пары. Когда я заметил, что кое-кому даже не хватило соображения выбрать себе партнера противоположного пола, меня стошнило прямо себе на грудь, хотя, казалось бы, что уже и нечем. Доу Лэтеар уже лежал на спине, раскинув руки, и глядя пустыми глазами в темное небо. А в это время, какая-то благородная эльфийская леди губами безуспешно пыталась заставить некоторую его часть действовать по назначению. Увлекшись разглядыванием "чудес" эльфийского торжества, я упустил тот момент, когда чьи-то руки залезли мне в исподнее и схватили за причинное место. Передо мной покачиваясь, стояла голая первородная, с перекошенным от пьянства лицом, и бормотала:
- Ух, а тут у нас кое-что есть! Я еще не пробовала со зверюшкой, и это явное упущение!
От омерзения я совсем потерял голову, и не думая о последствиях, подтянулся на руках, и изо всех сил пнул двумя ногами эльфийку. Она коротко вскрикнула и отлетела куда-то в общую кучу, а я приготовился умереть, но никто, оказывается, даже не заметил этого инцидента. Слава богам, больше никого в ту ночь моя повисшая на веревке персона не заинтересовала. С рассветом выяснилось, что та эльфийка, которую я пнул, умерла. Наверное, мой удар сломал ей ребра, она потеряла сознание, а потом ее просто затоптали. Но и тогда этот факт никого особенно не взволновал. Потому что не одна она не пережила эту ночь - кого-то тоже затоптали, а один первородный захлебнулся в бочке с вином.
После полудня первородные стали просыпаться и расходиться по своим домам. На меня никто даже не смотрел, и мне показалось, что обо мне забыли. Поддерживать жизнь в перетянутых веревкой руках становилось все сложнее, от меня омерзительно воняло, и я вновь мучился от жажды. Но доу Лэтеар обо мне не забыл. Проснувшись и натянув штаны, он первым делом направился ко мне. Достав уруми, он несколько раз ударил меня по животу и груди, но в этот раз без особого азарта. Он перерезал веревку, на которой я висел, и я мешком свалился ему под ноги.
- Пора бы тебе поработать, тварь, - прохрипел он, и пнул меня сапогом в лицо. Координация движений у эльфа до сих пор не восстановилась, поэтому удар прошел вскользь.
- Мне нужно собрать необходимые травы. - Таким же хриплым голосом ответил я. - И еще понадобится ступка с пестиком, маленький котелок и очень крепкое вино. Только сейчас я даже встать не смогу.
От такой моей наглости эльф аж затрясся. И снова на мою спину обрушились удары.
- Если ты хочешь заставить его что-то делать, братец, то это не лучший способ, - сквозь туман я услышал спокойный голос Иштрилл.
В ответ доу Лэтеар разразился руганью и проклятиями в мой адрес. Его все еще трясло, и я понял, что это вовсе не от бешенства. Похоже, у доу Лэтеара закончился даже тот настой, который я приготовил для него два дня назад, и ему снова становилось плохо. Сестра на его ругань внимания не обратила:
- И почему от него так омерзительно пахнет? Тебе разве самому не противно это нюхать? Мог бы и загнать его в воду! Только, в самом деле, дай ему сначала хоть напиться, он же у тебя сейчас просто сдохнет!
- Нечего распоряжаться, драгоценная сестричка. Я его тебе еще не подарил. И он не сдохнет, эти твари чрезвычайно хитры и живучи, я думаю, он прикидывается.
