Нагиб Махфуз - Шахразада. Рассказы
— Девочку нужно закрыть в доме.
Мать была вынуждена согласиться, хотя она предпочла бы, чтобы Зейнаб сама зарабатывала себе на хлеб.
От женихов не было отбоя, и семья от такого их количества приходила в затруднение и замешательство. Мать говорила:
— Справедливо, чтобы судьба Зейнаб оказалась достойной ее красоты.
Поэтому была отвергнута рука племянника, сына ее сестры, возчика двухколесной арбы. Родственные узы распались, и между сестрами вспыхнула вражда, за которой наш квартал следил со злорадством, восторгом или порицанием.
Примерно в одно время к Зейнаб стали свататься Хасан, продавец фесок, и Халиль, помощник мясника. Они вступили в жестокое соперничество, кончившееся дракой, из которой оба вышли с хроническими увечьями.
И вдруг ее руки попросил Фараг ад-Дари — настоящий эфенди, уважаемый учитель, находящийся на государственной службе. Он, безусловно, мог считаться пределом мечтаний в их среде.
— Это тот, кто нам подходит! — решила мать.
Но Али, приказчик из посудной лавки, однажды вечером преградил дорогу учителю и прошептал ему на ухо:
— Если ты любишь жизнь, отступись от Зейнаб!
Учитель обратился за помощью к одному из родственников, славившемуся силой и неустрашимостью. Этот человек стал преследовать приказчика, но тот, затаив в душе мстительную злобу, подкараулил Фарага-эфенди и выбил ему глаз.
Почтенные и порядочные жители нашего квартала испугались за свою безопасность и отшатнулись от семьи Зейдана. На сцене остался только всякий сброд.
— За что нам такое несчастье?! — причитала мать.
— Нас постигло наказание за красоту дочери, — с горечью отвечал отец.
А стычки и драки участились, кончаясь порой тяжелыми ранениями и увечьями. Семья Зейдана была вынуждена соблюдать полный нейтралитет из страха перед местью соперников. Но, несмотря на все горести и страдания, выпавшие на ее долю, она оставалась объектом зависти и злорадных пересудов. Дядюшка Зейдан не знал ни минуты покоя, боясь, что какой-нибудь вероломный молодчик сумеет обманом завладеть дочерью.
Однажды, когда засветилось утро, мы не обнаружили рядом с собой никаких следов семьи Зейдана. Всеми овладели угрюмость, смущение и печаль. Я переживал разочарование, как никто другой, и с грустью спрашивал себя: «Неужели красоте не дано выжить, оставаясь в нашем квартале?!»
***Хания, дочь свахи Ульваны, — тоже одна из героинь любовных историй нашего квартала. Я часто спрашивал себя о тайне ее привязанности к Хаммаму, подмастерью из портновской мастерской. Он имел дурную внешность и такую же дурную репутацию. Злые глаза смотрели на мир враждебно и вызывающе. Хаммам ходил всегда босиком, в галабее на голом теле. А Хания была девочкой образованной — она три года посещала начальную школу, умела читать по складам, прибавлять и вычитать простые числа и даже заучила несколько сур Корана. Мать ее не знала нужды, и в обеденное время из их кухни распространялись вкусные запахи.
Хания отвергла предложение руки и сердца Хамида аль-Муракиби, торговца обувью, когда тот посватался к ней. Мать ее горько плакала, рассказывая о своих печалях моей матушке:
— Представь себе, ведь Хамид аль-Муракиби — настоящий мужчина и с деньгами!..
Матушка спросила:
— Как же это? Ведь твоя дочка разумная девушка и даже знает священную книгу!
— Мне сказали, что ее заговорили. Я уже ходила к шейху Лябибу, посетила гробницу святого, дала обет…
Но Хания настаивала на своем отказе. Мать в гневе влепила ей пощечину и прокричала:
— Предпочитаешь преступника? Делай как хочешь! Сама потом будешь мучиться и страдать!
Хамид аль-Муракиби отступился, а Хаммам начал серьезно подумывать о женитьбе и о тех тяжелых обязанностях, которые она принесет с собой в новой жизни. Но в это самое время его обвинили в краже со взломом, арестовали и посадили на два года в тюрьму.
Ульвана возликовала, возблагодарив небо за такое разрешение всех проблем, и сказала дочери:
— Убедилась? Слава Аллаху. Божье решение никому не отменить!
Однако Хания продолжала настаивать на отказе Хамиду аль-Муракиби и погрузилась в глубокую печаль, так что даже те, кто сердился на нее, прониклись состраданием к девушке. Многие говорили, что тут уж ничего не поделаешь — Хаммама не вырвать из ее сердца.
Прошло два года, и Хаммам вернулся домой. Хания опять ожила, а ее мать снова стала сходить с ума от отчаяния. Но вышедшему из тюрьмы не так-то легко оказалось найти работу. Прежнее место у портного он потерял, а другое ему никто не предлагал. И вдруг его увидели торгующим мясом с лотка. Все недоуменно спрашивали, откуда он взял деньги, чтобы начать «дело». Узнали только позднее: Хания отдала ему свои золотые браслеты.
Когда Ульвана проведала об этом, в приступе жестокого гнева она принялась призывать на помощь против дочери и близких, и соседей, и прохожих. Но Хания настояла на своем. Она пошла со своим ненаглядным в участок, и там под защитой полиции был совершен обряд бракосочетания.
И я свидетель, что Хания и Хаммам составили хорошую пару. Жена помогает мужу в работе, разумно ведет все расходы, так что он преуспел в торговле — или, точнее, Хания преуспела, — и они открыли свою лавку. А о прошлом Хаммама уже никто и не думает вспоминать.
***История Сейиды Керим одна из самых волнующих историй любви в нашем квартале.
Любовь, чистая и целомудренная, зародилась втайне между нею и Идрисом аль-Кади, сыном соседей. Как ни старались влюбленные скрыть свои чувства, их выдали красноречивые взгляды и непроизвольные жесты. Между отцом девушки шейхом Керимом, учителем арабского языка, и дядюшкой Хасанейном аль-Кади, торговцем сладостями, вспыхнула ссора.
— Воспитай своего сына! Что он себе позволяет!..
— Мой сын хорошо воспитан!..
Слово за слово, и ссора уже вот-вот перешла бы в горячую схватку, если бы не вмешательство добрых людей. Однако соглядатаи удвоили бдительность и еще шире открыли глаза. Влюбленные страдали молча и покорно.
Когда Идрис окончил школу, он убедил отца сосватать ему Сейиду. Старик пошел скрепя сердце к шейху Кериму просить для сына руку его дочери. Но шейх сухо ответил:
— Твой сын студент, и моя дочь не может его ждать…
Потом он говорил своим преданным друзьям:
— Вступить со мной в родственные отношения? Да как он посмел мечтать, этот нищий торговец!
Тут на горизонте появился один подходящий человек, по всем статьям достойный руки Сейиды. Но та решительно отказала ему. Такой отказ был тогда делом необычным и неожиданным. Он, по сути, выглядел как настоящее восстание, которое привело в замешательство и шейха, и соседей. Семья содрогнулась от гнева, излив на голову бунтовщицы потоки строгих внушений и суровых воспитательных мер. Но Сейида настаивала на отказе и заявила отцу, что использует свое право, данное ей Кораном!
По скверному обыкновению нашего квартала, злые языки принялись распускать разные слухи, грязные подозрения и догадки. Все это доходило до ушей шейха Керима. В душе старика поселилась тяжелая печаль, под бременем которой согнулись плечи, силы оставили его, и смерть настигла учителя в момент, когда он давал урок в классе.
Ответственность за гибель отца в глазах семьи и соседей легла на Сейиду. Ее осыпали бранью и проклятиями, сторонились как от заразной. Никто больше не приходил к ней свататься.
Через несколько лет Идрис успешно закончил институт и снова стал просить руки своей любимой. Но опять встретил в ее семье хмурое неодобрение и холодный отказ. Даже ее мать была не согласна.
Шли годы. Их легко было считать, но тяжело переносить. Сейида жила в своем доме как заключенная, никому ненужная и одинокая. А Идрис стал чиновником, завидным женихом. Но он упорно отказывался жениться, возбуждая любопытство окружающих. Те из его близких, кто знал о чувстве Идриса к Сейиде, не сомневались, что упорство и настойчивость молодого человека преодолеют все препятствия. Но внезапно он был командирован работать за границу, и сведения о нем прервались на несколько лет.
А Сейида перешагнула весну своей юности, угас молодой блеск ее глаз, и в них не исчезало выражение тоски и отчаяния.
Идрис вернулся из-за границы сорокалетним мужчиной. Уже почти никто не помнил его историю. Всех только удивляло, что он еще не женат, до сих пор не вкусил радости отцовства. Еще большее удивление вызвало известие, что Идрис обратился к матери Сейиды, настойчиво требуя руки ее дочери! Ведь Сейиду давно уже никто не считал невестой, которая может еще кому-то нравиться.
И состоялась свадьба, увенчавшая любовь, сплавившуюся из мучений, настойчивости и верности.
***Старый дядюшка Ясин ас-Сармати пользовался всеобщим уважением. Его сын Рамадан умер после непродолжительной болезни. Старик, как и следовало ожидать, очень горевал и печалился, но потом вдруг, когда в глазах еще не высохли слезы, он совершил странный поступок, сделавший его предметом пересудов всего квартала. Мы знали только то, что дядюшка Ясин женился на Далиле, невесте своего скончавшегося сына. Он женился на ней, хотя со дня смерти не прошло и месяца. Что он, сошел с ума? Даже если и так, то неужели не мог подождать год или два? И как Далиля согласилась, ведь разница в возрасте между ними более сорока лет?
