Ричард Бротиган - Экспресс Токио - Монтана
Я могу ее убить, а могу забыть обо всем. Попробуй с этим жить. Зачем она так? Я буду ее любить совсем иначе. Прошлое не вернуть.
Билей
Впервые за восемь дней температура поднялась выше тридцати градусов, так что самое время вспомнить про игры, выяснить, чем они были в моей жизни и почему я в них больше не играю.
Газетные комиксы я тоже не читаю, но это отдельная история, я вернусь к ней позже.
…много позже.
Займемся играми.
В детстве я их любил. Хорошее было занятие, особенно в дождливый день. Я играл в «Парчизи», «Монополию», «Авторов» и «Старую деву». Больше всего я любил «Монополию», впрочем, и шашки неплохо скрашивали дождливые дни.
Детство медленно ушло, а вместе с ним — игры. Они забыты или сложены на чердаке. Возможно, на улице, где стоит тот дом, теперь никто не живет, и даже его номер не имеет смысла. 2 там похоже на 7, а 5 не отличишь от 1.
В двадцать с небольшим я часто играл в шахматы, а в тридцать — в домино. В двадцать пять я перестал играть в шахматы, а в тридцать три забросил домино. Почему? Надоели, вот и забросил. Все просто.
Раз или два в год я поигрываю в покер, но совсем немного, потому что мне никогда не везет. Я всегда проигрываю, а это совсем не интересно. Кому понравится каждый раз проигрывать, а с моим покером так всегда и выходит.
Тут мы подходим ко вчерашнему вечеру, к занесенному снегом дому и игре в «Эрудит» посреди монтанской зимы.
Это не я придумал.
Никогда — никогда раньше я не играл в «Эрудит», не питал к этой забаве ни малейшего интереса, да и вообще знал о ней только то, что это какая-то разновидность игры в слова. Нужно складывать их из букв, нарисованных на маленьких деревянных кубиках.
Скучнее занятия трудно представить — что, скажите, делать потом с готовым словом? Все равно что смеху ради дуть в пылесос.
И тем не менее, когда гостивший у нас друг купил в городском магазине эту игру, всем стало ясно, что рано или поздно в нее начнут играть и не так, так эдак втянут в это дело меня. Я надеялся на поздно, но получилось конечно же рано, и вот я сижу за столом, передо мной доска, на ней позарез надо сложить слово, и для ублажения этой доски мне выдано семь буквенных кубиков.
Я чувствовал себя дурак дураком, игра началась.
Во-первых, я не слишком грамотно пишу, а потому не вижу смысла играть в игру, которая требует абсолютной грамотности.
Человек; купивший эту игру, разумеется, великий грамотей, прямо-таки чемпион по грамотности. Я понимаю, почему ему так нравится играть в эту игру, но представления не имею, что она даст мне, кроме злости от потерянного на проигрыши времени.
Нас четверо, игра началась.
Когда я еще только выбирал семь деревянных кубиков, мне не понравилась эта игра, а через пять секунд я ее просто возненавидел. Никогда в жизни у меня не получалось так быстро что-нибудь возненавидеть.
Среди первых слов на доске появилось «спокой», в смысле успокоиться, — совершенно абсурдное для меня слово. Здесь, на Западе, мы говорим «покой», а не «спокой». Ни разу в жизни я не слышал слова «спокой» и потому совершил большую ошибку, бросившись, как маньяк, к словарю — вот оно во всей красе: «спокой», британское слово, то есть слово, которое употребляют в Англии. Я не знаю английского английского. Американский английский — знаю.
С меня хватит.
Тоже мне — цель жизни.
Следом сыграло слово «мишулить». Не слыхал я такого слова — ни разу. Знаю, конечно, про игрушечного мишку, в мишень тоже попадать приходилось, но что еще за «мишулить»? Великое изобретение моего жутко грамотного друга. Опять в страстном порыве я бросился к словарю — можно подумать, свинья к бекону, — и черт бы вас всех побрал! вот оно — мишулить.
Если вам интересно значение этого слова, копайтесь в словаре сами, а коли вы всё и так знаете, это ваши проблемы, я с удовольствием послушаю, как вы скажете своему приятелю: «Этот негодяй опять меня намишулил» или «Не мишуль меня, а то обижусь».
Ага, вперед, говорите это слово на каждом углу.
А я на вас посмотрю!
Самое время перейти к следующему. После «мишулить» появился «билей». Вот он, этот самый билей, смотрит на меня с доски, ничего общего с билетом, совершенно отдельное слово: билей как он есть, «Смотри, билей!» Попробуйте сказать так своим друзьям в следующий раз, когда увидите зайца, живого или игрушечного, посмотрим, что они вам ответят.
Билей — это, оказывается, заяц.
Я незамедлительно вышел из игры.
Я — военнопленный, совершивший дерзкий побег из лагеря, охраняемого идиотской армией «Эрудита».
Мой побег вызвал неслабый переполох, много было потрачено красноречия в попытках вернуть меня в игру, но я был тверд. Я лишь расхохотался, встал из-за стола и уселся на диван.
Они упрашивали меня вернуться к столу и игре, но я хохотал, не поднимаясь с дивана.
— Вы только послушайте, — смеялся я. — Дрожит, как билей. Боже, какая красивая билейная шубка. Где вы ее достали? Ах, в словаре. Она вам так подходит!
Пять стаканчиков мороженого бегут по Токио
Рубину Гликману
Когда говорят: у вас бежит мороженое, это значит, что оно капает из стаканчика, и надо быстро-быстро слизывать, как муравьед, иначе оно попадет не в вас, а на вас.
Когда вы имеете дело с абсолютной реальностью стаканчика с мороженым, слово «в» положительно и предпочтительно, в отличие от явно отрицательного слова «на». Оно нам не нужно.
Только что я видел японское семейство: отец, мать и трое детей бежали по улице со стаканчиками мороженого в руках.
Почему-то мне кажется, что это маленькое чудо. Ни разу не видел, чтобы целая семья бежала по улице со стаканчиками мороженого. Им было очень весело. Может, это новый смысл слова «бежать».
Хорошо потрудились куры
Сладкие Турбины мести нежно, будто голос прекрасной женщины, урчат у него в голове и спокойно объясняют, что нет ничего странного и даже необычного в стареньком грузовичке с полным кузовом куриного дерьма и выключенными фарами, который: он ведет по тихой улице, населенной благополучным средним классом.
Куриное дерьмо он купил сегодня на большой птицеферме в Белом Сернистом Ручье, Монтана, и теперь вез его в городок под названием Вид, тоже Монтана, за двести миль от той фермы.
До сих пор он ни разу не замышлял ничего подобного, и процедура несказанно его порадовала — пришлось брать у приятеля раздолбанный грузовик, ехать в Белый Сернистый Ручей, покупать куриное дерьмо, смотреть, как оно валится в кузова
— Ох и много вышло, — заметил человек, помогавший ему нагружать дерьмо в грузовик.
— Да, — гордо ответил новый хозяин; куриного дерьма. — Немало.
— Что вы будете со всем этим дерьмом делать? — спросил помощник; он любил поговорить с людьми, потому что слишком: много времени проводил с курами.
— Надо не промахнуться, чтоб попало по назначению.
— Ну, — сказал грузчик куриного дерьма, так и не придумав лучшего ответа. — Надеюсь, это куриное дерьмо подойдет вам как нельзя лучше.
— Это точно, — сказал человек, которого мы назовем Майк, хотя настоящее его имя Ч. Эдвин Джексон, но для нас это совершенно неважно. Гораздо важнее то, что он сделал с куриным дерьмом.
Ранним и холодным февральским вечером Майк проезжал один за другим почти одинаковые дома, разыскивая тот, который был ему нужен. Номерной знак на своем грузовике он замазал грязью так, что вычислить его будет трудновато.
Адрес дома по улице Бьютт он так и нашел — по номерному знаку машины, удиравшей от брошенной и обалдевшей собачонки.
Люди оставили собаку в чистом поле, неподалеку от Майкова дома. Увидав, что происходит, он выбежал на улицу, но было поздно. Он кричал им вслед, но они уехали, не обратив на него внимания и бросив перепуганную собачку прямо на дороге — та лишь смотрела, как уезжают хозяева, покинутое животное оставалось в лапах жестокой судьбы и дикой монтанской природы.
Майк подумал было схватить ружье и устроить погоню, но вместо этого запомнил номер машины, вернулся в дом и записал его на бумажке: он решил претворить в жизнь свою любимую мстительную фантазию, за которой ухаживал много лет, как за прекрасной женщиной.
Он жил на небольшой ферме всего в десяти милях от Вида, и жители этого городка взяли моду оставлять на его земле надоевших животных. Несчастных собак и кошек ждали шок расставания, прощай, милый дом, муки голода и выживание в мире, где невозможно выжить.
Всего минута отделяла счастливого домашнего любимца от жалкого создания, которое бывшие хозяева выталкивали из легковушки или грузовика, обрекая на медленную и мучительную смерть.
Домашнему животному не выжить в лесу или в поле. Там его ждёт страдание, минута за минутой, час за часом и день за днем, пока не явится добрая Смерть и не коснется его жизни тенью от жизни своей.
